Нас шестнадцать (сборник) - Мария Рэйвен

– С кем ты только что разговаривала? – спросила Элени.

– Вот, знакомьтесь, это Йоргос, – я повернулась к пареньку, но на земле было пусто.

– Какой Йоргос?

– Тут сидел мальчик минуту назад, сказал, что его зовут Йоргос и он все время сидит у этого камня.

– И где же он?

– Я не знаю, я даже не заметила, как он ушел.

– Понятно. Ладно, мы хотели сходить к ручью, а потом выпить кофе в маленьком кафе, которое принадлежит дяде Элени. Ты с нами?

– Да, идемте.

Я еще раз посмотрела по сторонам в надежде увидеть мальчика, может, он прятался за деревьями. Но никого не было, я оттряхнула одежду и пошла за своими друзьями к ручью.

Дядя Элени был высоким громогласным киприотом, который все время улыбался во весь рот и рассказывал разные смешные истории. Он уговаривал нас съесть еще кусочек пахлавы, которую пекла его старшая дочь Деспина, сестра Элени. Мы просидели у него два часа, пока, наконец, не распрощались и пошли обратно в гостиницу. Остаток дня мы провели каждый в своей комнате, отдыхая, и встретились только за ужином. Костас достал из своего погреба к ужину две бутылки вина, которое делал его брат. Время пролетело незаметно в легкой беседе за бокалом красного вина со сказочно-вкусной бараниной. Я так наелась и устала за весь день, что ушла спать первая. Надвигалась гроза. Я выключила свет и легла спать, укутавшись в одеяло. Меня разбудил жуткий грохот, было три часа ночи. Гроза бушевала не на шутку, ливень бил в окна, ветки деревьев хлестали по стеклу. Я набросила на плечи кофту, подошла к окну и села в кресло, включать ночник я не стала. Ночь была очень темная, гроза только добавляла мрака и холода. Через какое-то время глаза привыкли к темноте и стали различать очертания деревьев и кустов за окном, соседние домики и даже какие-то огоньки вдали. Очертания какого-то дома или здания, стоящего за лесом на окраине деревни показались мне незнакомым. Я думала, что знаю все строения в деревне, оказалось, что это не так. Тусклые огни наверняка были окнами, в которых горел свет, но почему там не спали так поздно? Не увидев больше ничего интересного, я решила вернуться в постель, а утром расспросить хозяина о неизвестном доме за лесом, после чего легла и проспала до самого утра.

Утром, спустившись к завтраку, я встретила Марию, жену Костаса. Она накрывала на стол, расставляя всевозможные мисочки и тарелки со снедью. Андреас и Элени еще не подошли. Я поздоровалась и села за стол. Я решила спросить ее о доме, который видела ночью из окна.

– Скажите, Мария, а что это за здание за лесом, я вчера видела из окна, что там горел свет в окнах.

– Какое здание, девочка? За лесом старое кладбище, никаких домов там нет.

– Но я точно видела вдалеке какое-то строение.

– Не знаю, о чем ты, милая, возле кладбища не никаких домов, а ночью гроза была, тебе померещилось.

– А там всегда было кладбище, может, до этого стоял какой-нибудь большой дом, а теперь он заброшен, и подростки по ночам устраивают там вечеринки?

– В такую-то погоду, не думаю, к тому же кладбище там вот уже тридцать с лишним лет.

– Да? Понятно.

Я задумчиво жевала кусок хлеба с маслом.

– Ну, я тогда схожу туда сегодня, прогуляюсь после завтрака.

– Нет!

Мария закричала так неожиданно, что я расплескала свой кофе, который собиралась налить в чашку из кофейника. На скатерти расползлось коричневое пятно. Мария схватила полотенце и начала быстро вытирать им стол, пока жидкость окончательно не впиталась, испортив ткань, при этом руки ее заметно дрожали.

– Зачем тебе туда ходить, деточка, утром выпал снег, там может быть очень скользко.

– Ничего, я осторожно и оденусь потеплее.

Спустились Элени с Андреасом, они сели за стол и жадно набросились на еду, умудряясь при этом смеяться и разговаривать. Андреас попросил меня передать ему кофейник.

– Ну, какие планы на сегодня?

Я посмотрела на Марию, она молча взяла полотенце и ушла на кухню.

– Я хочу сходить на старое кладбище.

Элени перестала жевать и подняла на меня изумленные глаза, Андреас застыл с кофейником в руке.

– Зачем тебе туда понадобилось? Там нет ничего интересного.

– Да, – вставила Элени, – и дорога вся разбита, можно упасть и что-нибудь сломать. Лучше пойдемте в гости к моей сестре, она…

– Вы можете идти в гости к кому захотите, я иду на кладбище, ясно?

Возможно, это прозвучало грубо, но меня начинало раздражать, что все отговаривают меня от этой прогулки. Андреас вздохнул и налил себе и Элени кофе.

– Хорошо, иди на здоровье, но что за внезапный интерес к умершим?

– Вовсе не к умершим. Ночью я видела какой-то дом в той стороне, в нем горел свет в окнах в два часа ночи, но Мария сказала, что никаких домов у кладбища нет.

– Мария права, там действительно нет никаких домов.

– Ну, в таком случае я просто прогуляюсь в лесу, увидимся за обедом.

Я встала и пошла в свою комнату одеваться для прогулки. Мои друзья остались за столом, я слышала, как они принялись о чем-то шептаться, но слов было не разобрать. Мне было все равно. Я надела джинсы и теплый свитер с высоким воротником, сверху куртку, а перчатки и шарф положила на всякий случай в сумку. Спустившись вниз, я никого не обнаружила. Мария уже убрала со стола, ее самой нигде не было видно, как и моих друзей. Что ж, спасибо за заботу, но если я что-то решила, я привыкла это делать. С этой мыслью я вышла из гостиницы и зашагала в сторону старого кладбища.

Сказать по правде, до сегодняшнего утра я даже не знала, что в деревне есть старое кладбище. Утро было по-зимнему холодное, северный ветер неприятно дул в спину. Мои руки быстро окоченели, я достала перчатки и замотала шею шарфом. Я шла уже минут пятнадцать, но ни надгробий, ни могил – ничего, похожего на кладбище не замечала. Неожиданно моя нога споткнулась обо что-то твердое, и я чуть не упала. Под снегом было непонятно что это, я присела на корточки и принялась очищать руками землю. Это оказался выступ гранитной плиты, я стала откапывать находку дальше. Через несколько минут передо мной лежала старая могильная плита из серого камня. Я нашла старое кладбище. Приглядевшись, я прочитала полустертую надпись: Константинос Феофану 1964–1978. Бедный паренек прожил всего четырнадцать лет, жаль его и его родителей.

Я встала и огляделась, снег успел засыпать землю плотным слоем, но раз есть одна могила, вероятно, существуют и другие. Через полчаса вся мокрая от работы, я очистила еще четырнадцать плит. Тут были похоронены только дети от шести до пятнадцати лет. Что же это за кладбище такое? У меня встал комок в горле. Господи, сколько невинных детей в одном месте, сколько несчастных семей! Но вокруг ни крестов, ни оград, ни одного сухого цветка, оставленного скорбящей матерью. Словно кто-то хотел забыть об этом месте. Невозможно представить, что все могилы просто бросили. С другой стороны, самому младшему сейчас было бы тридцать семь лет, может быть, многие родители уже умерли или куда-нибудь переехали. И все-таки должен же был хоть кто-нибудь остаться из родственников, чтобы навещать могилы. Картина кладбища уверяла меня в обратном, оно было давно заброшенное и никому не нужное. Я вспомнила Йоргоса, знакомого паренька, ему одиннадцать лет, как это ужасно потерять ребенка. Я присела на край гранитной плиты, слезы потекли из глаз, обжигая на холоде щеки. Никогда не думала, что смогу сидеть на кладбище и лить слезы по незнакомым детям. Своих умерших родственников я навещала раз в пять лет, а то и реже. Мария, жена хозяина таверны, оказалась права, никакого дома на этом кладбище не было. Мне в самом деле померещились эти огни ночью. Я замерзла, сидя на холодной плите, пора было возвращаться назад. По пути в гостиницу я решила сделать крюк и сходить к валуну. На это раз я заметила камень издалека.

– Привет.

Я вздрогнула и обернулась, у дерева стоял Йоргос.

– Привет, ты меня напугал.

– Извините.

– Ничего страшного. Ты опять не в школе?

– Нет.

Он печально улыбнулся и опустил глаза. На нем были те же синие брюки и грязная белая рубашка с короткими рукавами. Похоже, его семья очень бедная, если ребенок ходит без куртки в такую погоду. Похолодало еще сильнее.

– Как у тебя дела?

– Хорошо.

– А хочешь, я подарю тебе теплую куртку?

Мне было неудобно предлагать мальчику деньги и потом неизвестно, на что их могут потратить в его семье.

– Не надо, мне не холодно.

– Как не холодно, у тебя губы вон синие, бледный весь. Возьми хотя бы мой шарф.

– Спасибо, но мне правда не холодно, не волнуйтесь.

Я подумала, что парнишка может что-то знать о старом кладбище, и спросила:

– Йоргос, а ты давно живешь в деревне?

– Всю жизнь.

– Ты знаешь заброшенное кладбище на окраине деревни?

– Знаю, мои друзья там играют.

– Играют на кладбище? Им что играть больше негде?

– Нет.

– А ты что же с ними не играешь?

– Нет, они на меня злятся.