Жена самурая - Лора роулэнд

— Пятнадцать лет назад Коноэ убил человека по имени Риодзэн, — сказал капитан Мори. — Его должны были пытать, судить и казнить, но правительство нашло ему лучшее применение.

Для Сано это означало, что бакуфу замяло дело об убийстве, когда Коноэ согласился наушничать на коллег.

— Не исключено, его что смерть связана с тем преступлением. А может быть, вызвана разборками внутри императорского двора.

— Или имеет отношение к его тайным обязанностям, — сказал Сано, ломая голову над тем, как издалека защитить жену. — Однако, ваше превосходительство…

— Дело и впрямь очень серьезное, — перебил сёгун. — Возможно, нам угрожает большая опасность. Поезжайте в Мияко, сёсакан, выясните… э-э… правду о смерти Левого министра Коноэ и… э-э… нейтрализуйте наших врагов, если такие обнаружатся.

Сано бросил взгляд на Янагисаву. Глаза канцлера были непроницаемыми. «Наверняка задумывает что-то против меня», — со страхом подумал Сано.

— Тысяча благодарностей за ваше великодушие, — ответил он сёгуну. — Меня единственно заботит, как бы не случилось здесь беды в мое отсутствие.

Пока Сано подыскивал слова, чтобы обрисовать свое положение, сёгун сказал:

— Увы!.. Я вынужден пойти на… э-э… риск. Впрочем, надеюсь… э-э… ваш старший помощник подменит вас на время расследования.

— Мудрое решение, ваше превосходительство, — поклонился Янагисава. — Я всецело поддерживаю вашу блестящую идею послать в Мияко именно сёсакана Сано. Не сомневаюсь, что Совет старейшин одобрит ваш выбор.

Цунаёси просиял, и Сано потерял малейшую надежду на то, чтобы убедить сёгуна в подлости канцлера. Оставался единственный способ победить Янагисаву — выполнить поручение с неоспоримым успехом.

— Я уже направил в Мияко посыльного с известием о том, что вы едете, — сказал сёгун. — А теперь прощайте, милейший… э-э… сёсакан.

Провожаемый насмешливым взглядом канцлера, Сано покинул зал. Перед ним были тридцать дней дороги в Мияко и обратно плюс время, которое потребуется на расследование. Как же ему будет не хватать общества Хираты и советов Рэйко! Оставить жену на произвол Янагисавы? Да в случае чего ее не спасут ни сто детективов, ни отец-судья! Миновав продуваемые ветром галереи дворца, Сано направился к своей резиденции. И тут его озарила гениальная мысль. Осуществление ее было связано с определенными трудностями, однако она выглядела прекрасным решением проблемы.

* * *

В ванной комнате Рэйко водила по телу губкой, натертой брикетом из рисовых отрубей, а две служанки мыли ей голову. Когда волосы стали поскрипывать под умелыми пальцами, Рэйко сделала знак служанкам остановиться и погрузилась в глубокую кадушку, рассчитывая, что теплая вода смоет не только мыло, но и беспокойство. Однако тревога не проходила.

Трудясь бок о бок над расследованиями, Рэйко и Сано стали ближе друг другу, чем это принято в традиционной самурайской паре, нарушили исконное разделение семейных обязанностей: мужчине — государева служба, а женщине — домашнее хозяйство. Даже на расстоянии между ними не прерывалась связь, и теперь Рэйко чувствовала: у Сано что-то не так. Как ей хотелось пойти к сёгуну вместе с ним! Но в том-то и заключался парадокс — она могла помогать Сано, но не имела права бывать там, где он появлялся по долгу службы. Иногда Рэйко сожалела о том, что получила странное, на сторонний взгляд, воспитание, ибо оно обрекло ее на вечные страдания из-за неудовлетворенных амбиций.

Вдовый отец дал любимой и единственной дочери образование, которое обычно получали сыновья именитых родителей. Она преуспела в чтении китайской классической литературы, каллиграфии, математике, истории, философии, юриспруденции, политической теории и боевых искусствах. В детстве она мечтала о полной приключений жизни. Она с презрением относилась к большинству женщин, родившихся только для того, чтобы выйти замуж, ублажать супругов и растить детей. К счастью, с Сано она избежала подобной участи. После некоторых колебаний он принял ее помощь в делах. Однако слишком часто все заканчивалось тем, что она сидела дома, завидуя мужской свободе.

Рэйко выбралась из кадушки. Пока служанки промокали ее полотенцами и умягчали душистыми маслами кожу, расчесывали черепаховыми гребнями волосы, она размышляла уже на другую тему.

Согласно многовековым устоям, основной долг жены — подарить мужу наследника. Несмотря на всю свою эмансипацию, Рэйко страстно хотела ребенка. Между тем замужем она почти год, а беременности нет как нет. Неужели она бесплодна?

В прошлом месяце у нее случилась задержка. Она обрадовалась, что носит наследника, но ничего не сказала Сано, боясь: вдруг придется разочаровать? Лучше подождать еще месяц, а уж потом порадовать мужа доброй вестью.

Когда Сано вернулся, Рэйко сидела в спальне, завернувшись в домашний шелковый халат, и сушила волосы на ночном ветерке.

— Что сказал сёгун? — громко спросила она.

Сано опустился на колени рядом с ней. Услышав о клевете Янагисавы и о недовольстве Цунаёси, Рэйко нахмурилась. Удар по чести мужа больно отозвался в ее душе.

— Правда, у меня есть шанс все поставить на место, — попробовал утешить ее Сано. — Сёгун посылает меня в Мияко для выяснения причины смерти придворного министра.

Рэйко охватило смятение. Резиденция императора так далеко, и сколько продлится разлука, неизвестно. От слез заблестели глаза, похожие на лепестки лилии. Однако Рэйко не позволила себе расплакаться. Она поняла, как много значит для Сано грядущее расследование, и не захотела обременять своей печалью мужа.

Отвернув лицо, Рэйко поднялась и тихо произнесла:

— Пойду соберу тебе вещи.

Сано поймал ее за руку:

— Я решил, мы вместе отправимся в Мияко.

— Что?! — Рэйко чуть не подпрыгнула от восторга: жены, как правило, не сопровождали мужей в поездках. Она смущенно посмотрела на Сано.

Он улыбнулся:

— Ты отказываешься помочь мне с этим делом?

— О нет! — Рэйко бросилась Сано на шею.

Он крепко обнял ее и расцеловал.

— Я всегда мечтала о странствиях, — призналась Рэйко. — Какое замечательное приключение!

— Мне еще нужно выправить для тебя проездные бумаги, — сказал Сано, отпуская ее. — Это может вылиться в целую проблему.

Бакуфу запрещало высокопоставленному самураю путешествовать с семьей, предпочитая держать родственников в заложниках, на случай если самурай взбунтуется. Но возможное препятствие не обескуражило Рэйко, как и предполагаемая беременность. Она мысленно похвалила себя за то, что не проговорилась мужу о задержке регул. Новость наверняка изменит решение Сано. А зачем? Она сильная и здоровая, легкая авантюра ей не повредит.

— Думаю, влиятельные друзья окажут тебе содействие.

— На многое не рассчитывай, — предупредил Сано. — В Мияко законы и обычаи как и везде. А в императорском дворце вообще особые правила. Не исключено, что у тебя там будет еще меньше свободы, чем здесь.

— За меня не беспокойся, — жизнерадостно прощебетала Рэйко, открыв гардероб и перебирая кимоно. — Главное, мы будем вместе.

— Согласен.

Металл, прозвеневший в его голосе, заставил Рэйко замолчать. Обернувшись, она спросила:

— Ты берешь меня с собой, чтобы канцлер Янагисава не причинил мне вреда, пока тебя нет, ведь так?

— И потому, что ты мне нужна, — сказал Сано, беря ее за талию.

Рэйко положила руки ему на плечи.

— Мы раскроем это дело, восстановим твое доброе имя и вернем благосклонность сёгуна, — пообещала она.

2

Прежнюю и новую столицы соединяла дорога Токайдо. Она тянулась с востока на запад страны мимо деревень и лесов, вдоль морского побережья, через реки и горы. Чета Сано Исиро передвигалась с подобающей важному чиновнику пышностью. Всадники несли знамена с гербами клана Токугава, за ними шагали воины с мечами и копьями. Далее, рядом с паланкином, где сидела Рэйко, гарцевал Сано. Следом трусили два детектива, взятые сёсаканом вместо старшего помощника. Затем следовали слуги с багажом, замыкали процессию пехотинцы.

На пятнадцатый день пути они увидели раскинувшийся на равнине Мияко. К востоку от города маячили горные вершины, увенчанные облаками, лесистые склоны покрывал туман. Воздух был влажный и по-тропически теплый. Жужжали мухи, роились комары. Бамбуковые заросли с суставчатыми зелеными стволами и листьями, похожими на перья, служили оградой и крышей дороги. За ними раскинулись покрытые буйной зеленью рисовые поля. Крестьяне ехали на бычьих упряжках; цапли копались в канавах по обочинам; стаи диких гусей бороздили небо.

Рэйко, усталая и насквозь пропотевшая, обмахивалась веером. Теперь она знала, что испытывает женщина, пустившаяся в долгий путь. Жара, грязные придорожные гостиницы и сомнительная еда были наименьшим злом по сравнению с унижениями на пропускных пунктах. Раздав взятки мелким сошкам, Сано оформил Рэйко необходимые бумаги. Однако ни паспорт, ни высокое положение мужа не спасли Рэйко от обысков и перетряхивания личных вещей. Помощницы инспекторов, выспрашивавшие у Сано, с какой целью он взял с собой жену, ощупывали Рэйко с головы до ног на предмет наличия секретных бумаг или оружия и рылись в ее сумочке, словно надеялись за подкладкой отыскать запас дымовых бомб. Законы большой дороги были добавочным мучением. Обычай не разрешал женщине ездить верхом; бакуфу из страха перед мятежами запретило населению перемещаться по Токайдо и другим стратегически важным путям на всех видах колесного транспорта, кроме бычьих упряжек. Таким образом, дамы были вынуждены путешествовать в паланкинах — душных кабинках на носилках. Рэйко сожалела и о денежных расходах, и о потерях времени, причиной которых послужила.