Колдовство королевы - Брайан Наслунд

и редкостных ингредиентов: шесть склянок чешуи иловки-келарии, семь баночек с корешками иондрила, три печени дайновых лис, два фунта светящихся шляпок грибов-соляриев, пять фунтов спартанийского мха и столько же – Багряной Башни. С такими запасами Джолан вполне мог бы открыть аптекарскую лавку, если бы его не изгнали из гильдии алхимиков. Однако же истинная ценность добычи заключалась совсем в другом.

В глубине древнего драконьего логовища, у корней необычного раскидистого дерева, Джолану удалось собрать целых два фунта божьего мха. Потом он долго пытался отыскать в джунглях такие же деревья, но их больше не попадалось.

Божий мох стоил тысячи золотых монет. Если продать его в Незатопимой Гавани какому-нибудь зажиточному торговцу, то на вырученные деньги можно безбедно прожить всю оставшуюся жизнь. Но Джолана не интересовали ни богатство, ни безбедное существование. Он хотел поселиться в хижине, где-нибудь близ Гленлока, и проводить там опыты с божьим мхом, чтобы раскрыть тайну того, что произошло прошлой весной в Выдрином Утесе. Тайну Бершада Безупречного.

Однако сначала надо было выбраться из лесной глуши.

Вот уже два месяца он странствовал по лесам и соскучился по цивилизации. Он брел по берегу ручья, представляя, как потратит часть денег на горячую ванну, несколько больших кружек ливенеля и кровать с пуховой периной, как вдруг заметил стервятников.

Не меньше двадцати птиц кружили над лесом примерно в полулиге к северу. Джолан поначалу хотел пройти мимо – ведь там, где стервятники, ничего хорошего не обнаружится, – но потом все-таки решил проверить, в чем дело. Если там какой-нибудь раненый зверь, то его можно будет использовать для опытов с божьим мхом. Гильдия алхимиков требовала, чтобы первые эксперименты проводили на мелких насекомых, постепенно увеличивая размер подопытных экземпляров, но ради науки Джолан готов был пренебречь правилами и взяться за кролика или оленя.

Он добрался до опушки леса, сдавленно охнул, присел и спрятался в зарослях папоротника.

На опушке оказались три воина – все в масках, в боевых доспехах и при оружии. Самый мощный из троих сидел на пеньке, опираясь на громадный двуручный меч, чуть ли не выше Джолана. Его приятели стояли рядом. Но самым страшным были не живые, а десяток трупов на поляне.

Джолан попытался успокоиться, но сердцебиение не замедлялось. Тогда он начал медленно отползать, надеясь незаметно добраться до ручья и продолжить путь в Гленлок.

За спиной послышался металлический щелчок.

– А кто это у нас тут? – спросил кто-то с говором уроженца Дайновой Пущи. – Черепаха, что ли?

Джолан не шевельнулся. И не ответил.

– Если и дальше будешь молчать, заработаешь арбалетный болт в черепушку.

– Я… малец, – сказал Джолан, чуть приподнявшись и всем своим видом изображая невинность.

Молчание. Потом по траве затопали сапоги. На лицо Джолана упала тень. Он поднял взгляд, увидел четвертого воина с арбалетом наизготовку и чуть не блеванул от страха.

– Малец, говоришь?

– Ага.

– Ну тогда вставай.

Джолан повиновался, машинально отвернувшись от арбалета, будто это заставит оружие исчезнуть.

– Шагай через поляну. К остальным.

Джолан двинулся вперед, с ужасом представляя, как в его мозг вонзается арбалетный болт.

– Эй, гляньте-ка, что я в папоротниках нашел! – крикнул воин товарищам.

Они оглянулись. Теперь Джолан ясно видел, что все они в масках ягуара.

Значит, это воины из Дайновой Пущи.

– Еще одну черепаху? – спросил самый высокий, в кроваво-красной маске с черной полосой посредине; он встал с пенька, но опирался на меч, будто на костыль.

– Не-а, какого-то пацаненка.

– Да? Ну ладно, подойди поближе.

Джолан сократил расстояние между ними до пяти шагов, и воин предостерегающе поднял руку:

– Стоп! Ты кто такой?

Он окинул Джолана взглядом.

– Я… кхмм… – У Джолана пересохло в горле, а ладони вспотели. – Кхмм…

– Кхмм – не имя, малец. Назовись, и побыстрее.

– Джо… Джолан, – выдавил он.

Воин ткнул толстым пальцем в котомку Джолана:

– А тут у тебя что?

– Запасы.

– Какие запасы?

– Всякие лекарственные травы и целительные зелья…

Воин, обнаруживший Джолана, выступил вперед и снял сине-белую маску ягуара, открыв узкое лицо с длинным подбородком.

– Целительные? А найдутся такие, чтобы с хера не капало? А то у меня тут неприятность назрела… – Он поддернул штаны, звякнув двумя боевыми топориками на поясном ремне.

– Ну… – задумчиво протянул Джолан, – триппер лечится смесью спартанийского мха с Кедровым Пальцем и…

– Виллем, да погоди ты со своим хером! – Воин в красной маске приподнял руку и повернулся, показывая Джолану сломанный арбалетный болт, вонзившийся в грудную клетку между пластинами доспеха. – Ты можешь вот эту хрень вытащить так, чтобы не отправить меня в последний путь по реке?

Джолану только однажды довелось наблюдать, как мастер Морган извлекал стрелу у пациента после несчастного случая на охоте. По правде сказать, саму процедуру он видел плохо – слишком много крови и судорожных подергиваний. Однако же, судя по суровым лицам и по оружию в руках воинов, сейчас отказываться было неосмотрительно.

– Я попробую.

Он начал обеззараживать щипцы в кипящей родниковой воде, размышляя, сколько еще раненых убийц встретится ему в лесной глуши. Похоже, их будет немало.

Пока Джолан подготавливал инструменты, воин в красной маске – его звали Камберленд – снял доспехи и рубаху. Ему было лет за сорок, во встрепанной черной шевелюре поблескивали серебряные кольца, и Джолан решил, что он похож на Бершада Безупречного, только ростом пониже.

– Почти готово, – сказал Джолан, проверив щипцы.

Камберленд устало кивнул, взял палку и приготовился ее закусить.

– Этого не понадобится, – сказал Джолан.

– Из тебя когда-нибудь стрелу вытягивали, малец?

– Нет, но как только я смажу рану особым раствором, то смогу отрезать тебе три ребра и желудок, а ты ничего не почувствуешь. – Джолан вытащил из котомки пузырек с густой синей жидкостью.

– Она не опасная? – спросил Камберленд.

– Почему-то все об этом спрашивают, – вздохнул Джолан. – В битве, например, тоже опасно, но ты же все равно ввязался.

– Тоже верно. Только ты мне все-таки ответь.

Обезболивающий раствор был улучшенной разновидностью того, который Джолан использовал прошлой весной, вытаскивая обломок драконьего клыка из руки Гаррета. Первоначальное зелье, изготовленное из ядовитых лягушек Дайновой пущи, Джолан перегнал с вытяжкой из печени и сердец огромных карпов кои, водящихся в логовищах, что значительно усилило обезболивающий эффект. Именно то, что сейчас и требовалось, потому что арбалетная стрела сломала Камберленду два ребра и извлечь ее будет непросто.

– Нет, раствор не опасный, – сказал Джолан. – Ну что, приступим?

Камберленд неохотно кивнул.

Спустя час Джолан вытащил из раны древко болта, треснувший наконечник и три его осколка, стянул рану семью ровнехонькими швами, обложил ее спартанийским мхом и перевязал шелковым бинтом.

Разумеется, можно было добавить и божьего мха, но Джолан боялся, что один из воинов узнает ценное растение и наверняка захочет его украсть. Или просто отобрать, а самого Джолана убить.

Джолан плохо разбирался в людях, зато хорошо понимал, что не стоит соблазнять ценностями тех, кто зарабатывал на жизнь, отнимая жизнь у других.

Камберленд придирчиво осмотрел перевязанную рану:

– Неплохо. В прошлый раз какой-то пьяный мясник выдирал из меня стрелу чуть ли не всю ночь.