Гипершторм - Александр Зорич

— Верно. Поэтому мы не будем ждать гадостей от природы, — убежденно заявил Вырин. — Взять их и растоптать — вот наша задача. Юл, ты с нами?

В тот миг Штурман был уверен, что каждый из посланцев союзных кланов ждет его непременного согласия. И лишь Пенни молча смотрела на свое рукоделие да беззвучно шевелила спицами — в последнее время у нее появилась дурацкая привычка вязать или вышивать в присутствии чужих. Старушечье занятие, достаточно странное для молодой цветущей женщины, в подчинении у которой — гигантский комплекс инструментальной разведки!

— Нервы хорошо успокаивает, мой милый, — всякий раз объясняла Пенни, кивая на рукоделье.

Конечно, на самом деле она хотела таким образом продемонстрировать свою отстраненность. «Итака», дескать, стоит над интересами кланов, у нее собственные цели и собственные возможности для их достижения.

…Штурман резко дернул головой, вновь стряхивая теперь уже совсем свежие воспоминания. И поцеловал Пенни в прохладный висок, с удовольствием вдохнув цветочный, такой весенний аромат ее волос.

— Пора, жребий брошен, — шепнул он. — Я выйду к ним.

Он ушел, а Пенни еще долго смотрела на закрывшуюся дверь, ведущую в конференц-зал. Затем голосовой командой активировала экран визора, но звук включать не стала. Все должно было стать ясным по одному лишь выражению лиц ее незваных, хотя и высоких гостей.

Она присела на краешек кресла и несколько минут наблюдала за происходящим в конференц-зале.

Юл был краток.

Сразу вслед за его сообщением лица ученых смягчились. Кто-то широко улыбнулся, кто-то одобрительно покачал головой. Пенни перевела взгляд на Вырина.

На физиономии авантюрного светила всех секретных наук Пятизонья причудливой маской цвел целый букет эмоций. Облегчение и вместе с тем — разочарование. К этому примешивались неизбывная ирония Вырина и его постоянная, хотя и тщательно скрываемая подозрительность, которая частенько брала верх над лисьей скрытностью и проявлялась холодным блеском глаз или резкой черточкой саркастической улыбки в уголках тонких, крепко сжатых губ.

Напоследок взял слово посланец Ордена.

Гидеон Крамер всегда вызывал у Юла и Пенни живой интерес, поэтому хозяйка «Итаки» на время возвратила визору звук.

Негромким, по-стариковски шелестящим голосом Крамер изрек очевидное:

— Все мы знаем, коллеги и соратники, что в Чернобыльской Зоне с недавних пор появился и чрезвычайно быстро… эээ… возвысился опорный пункт некоего агрессивного клана. Его знак — Уроборос. Символ, хорошо известный знатокам и… гм… специалистам. Теперь мы имеем дело с этим сравнительно новым и достаточно вредоносным кланом. Во главе его стоит весьма… эээ… любопытная личность. Недюжинного ума изобретатель, ученый высокого полета. Но, к моему великому сожалению, обремененный крайне неверным представлением о мироустройстве и роли в нем собственной личности. Его нужно остановить.

Пенни тут же навострила свои прелестные ушки.

От ее внимания не ускользнула нотка возмущения, отчетливо прозвучавшая в голосе Крамера при слове «возвысился». Возвыситься в Пятизонье мог только протеже Ордена. Всех прочих следовало уничтожить. И, по возможности, не откладывая в долгий ящик.

— Поэтому всем нам необходимо объединиться против клана «Уроборос». Объединиться всему лучшему, что есть в Пятизонье, даже из числа прежде враждовавших… гм… формаций.

Крамер внимательно посмотрел на «варяга» Семенова. И уже не спешил перевести взгляд ни на кого из присутствовавших.

Оно и не удивительно. Всякому было известно, что «варяги» находятся в состоянии перманентной вражды как со всеми кланами вместе, так и с каждым по отдельности.

Семенов мрачно выдержал пронзительный взор железного старца, не отведя глаз. Но Пенни Квин меньше всего сейчас хотела бы оказаться на месте посланца воинственных «варягов».

— Последняя капля, переполнившая чашу нашего терпения, — похищение человека из клана Минелли. Достойные люди, которым Орден издавна покровительствует.

Крамер кашлянул, обводя взглядом всех в зале. Но посланцы взирали на него с почтительным вниманием. И даже Вырин счел за лучшее отказаться на сей раз от вечно цветущей на его губах саркастической улыбки.

— Беспутный отпрыск главаря клана «Уроборос»…

«Ого, — подумала Пенни. — Орден и впрямь собирается объявить травлю змеепоклонников. Теперь уже не талантливый изобретатель или ученый высокого полета — просто главарь! Читай: главарь банды, а не клана».

И она втайне порадовалась, что Юл принял верное решение. Сегодня всякий, кто не с Орденом, тот против него. А идти против Ордена — самоубийство.

— …известный как Перси Красавчик, был столь дерзок, что вознамерился похитить супругу главы клана, господина Рекса, очаровательную Алину. Женщину, достойную во всех отношениях. И сумел осуществить свое неслыханное злодеяние, усыпив на время бдительность семьи Минелли.

Теперь наступила очередь ухмыльнуться самой Пенни. Хозяйка «Итаки» была превосходно осведомлена о веселом и легкомысленном нраве своей двоюродной сестрицы. А также о ее приверженности к свободе нравов «во всех отношениях».

— Бьюсь об заклад, дражайшая Алина отлично знала о предстоящем «похищении»! — фыркнула она. — Уж такого захватывающего приключения сестрица ни за что не упустила бы, будьте покойны! И коль скоро она уже в Тройке, не думаю, что встреча ее с похитителем будет для них первой. Тут пахнет сговором, поскольку могучий Рекс Минелли, по слухам, уже не так хорош в постели, как в дуэли на армганах за сто шагов.

Но это незачем знать ни Гидеону Крамеру, ни тем более Юлу. В их глазах, по твердому убеждению хозяйки «Итаки», бедняжка Алина должна выглядеть несчастной жертвой, этаким невинным агнцем в зубах матерого волка.

С «Уроборосом» пора кончать. Пусть Юл сходит под стены Тройки, хорошенечко развеется, насытит свои воинственные мужские инстинкты. После чего можно будет и узаконить их отношения. У каждой любви есть свой испытательный срок, а когда он затягивается на годы, зачастую остается уже нечего испытывать.

Такой исход был не для Пенни Квин.

Она любила Юла Клевцова по прозвищу Штурман всей душой, и если к этой любви порою и примешивалась изрядная толика профессионального интереса, то это был обычный женский расчет. Расчет на счастье в одной отдельно взятой базе «Итака» — надежной защитнице от житейских бурь и неурядиц.

…Выказав твердое намерение Ордена покончить с кланом «Уроборос», Гидеон Крамер поднялся, и следом за ним встали из кресел остальные посланцы кланов.

Переговоры завершились. Юл Клевцов присоединился к союзу кланов. А это означало, что за спиной союзников теперь не только Орден, подлинные возможности которого неизвестны никому во всем Пятизонье, но и база «Итака» с ее обширным военно-техническим арсеналом. И это было весомым залогом успеха предстоящей кампании в Чернобыльской Зоне Смерти.

Хозяйка «Итаки» встретила посланцев в холле. Стоя возле фонтанчика с минерализованной водой, Юл о чем-то негромко беседовал с Выриным. При всем различии жизненных ценностей, этих двух ученых, бывшего и настоящего, всегда тянуло друг к другу. Пенни считала, что имя этой странной симпатии — авантюризм, и Юл ее в этом еще ни разу не разубедил.

— Мы говорим об Уроборосе, который обречен вечно умирать и возрождаться, — поспешно сообщил подруге Штурман.

Пенни вежливо кивнула, абсолютно уверенная, что на самом деле темой беседы двух ученых было нечто иное, не предназначенное для нежных женских ушек. А уж для ушей эмиссара Комитета Судного Дня — тем паче.

— Мой конец — это мое начало, — осклабился Вырин, по извечной мужской солидарности тут же сымпровизировав, чтобы развить наскоро выдуманную тему коллеги-соперника. — Ручаюсь, что любого человека, малознакомого с исторической хронологией старушки Земли, просто оторопь возьмет, если он вдруг узнает, сколько известного народу померло аккурат в день своего рождения. Я полагаю, что первый день жизни человеческой так часто совпадает с последним днем именно потому, что хвост змея знает, когда приходит пора возвращаться в его пасть.

— Юл родился в январе, — холодно заметила Пенни, и не подумав поддержать беседу. — Надеюсь, до того времени с Тройкой будет покончено?

— И я тоже, скорги меня раздери! — хохотнул Вырин. После чего шутовски раскланялся и вихляющей походкой спешно ретировался в отведенную ему комнату для гостей.

— Ты знаешь, я тут подумал, — неопределенным тоном протянул Штурман, рассеянно кивая проходящим мимо посланцам кланов, — почему бы мне и впрямь не смотаться к этой самой Тройке?

— Развеяться, размять косточки, как там это у мужчин принято, — понимающе кивнула Пенни. После чего отрешенно скрестила руки на высокой груди. — Пепел Патрика стучит в твое сердце, милый. Он требует мести, мести и только мести. И пока ты слышишь этот стук, все прочие звуки для тебя не существуют.