Пуговицы - Ида Мартин

Бэзил подошел к двум мужчинам в синих спецовках работников ЖКУ.

– Что там?

– Да трупешник, – охотно откликнулся тот, что помоложе, – в канализационном люке.

– Я нашел, – гордо добавил второй. – Они мне говорят: «Лезь», а я им: «Сдурели?» И так все в воде. Как в такой дождь работать? Хорошо дождевик всегда с собой ношу. Он много места не занимает. Сорок минут возился, пока крышку снял.

– И чего? – нетерпеливо перебил его Бэзил. – Что за трупешник?

– Откуда я знаю? Я как люк вскрыл, оттуда такая вонь шибанула, что я чуть сознание не потерял. Сразу в полицию позвонил.

Информация звучала ужасающе.

– Его достали? – с опаской спросила я из-за плеча Бэзила.

– Минут десять назад. Девка, похоже. Но там от нее рожки да ножки остались, так что лучше, ребят, не смотрите. А то спать не будете.

– Расчлененка? – с любопытством поинтересовался Фил.

Сантехник пожал плечами:

– Вроде нет, просто давно лежит. Но это не точно, труп был завернут.

Ничего больше не выясняя, Бэзил с Филом припустили туда, где суетились полицейские, а мы с Лизой, взявшись за руки, нерешительно двинулись за ними.

Я только раз видела в жизни мертвеца – мою бабку Ягу, сбитую на пешеходном переходе прошлой весной. Она хоть и лежала в гробу и была намазана каким-то серым воском, ее безжизненное потустороннее лицо напугало меня до ужаса, хотя Яга и при жизни красотой не отличалась.

В Лизиных огромных карих глазах застыло нервное напряжение, словно в любой момент она кинется наутек. И от этого вполне понятного, но детского страха было немного смешно. Страшно, смешно и очень любопытно.

Однако приблизиться нам не дали: широко расставив руки, дорогу преградил мокрый серый дядька.

– Разворачиваемся и уходим. Тут вам не цирк.

– Нам надо, – сказала я, не зная, какое объяснение придумать. – Мы по делу.

Я всегда делала вид, будто имею права. Люди от этого терялись и начинали сомневаться в себе.

– По какому делу? – решил все же выяснить дядька.

– Насчет того трупа. – Я махнула рукой так, словно трупы лежали повсюду, а нам понадобился именно этот.

Дядька нахмурился:

– У вас есть информация?

Я неопределенно кивнула.

– Что-то знаете? Видели? – Он обвел нас недовольным взглядом.

На Лизином лице появилось отработанное годами и лучшее из ее репертуара выражение «Ниченезнаю».

– Возможно, – уклончиво ответила я.

Дядька вытащил из кармана визитку и протянул мне.

– По будням с двенадцати до пяти. Приходи, расскажешь. А сейчас идите отсюда.

– Хорошо, конечно, – сунув не глядя визитку в карман, энергично закивала я.

Изобразив покорность послушных школьниц, мы немного сдали назад и, обогнув разросшиеся кусты снежноягодника, целенаправленно устремились к тому, что так зловеще-притягательно лежало возле колодезного люка. В этот момент полицейские как раз погнали оттуда парней, и нам удалось подобраться к трупу.

Невообразимое бесформенное вонючее нечто, обрывки серой ткани, бывшие когда-то одеждой, куски синюшной кожи, проглядывающие кости конечностей, бесцветная мочалка остатков волос, на месте лица – расплывчатое бугристое желеобразное пятно.

– Мамочки, – прогнусавила Лиза, зажав двумя пальцами нос.

– Крантец, – с чувством подтвердила я.

Из-под тела выглядывал кусок заплесневелой клеенки со стершимися контурами рисунка и сгнившими веревками по бокам.

– А ну кыш отсюда, – прикрикнул на нас кто-то сзади, и мы не без облегчения вернулись на пешеходную дорожку, между палисадником и школьным забором, где нас уже поджидали Фил с Бэзилом.

Остановились и несколько секунд с раскрытыми ртами жадно дышали.

– Ща блеванут, – заржал Фил.

– Не дождешься, – процедила сквозь зубы Лиза.

– Фигово выглядит. – Фил держал сигарету в кулаке, чтобы не намокла, и затягивался.

– Ясно, что фигово. – Бэзил курил, спрятавшись под капюшоном и выпуская дым себе под ноги.

– Она же типа мертвая.

– Представляете, может, мы учились, а ее тут убивали? – Лиза очень впечатлилась увиденным.

– Ткаченко, ты че? – Фил приложил ей ладонь ко лбу, якобы проверяя температуру. – Убивают вообще-то ночью.

Фил был высоким, красивым, с вьющимися каштановыми волосами, которые он тщательно укладывал, ямочкой на широком подбородке и смеющимися глазами, однако умом не отличался и соображал намного медленнее, чем разговаривал.

– Убивают всегда, – сказала я. – Вот мы тут стоим разговариваем, а прямо сейчас кого-то где-то убивают.

– Хватит пугать! – Лиза проворно расстегнула Филу куртку и нырнула под нее с головой.

На самом деле Фил с Лизой встречались только потому, что были нашими с Бэзилом друзьями и так было удобно всем.

Бэзил осмотрелся. Его пронзительный цепкий взгляд – единственное, что можно было различить под синим капюшоном.

– В темноте тут раздолье для маньяков, даже фонарей нет.

– Может, ее вообще не здесь убили. – По лодыжкам и загривку пробежали мурашки.

– Из того дома притащили, наверное. – Фил кивнул на белую высотку.

– Или из соседнего, – добавила Лиза.

– Кто-нибудь разглядел клеенку, на которой она лежала? – спросила я.

– Я не видел. – Бэзил докурил.

В школе прозвенел звонок, и здание тут же наполнилось монотонным гулом. Полицейские едва успевали тормозить вываливших на улицу ребят возле заградительных лент. В нашем корпусе учились только старшие классы, так что давалось им это непросто. Прибежали охранник Марат и завуч Ольга Олеговна.

Какое-то время мы молча наблюдали за суматохой.

– Что там, ребятки, приключилось? – к нам подошла повариха. – Убили, что ль, кого?

Среди мрачной серости ее не особо чистый халат, казалось, сиял белизной.

– Убили, – отозвался Бэзил.

– Батюшки, – ахнула она, с чувством всплеснув руками, – а кого?

– Женщину, – сказала Лиза, – вроде.

– Точно женщину, – подтвердил Фил.

Маленькие бесцветные глаза поварихи загорелись азартным любопытством.

– Изнасиловали?

– Мы свечку не держали, – буркнул Бэзил.

– Ее давно убили, – пояснила Лиза, – и спрятали в колодце.

– Может, забьем на физику? – предложил Фил, когда повариха свалила. – Подыхаю жрать хочу. Кто со мной в ТЦ?

С тем, что теперь странно идти на уроки, согласились все.

– Принесешь мои вещи, – попросила Лиза, – я вас на крыльце подожду.

Пока я переодевалась, только и думала, что о трупе. Неприятное зрелище, омерзительное. От одной мысли, что человек превращается в вонючую, тошнотворную гниль, делалось жутко.

Забрав Лизину сумку, я спустилась вниз и возле столовой рядом с умывальниками заметила Томаша. Облокотившись обеими руками о раковину, он стоял спиной ко мне. Я остановилась.

Слава Томаш пришел к нам в десятый, и все девчонки тут же в него влюбились: новый, красивый, таинственный парень, как в фильмах показывают.

Спокойный, умный, аккуратный, с лицом, которое смело можно было выкладывать в раздел «эстетика парней», и фигурой даже лучше, чем у Фила, а тот у нас считался чуть ли не Аполлоном.

Мне Томаш тоже понравился, но обычно парни сами влюблялись в меня, а у меня при всем желании влюбиться по-настоящему не получалось, так что я не