Несушка - Алекс и Ангелина Змаевы

- Да уж поем, не сомневайся. Еще бы вымыться.

- Это просто. На нижнем ярусе пещер есть горячие источники.

Алиса лежала в небольшом озерке с песчаным дном, от поверхности которого поднимался пар. Вода не казалась слишком горячей, но через час отдыха в ней по лицу потек пот. Пора вылезать, но так не хочется. Неожиданно в голову пришла мысль: здесь не хуже, чем в замке. По крайней мере там нет такого озерка, а деревянная ванна с водой начинает остывать раньше, чем ее успевали наполнить слуги. Но главное: здесь у нее впервые за последние месяцы исчезло ощущение погони за спиной. Да, она могла умереть. Но Шурш, похоже, действительно постарается, чтобы этого не случилось. В отличие от Кайла, который максимум дал бы ей время родить наследника. А может быть, и не дал. Зачем? Она последняя из королевского рода Авейры, трон пуст и Кайл Колдуэл надел бы корону сразу после свадьбы с принцессой. Алиса рассмеялась. Даже если она умрет здесь, Кайлу окажется не так просто удержать корону. Но она постарается не умереть, даже если для этого придется во всем слушаться Шурша. Слушаться и помогать. Например, сейчас пора заняться едой.

Алиса отжала волосы, задумчиво намотала на руку длинную прядь. Их здесь некому оценить: вряд ли Шурш понимает в красоте женских волос, зато вытирать и причесать толком нечем. Значит, если запасной кинжал в ее мешке сохранился, она избавится от них как можно скорее.

Шурш ждал ее, покачиваясь в большом гамаке. В противоположном углу пещеры располагался гамак поменьше - сплел, как и обещал. В небольшом боковом тупичке Алиса обнаружила кучу сухих сучьев, все тот же козий окорок и свой мешок. А рядом с мешком - кинжал. Алиса удивленно взяла кинжал в руки... Принес? Совсем не боится? Ах да, у нас же договор.

Через несколько минут в углу пещерного зала потрескивал костер и над ним жарились на прутиках кусочки мяса. Наевшись, Алиса почувствовала, как ее клонит в сон. Переживания прошедших суток и сытная еда сделали свое дело.

Следующие два дня прошли в неторопливом обустройстве. На ногах Алисы появились многослойные носки из паучьих нитей; в тупичке, где располагался костер, лежало несколько толстых бревен, два из них медленно тлели, поддерживая огонь. Девушка уже задумалась над тем, как разнообразить свое меню, например, рыбой. Нет, уговорить Шурша сплести сеть не проблема, но воды арахниды избегают. Уговорить, чтобы отпустил на речку ее? Не успела. Шурш сказал, что срочно убегает в старое гнездо и, оставив двух пойманных зайцев, велел ждать. И сейчас Алиса покачивалась в своем гамаке, глядя на отблески костра, и ждала. Ждала - паука. Девушка фыркнула от смеха - а что еще делать? Вышла бы замуж, в замке ждала бы мужа. Ну разве что вязала бы или вышивала. Вязать, кстати, и здесь можно, только сделать из чего-нибудь спицы. А муж... Как-то само собой, по аналогии, на эту роль примерила Шурша, еще раз усмехнулась своим мыслям, и положила ладонь на низ живота. Внутри что-то менялось, но боли не было.

Шурш тем временем бежал по ночному лесу, обдумывая неудачный эксперимент. Хотя почему неудачный? Он ведь и предполагал именно такой исход. В старом гнезде находилась еще одна пойманная несушка. Но никакие попытки Шурша мысленно заговорить с ней не принесли результата. Да и выглядела она совсем непохожей на Алису. Грязное, дикое существо, испуганно прячущееся под сваленную в углу пещеры кучу старых сетей. Но принесенные Шуршем палочки с кусочками пожаренного мяса схватила сразу же. Значит, и правда им жареное вкуснее. Он удостоился похвалы Хозяйки Гнезда за новую информацию и был страшно горд. Вместе с ловчим, занимающимся содержанием несушки, они перерыли гору хлама, оставшегося от съеденных разбойников, и нашли еще одно огниво. Потом принесли сухих веток и положили все это перед несушкой. Неуверенно взяв огниво, она зажгла маленький костерок - и тут же спряталась за ним, втиснув свое тело в узкую щель в стене.

- Ну вот. Закрылась от меня огнем. А скоро время утреннего массажа, - посетовал ловчий.

- Ничего, скоро все прогорит. А веток с собой в уголок она не взяла. Нет, все же у меня какой-то другой вид несушек.

- Да какая разница, лишь бы яйца формировались правильно. Ты рискуешь со своей необычной несушкой.

- Яйца - это да...

А Шурш вспомнил, что этим вечером и ему с Алисой пора начинать массажи. А значит, пора бежать домой. В своей пещере он появился под вечер и был встречен странным вопросом:

- Шурш, все нормально?

- В смысле?

- Ты куда-то срочно убегал. Я беспокоилась.

- Беспокоилась?

- Ну да... ведь если с тобой что-нибудь случится, я же умру.

А ведь несушка права. Шурш как-то ни разу не задумывался на эту тему.

- Да, все нормально. Я хотел попытаться поговорить с несушкой, которая есть в старом гнезде.

- И как? Поговорили?

- Нет. Она не умеет разговаривать. Как я и предполагал. Ты все-таки какой-то другой вид.

- Не умеет разговаривать? Молчит?

- Нет. Ртом какие-то звуки издает, как животные. А мысленно говорить не умеет. Наверное она все-таки животное.

- Не умеет... Вообще-то говорили, моя бабка была ведьмой. Но я как-то не придавала этому серьезного значения. Может потому?..

- Не знаю. Но ты другая. Я буду очень беречь тебя.

- Шурш, а я могу поговорить с той несушкой?

- Не получится, она в старом гнезде, и осемененную несушку нельзя выносить из гнезда.

- Понятно. А сама выходить я могу? На солнышко. Мне для здоровья будет полезно.

- Если для здоровья... то, да, только не дальше скал. В лесу тебе будет опасно. А сейчас нам надо начинать массажи. Сними с себя все и ложись в гамак на спину.

Алиса наблюдала, как Шурш, осторожно перебирая лапами, встает над ней, как расходятся в сторону жвала и между них выдвигается кожистый хобот примерно с ее запястье толщиной. Хобот заканчивается на конце двумя мускулистыми губами. Эти губы накрывают сосок ее левой груди, раздается сосущий звук и Алиса вскрикивает. Всасывающее усилие велико и грудь до половины втягивается внутрь хобота, а губы принимаются ритмично сжимать ее и отпускать, вдавливая в грудную клетку. Поначалу даже приятно, хотя и очень неожиданно. Но Шурш продолжает работать хоботом и скоро появляется боль.

- Шурш, мне больно. Долго еще?

- По пятнадцать минут на каждую грудь.

- Бо-ольно. Отпусти.

- Нельзя. Ты должна терпеть. Догадываюсь, что больно - несушки всегда кричат при массаже. Их обычно привязывают, но я тебя привязывать не стал.

- Не надо меня привязывать. Бо-ольно! Скажи, а обязательно сначала все пятнадцать минут одну грудь, а потом другую? Или можно сперва немного одну, потом немного другую, а потом опять первую? Ой!