Время скорпионов - D.O.A.

Линкс перевел оптический прицел на тех двоих невезучих, что несли вахту снаружи. Один из них спрятался на крыльце крытого сарая, другой предпочел запереться в «лендровере». Машина была припаркована самое большее в десятке метров от первого охранника, вне поля его зрения, в темноте. А вскоре ее накроет проливным дождем. Соблазнительно. Никто ничего не увидит.

Не его задача, нечего и напрягаться.

В приборе ночного видения Линкс различал силуэт человека, сидящего на водительском месте. Оценив размеры его головы, он прицелился. Сначала прикинул расстояние: сто восемьдесят-сто восемьдесят пять метров при легком уклоне. Слабый боковой ветер. Поэтому он немного скорректировал прицел, а затем одними губами произнес беззвучное «бамм». Так-то, ничего сложного.

Его пушка не издала бы ни звука.

Винтовка снайперская специальная — «винторез». Модель, избавленная от двух основных неудобств, которыми страдает все огнестрельное оружие, когда от него требуется бесшумность: грохот пороховых газов при выстреле и свист пули при полете на сверхзвуке. Вторая проблема частично была решена использованием дозвуковых боеприпасов. Их гильзы девятимиллиметрового калибра имели втулки, запирающие пороховые газы внутри. Тяжелый глушитель, целиком покрывающий ствол, довершал эту работу, служа также пламегасителем. Оружие убийц, в силу своей ограниченной дальнобойности в основном предназначенное для городского боя. Очень успешно опробованное в Чечне.

Характерно для русских убийц-иноверцев.

Линкс снова взял на мушку силуэт, маячивший на пороге сарая. Его попросили оставить следы своего пребывания, например использованные гильзы. Молния озарила склон холма и двор. На секунду ему удалось лучше различить бородатое лицо одного из тех двоих, что прибыли нынче утром. Сведенные судорогой черты, голова втянута в плечи, человек страдал от непогоды.

Дать парочку залпов.

Прежде чем вновь лечь на скобу, его палец нащупал спусковой крючок. Линкс постепенно успокоился. Не сейчас, это не его задание. Он втянул живот. Теперь он уже не испытывал холода. Сквозь оптический прицел он наблюдал за своей мишенью. И сам сливался с ней. Он снова беззвучно произнес «бамм». Не его задание.

Отчего ему внезапно стало страшно?

Дритан Чеша нервно заерзал на заднем сиденье своего «мерседеса». Ехать в Декань ему совершенно не хотелось. Он предвидел совсем иной поворот событий. Встреча не должна была состояться, он получил гарантии!

Он прокашлялся, собрался было заговорить, однако передумал и выглянул наружу. Уж не поверил ли он, будто внезапно возникнет некий свет, чтобы вести его?

— Что-то не так? — Хасан почувствовал напряжение своего шефа.

Мертвенно-бледный Дритан не решался повернуться к нему лицом и лишь махнул рукой в знак того, что не склонен отвечать. Резкое торможение насторожило обоих. Внедорожник остановился. И вскоре возле его правого борта появился вооруженный солдат. «Фолгоре».[11] Какое-то движение позади «мерседеса» привлекло внимание албанского мафиозо. Поперек дороги маневрировал бронированный автомобиль, готовясь перекрыть им всякий путь к отступлению.

Дритан внезапно расслабился. Французы сдержали слово, а итальянцы последовали их указаниям. Он заметил, как рука Хасана поползла к поясу, туда, куда он обычно совал свой «Глок-18»,[12] которым так гордился. Вновь ощутив уверенность, Чеша быстро протянул руку, чтобы умерить пыл своего помощника.

— Нет! — Он произнес это властным голосом. Нынче вечером он вновь становился шефом Хасана.

К автомобилю подошел офицер и под прицелом нескольких парашютистов приказал им выйти. Пассажиры внедорожника уже выстроились возле своей машины. Несколько напряженных секунд Дритан ощущал сомнение Хасана. Он крепко ухватил его за предплечье и, кивнув, сделал знак выйти. У него нет никакого желания умереть по-глупому.

Когда цель почти достигнута.

Чеша хотел бы избавиться от аль-Нахра, но из-за риска ввязаться в кровавый конфликт с сомнительным исходом не мог сделать этого в одиночку. Поэтому он стал искать поддержки — влиятельной, неоспоримой поддержки. Поскольку Косово находилось под международным контролем, недостатка в возможностях не было. Следовало лишь толково выбрать. Американцы недостаточно коварны. Очень хороши для того, чтобы ловко изображать своего Рэмбо. Англичане с ними заодно, так что подкупить их было бы невозможно. Между албанцами и итальянцами слишком много старых распрей, чтобы представить себе перспективу бесконфликтного сотрудничества. Оставались французы. Они достаточно хитры и вероломны, чтобы принять предложение такого рода. К тому же из-за своих тайных каналов аль-Шарафи в высшей степени интересовал их.

Так что Дритан Чеша в обстановке секретности вступил в контакт с дипломатическими представителями Франции в Косове и предложил им быстро организовать встречу с йеменцем на его, Чеши, территории, в зоне, контролируемой итальянцами. Официально Дритан направится туда, чтобы зарыть топор войны. Аль-Нахр, без сомнения, ухватится за это предложение, чтобы дешево избавиться от него. Движимый своей гордыней, он, скорее всего, собственной персоной явится, чтобы присутствовать при побоище.

Это было бы вожделенной возможностью неожиданно напасть на него.

И все же Чеша нуждался в серьезном алиби, чтобы никто не мог заподозрить его в том, что он устроил ловушку для своего конкурента. Так что и ему самому тоже полагается лишиться чего-то ценного. Предпочтительно по пути на эту встречу.

Солдат прижал мафиозного шефа к борту автомобиля и принялся грубо обыскивать. Дритан не шелохнулся. Рядом с ним, получив удар прикладом в правый бок, рухнул на землю взбунтовавшийся против подобного обращения Хасан.

Французы втянули в дело итальянцев. Без их ведома. Предупредив, что Дритан с помощником будут на их территории в такой-то день и час, они успокоили себя тем, что албанцу будут принесены необходимые извинения. За полгода до этого Хасан в косовском баре убил двоих солдат с полуострова. С тех пор его активно искали, но, поскольку он оставался в Албании, ничего не могли с ним поделать.

Зато здесь…

Чеша смотрел, как парашютисты заталкивают его подручных в грузовик. Хасана уже изолировали от остальной группы. Глава мафиози не смог не почувствовать некоторых угрызений совести, видя, как тот исчезает в кузове бронированного автомобиля. Наконец Дритан повернулся, чтобы последовать за итальянским офицером к его машине.

Он позаботится о семье Хасана.

По официальной версии, через двадцать с небольшим минут после взлета «С160» потерпел аварию, возвращаясь после грузового рейса. По этой причине, прежде чем через несколько часов отправиться во Францию, самолет был вынужден вернуться в Приштину. С дополнительным неофициальным грузом на борту.

В отсеке стоял оглушительный шум. При слабом освещении четырнадцать теней в касках, масках и парашютном снаряжении подскакивали в такт чудовищным толчкам, сотрясающим самолет. Парашютистов разделяли высокие кислородные баллоны, установленные вместо центрального ряда, чтобы возместить отсутствие наддува кабины.

Ланжевен взглянул на высотомер. Прибор показывал, что они достигли высоты выброски. Он слегка пошевелился, подтянул подвесной пояс и ножной чехол для оружия. Рукой в перчатке еще раз прижал липучку застежки кожуха, предохраняющего закрепленный у него на груди экран навигационной системы оперативного парашютиста. Он всегда хорошо знал свое дело. Запастись терпением, ждать. По-прежнему. У него было желание оказаться уже снаружи, в полете. Или на земле.

КИСЛОРОД ЗАКОНЧИЛСЯ.

Видеоэкраны, установленные на всех внутренних переборках кабины, вскоре сообщили им, что момент близок. Парашютисты отключились от общей системы и открыли индивидуальные респираторы.

Руководители выброски покинули свои места и направились к задней двери. Один из них остановился и машинально поднес руку к шлему на уровне уха. Затем обернулся, кивнул парашютистам и показал вверх, на индикаторное табло. Над его головой зажглись два красных огня.

Три минуты.

Ланжевен встал и одновременным взмахом обеих рук пригласил членов своей команды подняться и подойти к опускающемуся осевому блоку. Воздушная тяга вызвала жестокий порыв ветра внутри кабины. Температура снизилась еще на несколько градусов. Она должна приближаться к минус пятидесяти. Продержаться, теперь недолго.

Две минуты.

Тяжелое снаряжение сковывало движения. Ланжевен подошел к краю платформы и, осторожно наклонившись, взглянул на небо. Оно было совсем темным, непроницаемым, прямо-таки дерьмовым. Офицер выпрямился, машинально бросил взгляд на левую руку, покрытую горетексом.[13] Свое обручальное кольцо он оставил жене.