Только для мертвых (СИ) - Гриньков Владимир Васильевич

– Да уж я видел.

Богдан хлопнул Воронцова по плечу и примирительно сказал:

– Пойдем выпьем.

– Все, с меня хватит. Я уезжаю.

– Брось. Ты обиделся, что ли?

– Пошел ты к черту.

– Точно, обиделся.

Воронцов не ответил, подошел к висевшему на стене телефону-автомату. Особой необходимости звонить не было, но он хотел, чтобы Богдан от него отвязался.

За окном, на улице, он увидел молодую женщину, безуспешно пытавшуюся открыть дверцу ярко-красного жигуленка. Казалось, она была близка к отчаянию.

– Ого! – сказал Богдан. – Вконец уже расстроилась. Щас ее можно брать голыми руками. – И хрустнул пальцами, разминаясь.

Воронцов вздохнул и поспешно повесил трубку на рычаг.

– Пойду помогу ей, – сказал он.

– Ты звони, я сам.

– Нет-нет, – запротестовал Воронцов.

Он не хотел близко подпускать Богдана к прекрасной незнакомке. Жалко женщину. Общение с Богданом вряд ли ее утешит.

Женщина, похоже, уже готова была расплакаться.

– Что случилось? – доброжелательно поинтересовался Воронцов. – Я могу вам чем-то помочь?

Она обернулась. У нее были синие глаза. Если у женщины синие глаза – все непременно заканчивается большой и безумной любовью. Воронцов дрогнул, представив на мгновение, как волшебно может измениться в одночасье его жизнь.

– Я не могу открыть дверцу.

– А это ваша машина, мадам? – игриво осведомился выросший из-за спины Воронцова Богдан.

Женщина метнула в него полный негодования взгляд.

– Он пошутил, – примирительно сказал Воронцов. – У него вообще такой юмор, это я вас на будущее предупреждаю.

– Не надо меня ни о чем предупреждать на будущее, – сердито произнесла женщина. – Надеюсь, это первая и последняя наша встреча.

Воронцову не хотелось так думать, и поэтому он улыбнулся как можно более учтиво:

– Так что же у вас произошло?

– Спичка.

– Спичка? – не понял Воронцов.

– Да. Там, в замке, спичка. Какие-то хулиганы испортили мне замок, теперь ключ не вставляется.

– Вставлять – это для нас не проблема, – подал голос Богдан.

Воронцов шумно вздохнул.

– У вас действительно остроумный спутник, – заметила женщина.

– Да, мы пережили с ним немало веселых минут, – покорно согласился Воронцов. – Дайте-ка ключ.

Замок и вправду заклинило. Убедившись в этом, Воронцов обогнул машину. Другой замок не пострадал. Щелчок – дверь открылась.

– Вы волшебник, – ахнула женщина.

– Не забывайте, что замок есть и в правой дверце.

– В машине я пока не освоила ничего, кроме руля, – смущенно улыбнулась она.

При этом на ее щеках образовались ямочки, и опять сердце Воронцова дрогнуло.

– Я вас могу как-то отблагодарить? – спросила женщина. – Подвезти, например.

– Я тоже на машине, – поспешно сказал Богдан, которого, к его досаде, совсем не принимали в расчет.

– Ну, с вами в машину я ни за что не села бы.

– Это почему?

– Потому, – парировала женщина и опять обернулась к Воронцову: – Так вы поедете, мой спаситель?

Она демонстративно игнорировала Богдана, и Воронцову это сейчас понравилось – он изрядно разозлился на него за безобразное происшествие в ресторане.

– Едем, – охотно согласился он.

В голове шумело от выпитого, и хотелось подвигов. Вот чтобы такая безумно красивая женщина была рядом и с нею – только он, сильный и уверенный в себе.

– Ну-ну, – сказал сердито Богдан. – Валяйте.

Он, похоже, обиделся не на шутку. Но Воронцову сейчас было не до него.

В салоне жигуленка было уютно и пахло дорогими духами. У Воронцова голова закружилась еще больше.

– Кто вы, мой спаситель? Давайте познакомимся.

– Александр.

– Хельга.

– О?! – округлил глаза Воронцов. – Так вы иностранка?

– Это не настоящее, – засмеялась женщина. – Псевдоним.

– Вы – писательница?

– Журналистка. Меня зовут Марина, но разве Марина – это звучит? А вот Хельга Ронси – это класс!

Она звонко рассмеялась. И ее смех, и манера держаться были неотразимы. У Воронцова снова сердце заныло при мысли, что вот сейчас они расстанутся и никогда больше не встретятся.

– А Ронси – тоже псевдоним?

– Конечно.

– Я буду звать тебя Хельгой, – рискнул перейти на «ты» Воронцов.

– Согласна. Мне и самой так больше нравится.

Хельга тряхнула головой, отчего ее волосы взметнулись рыжим лисьим хвостом. Озорно и трогательно.

– Куда мы поедем, кстати?

– Куда? – Воронцов задумался лишь на мгновение. – К тебе, конечно.

– Ты из простых, оказывается, – засмеялась Хельга. – Я таких шустрых обычно отшиваю в два счета. Но сегодня случай особый – не имею права на грубость.

– Почему же?

– Ты спас меня.

– Ой, не надо громких слов, – шутливо сказал Воронцов.

– Нет, правда. Меня еще никто не видел рыдающей, но сегодня я была к этому как никогда близка. Две вещи способны довести меня до слез – моя машина и компьютер. Когда они меня подводят, я теряюсь.

– Да, пожалуй, – согласился Воронцов.

Это и ему доставляло много хлопот. Особенно компьютер. Тут они с Хельгой вполне могли понять друг друга.

– Здесь останови, пожалуйста, – попросил он.

– Почему?

– Мне надо зайти кое за чем.

– Я пью шампанское и сухие вина, – сказала догадливая Хельга.

– Вас понял.

Воронцов вернулся через десять минут, неся в каждой руке по набитому снедью пластиковому пакету.

– Кстати, я только что вот о чем подумал. Может быть, у тебя не совсем удобно? Так поедем ко мне.

– Я живу одна.

– Какое счастье!

– Не иронизируй. Для женщины это трагедия.

По ней нельзя было сказать, что для нее одиночество – трагедия.

– Тяжелые воспоминания, – понимающе кивнул Воронцов. – Он ушел, и сердце твое разбито.

– У тебя настроение какое-то такое…

– Какое?

– Разочарование, – подобрала нужное слово Хельга.

– Это точно. Жуткий день, сплошные отрицательные эмоции.

– Я тебе чем-то могу помочь?

Воронцов взглянул Хельге в глаза и обнаружил, что взгляд ее совершенно серьезен.

– Нет, вряд ли.

– Ну, тогда и не плачься.

Она была очень рациональным человеком, оказывается.

– Если вот только… – мечтательно протянул Воронцов.

– Что?

– Ты можешь, конечно, меня утешить, если честно.

– А вот это уж дудки, – сказала проницательная Хельга. – Даже думать об этом не смей. В своей постели я сплю одна.

– Ты придерживаешься на редкость строгих правил, – вынужден был признать Воронцов со вздохом.

– Вот это ты точно подметил. Родители меня воспитывали в строгости.

У Хельги, оттого что она нажимала на педали, немного приподнялась юбка, совсем открыв ее колени. Воронцов в который раз вздохнул и отвернулся к окну.

Зеленый «опель», который уже несколько кварталов следовал за ними как приклеенный, он не заметил. А машина знакомая была. Приметная очень машина.

Глава 4

Утром, едва открыв глаза, Воронцов увидел на потолке трещину. Трещина была небольшая, потому, наверное, он ее и не приметил раньше. Голова, к счастью, не болела, но общее состояние было на «двоечку», как определил Воронцов. Даже на «двоечку с минусом», так точнее.

Он повернул голову и вдруг понял, что проснулся не в своей комнате. Вот почему потолок показался ему незнакомым. На пуфике перед зеркалом, спиной к Воронцову, сидела Хельга. Она так была занята своим лицом, что ни на что другое не обращала внимания. Воронцов опустил глаза и обнаружил, что лежит в костюме Адама. Наверное, его поразил этот факт, потому что он издал какой-то нечленораздельный звук, и Хельга, не оборачиваясь, взглянула на его отражение в зеркале.

– Привет, – сказала она просто и беззаботно.

Воронцов поспешно прикрылся простыней.

– Ого! Ты, оказывается, жутко стеснительный, – усмехнулась Хельга.

На ней был наброшен короткий, очень короткий халатик, да и тот был не застегнут – в зеркале Воронцов видел отражение ее обнаженной груди.