Крылов - Николай Степанов

Как-то на рынке он познакомился со старичком итальянцем — сеньором Луиджи, который играл там на скрипке. Никто толком не знал, какими судьбами оказался в Твери скрипач итальянец. Скорее всего он был вывезен из Италии богатым вельможей для домашних концертов, а после смерти покровителя остался не у дел. Так он и застрял в неприютной России со своей скрипкой, никому не нужный и одинокий.

Подружившись с сеньором Луиджи, мальчик внимательно слушал его тоскливую игру. Иногда он приносил музыканту кусок пирога, а то и просто вареную картошку, густо посыпанную крупной зернистой солью. Они отлично ладили: старик на ломаном русском языке подолгу рассказывал о неудачах и обидах, о своей бесприютной жизни. Ванюша многого не понимал, но сочувственно выслушивал, молча кивая головой. Старик брал ветхую скрипку, и ее рыдания заглушали базарный шум. Старый скрипач стал учить мальчика игре на скрипке, а заодно и итальянскому языку Мальчик оказался очень музыкальным. Он на слух выучился играть пьесы, составлявшие излюбленный репертуар итальянца.

— Caro mio![4] — повторял не раз мальчику скрипач. — Помни, что ты артист, artista! Это великолепно! Magnifico! Даже если тебе нечего есть и негде преклонить голову!

Неожиданно выпала редкая удача. У кого-то из богатых благодетелей оказалась ненужная скрипка, и ее подарили Ванюше. Теперь он мог подолгу играть на ней, к большому удовольствию бабки Матрены, хлопотавшей в это время по хозяйству. Мальчик удивлял окружающих редкими способностями. Он не только научился хорошо играть на скрипке, не хуже своего учителя старика итальянца, но и проявлял математические дарования, охотно решал труднейшие задачи.

Неожиданно состоялось и еще одно знакомство. В Твери имелась семинария. Еще когда был жив отец, он водил Ванюшу туда на школьные спектакли. Семинаристы представляли комические «разговоры», высмеивающие судебную волокиту, взяточничество и неправый суд. На эти спектакли собиралось много народу, и мальчик, сидя на конце скамейки, от души смеялся над корыстолюбивыми судьями и повытчиками.

У ворот семинарии Ванюша нередко встречал местную знаменитость — семинарского поэта Федора Модестова. Тот писал оды и кантаты на все торжественные события в жизни города и семинарии. Длинный, худой, в оборванном семинарском сюртучке, он бродил по улицам и бормотал вполголоса складываемые им вирши. Мальчик с любопытством следовал за ним. А однажды, осмелев, сунул в руку вечно голодного семинариста калач, которым снабдила его на дорогу бабка. Модестов поспешно сжевал калач и в благодарность тут же прочел мальчику вирши, содержавшие горькие жалобы на несправедливое распределение земных благ. Сдавленным, слегка хриплым голосом он читал:

Если хочешь ты спокойноЖизнь свою препроводить,Постоянно, благостройноОт напастей сохранить,То с вельможами не знайся.Вишен с их стола не ешьИ в карете опасайсяС ними ехать, иди пеш.Хоть они сперва и греютДружеским тебя лучом,Но смотри, рассвирепеютНеприятельским огнем.Поднесут ти чашу яда,Чашу смертныя воды,Ты пропал, бедняк, за гада,Вот последствия беды!

Модестов смахнул с белесых ресниц слезу. Ванюша сочувственно помолчал. Стихи ему понравились.

Заветный сундук

Это был старый, видавший виды деревянный сундук, обитый железными скобами. Когда его открывали большим ключом, замок издавал мелодичный приглушенный звук. На внутренней стороне крышки были наклеены лубочные картинки, изображавшие шемякин суд.

Сундук доверху набит книгами. Это было все, что смог оставить в наследство сыну Андрей Прохорович.

Книги, большей частью в потертых переплетах из свиной кожи, имели внушительный, почтенный вид. Здесь были и мудреный роман Хераскова «Нума Помпилий или процветающий Рим», и «Пригожая повариха или похождение развратной женщины», и «Адская почта или переписки хромоногого беса с кривым», и толстенькие томики сатирических журналов Новикова — «Трутня» и «Живописца», в которых помещены были забавные и ядовитые историйки о модницах и корыстолюбцах и подьячих, спесивых и глупых барах. Были здесь и притчи Сумарокова и романы Федора Эмина, не то беглого украинца, не то принявшего христианство турка — «Похождения Мирамонда или Непостоянная фортуна» и «Награжденная постоянность или приключения Лизарка и Сарманды», в которых описания странствий и похождений героев оказывались обильно перемешанными с нравоучительными и чувствительными сентенциями, подобающими случаю. Имелась там и знаменитая энциклопедия XVIII века — «Письмовник», содержащий в себе науку российского языка со многим присовокуплением разного учебного и полезно-забавного вещесловия. С присовокуплением книги: «Неустрашимость духа, геройские подвиги и примерные анекдоты русских». Из этой книги, составленной профессором и кавалером Николаем Кургановым, Ванюша узнал многое из русской истории и из грамматики. Там помещены были и стихи, и краткие повести, и анекдоты, и народные песни, и пословицы, и сведения о науках и художествах.

На самом дне сундука лежала небольшая книга в кожаном переплете с выцветшими, пожелтевшими от времени страницами. Это были «Эзоповы басни» «с нравоучениями и примечаниями» в переводе секретаря Российском академии наук С. Волчкова. Ванюша с большим интересом и почтением перечитывал эту книгу. В начале ее помещено было «Эзопово житие», в котором рассказывалось о незадачливой жизни этого фригийского раба. «Эзоп родился в фригийском городе Аморини, — начиналось жизнеописание древнего баснописца, — чина был подлого, а особою крайне безобразен. При немалом горбе нос имел широкой, губы толстые, голову большую, тело неравное, брюхо толстое, ноги кривые, а лицом черен был: и потому эфиопом прозван.

К сему безобразию прибавилась природная гугнивость языка и такая худая речь, что редко кто слова его разуметь мог. Сие несчастие всех природных пороков несноснее ему было, ибо отменная доброта нрава и ума худость с непригожеством тела его некоторым образом заменить могла…»

Ванюше представился черный, безобразный горбун, вдобавок гугнящий что-то неразборчивое. Он посмотрел на себя в большое потемневшее зеркало. На него глядел приземистый, неуклюжий коротышка с толстыми губами и широким носом.

Но басни были так хороши, так смешны, что Ванюша не мог, читая их, не хохотать от всей души. Особенно понравился ему рассказ про Ворона, который, сидя на дереве, держал в клюве кусок мяса. Когда хитрая, льстивая Лисица стала расхваливать Ворона за его красоту, тот от удовольствия раскрыл клюв и выронил мясо, которым лукавая Лисица тут же полакомилась! Эту басню Ванюша несколько раз прочел матери и бабке Матрене и даже выучил наизусть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});