Генезис - Владимир Геннадьевич Поселягин

и держит руку на пульсе.

– Доброго вечера, Семен Михайлович, – сказал я, когда он вошел в палату.

– Пусть будет добрый, – кивнул тот и, попросив Тосю подождать снаружи, подойдя, сел на стул рядом, поправил шашку и, вздохнув, снял фуражку, стал платком вытирать шею.

– Что, все так плохо?

– Не так все плохо, как ты описывал, но гораздо хуже, чем мы ожидали. Германец оказался неприятно хорошо подготовлен. Уж очень стремительно реагирует на любое изменение ситуации. Отлично подготовлена связь с разными родами войск. На линии Луцк – Ровно произошло крупное танковое сражение, вчера закончилось. Набили техники изрядно, только отступить нам пришлось. Авиация огромные потери понесла, три дня наши соколы еще держались, а сейчас немцы держат небо… Хм, я сегодня отбываю на Юго-Западный фронт, сменяю тяжелораненого командующего. Он сегодня утром пострадал от авианалета. На фронте неразбериха, что в войсках происходит – неизвестно, где немцы и наши войска – тоже неизвестно. В общем, бардак.

– А как же ваш пост? Кто партизанами и диверсантами руководить будет? Тут же нужна опытная и знающая рука.

– Тут не волнуйся, дела у меня перенимает генерал-лейтенант Головко. Опытный кавалерист.

– Понятно. Серьезный вам пост поручили. Думаю, справитесь.

– Ты удивишься, но, когда товарищ Сталин узнал о ранении командующего войсками фронта, я случайно ему на глаза попался, в кабинете с докладом находился, вот и получил назначение, не сходя с места.

– Забавно. Знаете, Семен Михайлович, но думаю, я смогу вам помочь. В неразберихе отступления сами разберетесь, но вот где наши находятся, а где немцы, вы будете получать информацию с опозданием в несколько часов.

– Это как?

– Видите ли, у меня есть одна особенность, которую я особо не афишировал.

– Видеть в темноте? Я знаю о ней. Читал твое личное дело. На Финской ты это свое умение особо и не скрывал.

– Там оно мне с белыми ночами не сильно помогало, а тут поможет.

– Говори. Обычно твои советы и предложения всегда дельными бывают.

– Спасибо. Я предлагаю использовать мои возможности наблюдать за противником ночами, совершая полеты над их расположением. Те ночью светомаскировку соблюдают, решат, что их не заметили, а мы на карту поставим метку, кто стоит и где. А можно на борт разведчиков брать, с велосипедами. Совершил посадку километрах в пяти от немцев, они на велосипедах к ним, берут языка, возвращаются, допрашиваем, узнаем, что за подразделение, состав и дальше. Вам же легче работать будет. А если офицеров выкрадут, так еще лучше. За одну ночь все не облетишь, но хоть станет постепенно ясно, кто и где находится. Если в немецком тылу обнаружим наших, а такое произойдет точно, совершим посадку рядом, пообщаемся с командирами, если что-то нужно, поможем. Желательно, чтобы на борту был командир из оперативного отдела штаба фронта званием не меньше майора, чтобы мог на месте наносить на карту метки наших и немецких частей, командовать, отдавать приказы, кому куда двигаться. При возвращении сразу в штаб, докладывать свежие разведданные. При штабе фронта организовать транспортную эскадрилью на «ПС-восемьдесят четыре», и мы с их помощью ночами сможем вывозить из немецких тылов наших раненых, доставлять топливо для танков, снаряды и патроны, медикаменты или другие припасы. То есть совмещать разведывательные рейсы с помощью нашим.

– Интересное предложение, только вот ты один такой умелец… А сколько тебе тут еще куковать?

– Месяц где-то. При этом из военкомата уже повестка приходила. Штурман мой отнес справку из больницы. Меня пока не призвали, дали отсрочку, но призовут в любой момент. Я бы хотел войти в состав той транспортной эскадрильи. Если согласны, то уже через неделю я смогу вылететь в первый рейс. Не сам, за штурвал посадим пилота, имеющего опыт ночных полетов, а я буду ходить наблюдать и сообщать, что вижу, в это время командир из оперативного штаба будет наносить информацию на карту. Нужно сделать общую сеть для переговоров в самолете через шлемофоны. Связисты сделают, и горло не надо будет напрягать.

– Хм, добро. С военкоматом и назначением я решу.

– Просьба есть, товарищ маршал. Мой борт почти закончили ремонтировать, его бы с моим штурманом в эту эскадрилью отправить. Пока временный летчик пилотировать будет, а потом и я за штурвал вернусь. Самолет все равно уже армии отдают, защитный пулемет поставили, перекрасили. Штурман уже военную форму надел, он младший лейтенант.

– Хорошо, уговорил. Вот что, я тебя забираю, в медсанбате при штабе фронта долечишься. Очень уж мне твоя идея понравилась.

– Я только за, товарищ маршал.

Буденный быстрым шагом ушел, я даже и не понял, чего он приходил, а вернувшейся Тосе я велел бежать домой, собирать мои вещи, форму подготовить и почистить, мол, на фронт отправляюсь, там долечусь. Вряд ли вылечу этой ночью с командующим, не успеют все подготовить, но то, что в скором времени, это точно.

Готов почувствовать себя пророком. Отправился я в Киев через неделю после единственного посещения Буденного. Я не в курсе, отбыл он этой ночью или следующей, но приказы его выполнялись быстро и в срок. Меня призвали через наш городской военкомат, все так же лейтенантом ВВС, форма у меня старая осталась, Тося принесла ее в больницу. Я получил назначение, удостоверение со всеми необходимыми бумагами. Дальше наскоро попрощался с родными, они в больницу пришли, и отбыл. В последний день под ворчание врачей у меня сняли гипс и, наложив тугую повязку, все же отправили на аэродром. Сопровождающий отвез. Не на моем мотоцикле, он в гараже стоял, Юрка его законсервировал. Дальше был мой борт. Летчик знакомый, он пару раз меня замещал, а сейчас в форме старшего лейтенанта. Поднял мою машину в воздух, и мы полетели в Киев.

Я не единственный пассажир, на борту места свободного не было – генерал, несколько полковников и мешки с почтой. То есть, пользуясь оказией, наш борт загрузили по полной. Однако это не все. Летчик и штурман в кабине, борт-стрелок в люльке ближе к хвосту, там стоял ШКАС, обычный авиационный пулемет, даже не крупнокалиберный. Потом я и два механика, из наших, они как раз и были закреплены за моим бортом. Матвеич звание старшины получил, а Егор – сержанта. Летели с нами со всеми пожитками. У меня из вещей чемодан и вещмешок.

Утром вылетели и ближе к полудню сели на полевой аэродром возле города. Он в трех километрах находится. Мне сразу не понравилось полное отсутствие маскировки, да и всего одна зенитная установка. Палатки стояли на опушке небольшой рощи. В полукилометре виднелись воды Днепра. Всего тут