Дети Безымянного (ЛП) - Сандерсон Брендон

Но он хотя бы не отнимал жизни целой деревни за один день.

Тасенда притаилась на границе имения, рассматривая величественное здание особняка. В окнах горел подозрительно красный свет. Поговаривали, что Хозяин Имения знается с нечистой силой; в самом деле, по обе стороны от дорожки, ведущей к парадному крыльцу, стояли ряды крылатых статуй, которые — если внимательно к ним приглядеться — иногда шевелились.

Тасенда крепко сжимала ледоруб. Её виола была приторочена к спине. С обратной стороны особняка наверняка есть вход для прислуги; отец рассказывал ей, как доставлял туда одежду.

Чувствуя себя беззащитной, Тасенда вышла из-под сени деревьев и пересекла лужайку. Лунный свет казался ей слишком ярким. Неужели солнце ещё ярче? Перехватив ледоруб на манер кинжала, она добежала до особняка. Сердце готово было выскочить у неё из груди. Вжавшись в деревянную стену, она мелкими шажками двинулась вдоль неё на юг. В той стороне виднелся свет. И слышались… голоса?

Достигнув дальнего угла и осторожно заглянув за него, Тасенда увидела приоткрытую дверь. Вход для прислуги отбрасывал на лужайку прямоугольное пятно света. У неё перехватило дыхание — прямо у двери суетилась компания мелких краснокожих существ. Эти уродливые дьяволята, ростом ей по пояс, имели длинные хвосты и не носили никакой одежды. Они ковырялись в бочонке с подгнившими яблоками, швыряясь фруктами друг в друга.

Эти яблоки... скорее всего, они были из последнего урожая, отправленного сюда в прошлом месяце по приказу Хозяина. Селяне специально отбирали лучшие плоды, но — судя по тому, что бочонок был полон до краёв — к ним так никто и не притронулся.

Тасенда нырнула обратно за угол, тяжело дыша. Её рука дрожала. Крепко зажмурившись, она слушала, как существа переругиваются на своём неблагозвучном гортанном наречии. Она часто слышала жуткие звуки, доносившиеся из чащи, но увидеть таких тварей воочию было совершенно иным делом.

С трудом сдвинувшись с места, Тасенда попыталась открыть несколько окон, расположенных вдоль стены. К несчастью, все они были крепко заперты, а звон разбитого стекла наверняка привлёк бы внимание. Оставался выбор между парадным входом и задней дверью, охраняемой существами.

Тасенда крадучись вернулась к знакомому углу и заставила себя вновь взглянуть на этих тварей. Четверо из них боролись за право обладания почти целым яблоком. Тасенда сделала глубокий вдох.

И запела.

Охранная песнь. Она старалась не повышать голоса и петь тихо, почти шёпотом — но её виола мгновенно откликнулась, нетерпеливо вибрируя, как часто бывало, когда Тасенда начинала петь без неё.

От звуков песни внутри разлилось тепло, в котором сплелись воедино азарт и боль утраты. Музыка струилась скорее  сквозь неё, чем  из неё. Сегодня она казалась непокорной, почти живой. Более живой, чем она сама.

Черти застыли на месте, выпучив чёрные глаза, словно в изумлении. Они

отпрянули и оскалились, обнажив острые зубы. Затем они, хвала небесам, бросились наутёк, тихонько повизгивая и стараясь держаться поближе к лесу.

Песня хотела свободы, хотела стать громче, но Тасенда оборвала её и выдохнула, стараясь выровнять дыхание. Музыка вновь заставила её чувствовать. Она выдернула её из омута, холодного и промозглого, и каким-то образом вдохнула в неё жизнь. Но как она могла чувствовать что-то кроме гнева и скорби?

Всему своё время. Сейчас у тебя есть дело поважнее.  Выставив ледоруб перед собой, она проскользнула в заднюю дверь особняка и очутилась в коридоре, который казался чересчур гостеприимным, с толстой ковровой дорожкой на полу и роскошными деревянными украшениями по стенам. Но это был дом чудовища. Она скорее поверила бы маленькой девочке в чаще леса, которая предложила бы показать ей спрятанный клад, чем всей этой слащавой мишуре.

В соседней комнате от чьих-то шагов заскрипели половицы. Решив, что сейчас оттуда на неё бросится какой-нибудь ужасный монстр, Тасенда спешно взбежала по ближайшей лестнице, ведущей на второй этаж. В самом деле, спустя миг после того, как она затаилась наверху, в коридоре показался некто с тёмно-серой кожей. Рога огромного существа царапали потолок, а от его гулкой поступи сотрясался пол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тасенда с тревогой наблюдала за тем, как исполин подходит к задней двери и выглядывает наружу. Он слышал, — а может, просто почувствовал, — как она пела. Нужно было скорее убираться отсюда. Она прошмыгнула в первую попавшуюся комнату на втором этаже: судя по залитому лунным светом балдахину у окна, это была спальня.

Пройдя через дверь сбоку, она очутилась в роскошной ванной комнате с ванной, в которой могла бы одновременно искупаться целая семья. Она затворила за собой дверь и погрузилась в мягкие объятья обычного мрака. Он казался почти приветливым. По крайней мере, знакомым.

Здесь на неё наконец-то нахлынуло осознание всей важности момента. Она села на табурет, дрожащей рукой прижав ледоруб к груди. Виола у неё за спиной принялась тихонько бренчать — она вдруг поняла, что напевает себе под нос, пытаясь успокоиться, и резко оборвала себя.

Вместо этого она нащупала кулон своей сестры, который взяла перед тем, как передала тело Виллии священникам. Виллия верила в ангелов. Из них двоих она всегда была самой сильной, настоящим воином. Это она должна была жить, а не Тасенда. У Виллии был бы шанс действительно убить Хозяина Имения.

Они всё время полагались друг на друга. Днём Виллия подбадривала Тасенду, отводила её в поле, чтобы там она пела работникам. А ночью Тасенда пела Виллии, когда та дрожала от ужаса, скорчившись в кровати. Вместе они были единой душой. А теперь Тасенда должна попытаться жить в одиночку?

Голоса.

Тасенда подскочила в темноте, как ужаленная. Голоса приближались. Один из них был резким и властным — она  знала этот голос. Слышала его, когда Хозяин Имения — закутавшись в плащ и скрыв лицо маской — приезжал к её отцу жаловаться насчёт поставок одежды два месяца назад.

Снаружи устало скрипнули старые половицы. Тасенда вскочила на ноги и встала прямо напротив двери. Искра паники пробежала сквозь неё, когда дверь открылась, впустив в комнату луч света. А затем…

Спокойствие. Время пришло.

Возмездие.

Она выпрыгнула из тени и замахнулась своим импровизированным оружием на Хозяина: надменного мужчину с тонкими усиками и тёмными зализанными волосами, одетого в чёрный костюм. Ледоруб приятно  клацнул, когда она вонзила его прямо в грудь мужчины, слева от фиолетового галстука. Остриё вошло так глубоко, что поцарапало кость.

Хозяин замер. Судя по неподдельному удивлению на его лице, Тасенда застала его врасплох. Его губы разомкнулись, но он не шевелился.

Неужели... неужели она попала в сердце? Неужели ей и впрямь удалось...

— Мисс Хайуотер! — позвал Хозяин, обернувшись через плечо. —  У меня в  ванной крестьянка!

— И что ей нужно? — откликнулся женский голос из соседней комнаты.

— Она пырнула меня чем-то, похожим на ледоруб! — мужчина оттолкнул Тасенду назад, вглубь комнаты, и выдернул из себя её оружие. Остриё блестело от его крови. —  Ржавый ледоруб!

— Мило! — ответил голос. — Спросите, сколько я ей должна!

Тасенда собрала всю свою смелость — всю  ярость — и выпрямилась.

— Я пришла, чтобы отомстить! — прокричала она. — Ты должен был знать, что я приду, после всего того...

— Ой, помолчи, — ответил он, скорее раздражённо, чем гневно. Его взгляд на миг затуманился, словно подёрнутый голубоватой дымкой. Тасенда попробовала снова броситься на него, но поняла, что какое-то колдовство не даёт ей сдвинуться с места. Она рвалась изо всех сил, но не могла даже моргнуть. В тот же миг вся её уверенность улетучилась. Она с самого начала знала, что приходить сюда было самоубийством. Она надеялась, что ей удастся хоть как-то отомстить Хозяину, но его, похоже, даже не беспокоила боль от раны. Сняв пиджак и закинув его на стул в спальне, он потрогал пальцем маленькое кровавое пятнышко на своей сборчатой белой сорочке.