Замок и ключ - Сара Дессен

Вдруг он заметил лужу возле моих ног и умолк на полуслове.

— Вот черт!

— Извините, — пролепетала я.

— Быстрее! — перебил Джеми и бросил мне полотенце. — Вытри, ладно? Пока она…

Поймав тряпку, я хотела нагнуться, но опоздала. Кора уже стояла в проеме арки, выглядывая из-за спины мужа.

— Джеми, — произнесла сестрица, и он вздрогнул от неожиданности. — Это ведь не…

— Нет, — решительно сказал Джеми, — это не то, что ты думаешь.

Кора, явно не поверив, обошла его и шагнула к луже, чтобы взглянуть поближе.

— Именно то, — сообщила она, обернувшись к Джеми. Под ее сердитым взглядом супруг отступил в кухню. — Это моча.

— Кора…

— Опять моча, — повторила сестра, глядя мужу в глаза. — А для чего тогда мы сделали собачью дверцу?

Собачью? Я удивилась, вернее, испытала облегчение, учитывая, что чуть было не подумала о зяте плохо.

— У вас есть собака?

Кора только вздохнула.

— Запомнить, как пользоваться дверцей, не так-то просто, — сказал Джеми, взяв с ближайшего шкафчика рулон бумажных полотенец и направляясь к нам. Кора шагнула в сторону, а он присел, оторвал несколько салфеток и бросил на растекшуюся лужу. — Ты же знаешь поговорку: старого пса новым штукам не выучишь.

Сестра покачала головой и, не проронив ни слова, вернулась на кухню. Джеми, не вставая с пола, отмотал еще бумаги, аккуратно вытер мою туфлю и посмотрел на меня.

— Извини, — произнес он. — У нас это больная тема.

Я кивнула, не зная, что ответить. Просто сложила кухонное полотенце и последовала за Джеми на кухню, где он выбросил использованные салфетки в мусорное ведро из нержавеющей стали. У окон, выходящих на террасу, Кора накрывала большой белый стол. Я молча смотрела, как она сворачивает полотняные салфетки и кладет рядом с каждой из трех тарелок, потом раскладывает столовое серебро: вилки, ножи, ложки. Еще там лежали тканевые подстилки под тарелки, стояли бокалы для воды и большой стеклянный кувшин, в котором плавали ломтики лимона. Подобно всему остальному в доме Коры, стол выглядел словно картинка из глянцевого журнала — слишком прекрасно для реальной жизни.

Едва я подумала об этом, как раздался громкий рокочущий звук. Будто бы дедушка заснул после обеда в мягком кресле и теперь сладко похрапывает, вот только шум доносился сзади, из прачечной комнаты. Я оглянулась и увидела собаку.

Вернее, сперва в глаза бросилась большая лежанка, покрытая чем-то вроде овечьей шкуры, гора игрушек — пластиковые кольца, бутафорские газеты, веревочные косточки — и сидящий прямо оранжевый цыпленок, самый яркий из всех. Только потом я разглядела маленького черно-белого пса, который лежал на спине лапами кверху и храпел. Довольно громко.

— Это Роско, — пояснил Джеми, открывая холодильник. — Будь все как обычно, он бы тебя поприветствовал, но сегодня его выгуливали в первый раз и, похоже, он здорово устал. Думаю, инцидент в коридоре приключился именно из-за этого. Пес совсем обессилел.

— Вот если бы он сделал свои дела на улице, — заметила Кора, — это было бы необычно.

Из прачечной донесся очередной мощный всхрап. Казалось, носоглотка Роско вот-вот взорвется.

— Давайте наконец ужинать, — сказала Кора, отодвинула стул и села.

Я подождала, пока Джеми не займет место во главе стола, и тоже опустилась на стул. Слева от меня стоял соусник с подливкой для спагетти, и, уловив исходящий от него аромат, я поняла, что умираю от голода. Джеми взял тарелку Коры, положил на свою, достал немного макарон, плеснул соуса, добавил салат и передал обратно. Жестом попросил мою тарелку, затем наполнил свою. Все было так церемонно и нормально, что мне вдруг стало не по себе, я бросила взгляд на Кору и потянулась за вилкой только после того, как сестра начала есть. Странно, ведь она давным-давно перестала быть для меня примером. Впрочем, когда-то я всему училась у нее, видимо, привычка — вторая натура.

— Завтра мы решим вопрос с твоей учебой, — радостно сообщил Джеми. — У Коры назначена встреча, а я отвезу тебя в свою альма-матер.

Я подняла голову.

— Разве я не вернусь в старую школу?

— Она не в нашем районе, — ответила Кора, цепляя вилкой кусочек огурца. — И туда слишком тяжело добираться, даже если для нас сделают исключение.

— Но ведь учебный год давно начался! — воскликнула я, внезапно вспомнив и свой шкафчик в раздевалке, и проект по биологии, который сдала на прошлой неделе, в общем, все, что осталось в прежней жизни, совсем как мои вещи в желтом коттедже. Сглотнув, я перевела дыхание и продолжила: — Я не могу просто так уйти из школы!

— Ничего страшного, — успокоил Джеми. — Завтра все уладим.

— Буду ездить на автобусе, подумаешь, — произнесла я сдавленным голосом, и мне вдруг стало стыдно. Надо же, столько всего произошло, а я плачу из-за школы! — Я привыкла рано вставать.

— Руби, это для твоего же блага. — Кора посмотрела мне в глаза. — «Перкинс-Дей» — отличная школа.

— «Перкинс-Дей»? Ты что, серьезно?

— Чем она тебе не нравится? — спросил Джеми.

— Да всем! — выпалила я.

Удивленное выражение на лице Джеми сменилось обиженным. Замечательно, теперь я оттолкнула единственного в этом доме человека, который меня поддерживал.

— Школа-то хорошая, — торопливо произнесла я. — Просто… я туда не впишусь.

Это было еще мягко сказано. Последние два года я училась в «Джексон-Хай», самой большой в округе. В переполненной, плохо финансируемой школе половина занятий проводилась в щитовых времянках, и даже год в ней мог бы считаться подвигом, особенно для таких как я, не самых прилежных учеников. После всех наших с мамой переездов школа Джексона стала первым учебным заведением, где я задержалась надолго, и даже если оно вполне соответствовало определению «грязная дыра», по крайней мере, я все там знала. В отличие от «Перкинс-Дей», элитной частной школы, знаменитой своей командой по лакроссу, заоблачным уровнем успеваемости и тем, что на парковке для учеников всегда стояло больше шикарных тачек, чем в автосалоне, торгующем европейскими машинами. С тамошними ребятами мы пересекались, только когда они заглядывали к нам на вечеринки. Их подруги даже не снисходили до того, чтобы войти внутрь, ждали в машине — мотор включен, радио орет на всю громкость, из окна высовывается рука с сигаретой.

Не успела я додумать, как Джеми с грохотом отодвинул стул и вскочил на ноги.

— Роско, нет! — закричал он. — Марш на улицу!

Поздно, проснувшийся пес уже задрал лапу у посудомоечной машины. Я попыталась его рассмотреть, но не успела — Джеми ринулся к нему через всю комнату, схватил и выставил так и не прервавшего процесса Роско во двор через небольшую собачью дверцу. Бросил взгляд на Кору, которая сидела с каменным выражением лица, и выскочил вслед за псом, громко хлопнув дверью.

Сестра прижала руку ко лбу и закрыла глаза. Интересно, что говорят в таких случаях? Однако прежде чем я успела что-либо сказать, она встала, сходила за рулоном бумажных полотенец и скрылась за кухонным столом, где, судя по звукам, начала убирать за Роско.

Наверное, нужно было предложить ей свою помощь, но я все еще кипела от злости, представляя себя в «Перкинс-Дей». Неужели Кора думает, что достаточно притащить меня в роскошный дом и засунуть в престижную школу, чтобы в моей жизни все наладилось, как, похоже, наладилось у самой Коры, когда она бросила нас с мамой? Ну уж нет, мы с ней всегда были разными, а теперь — особенно.

У меня екнуло сердце, рука невольно потянулась к висевшему на шее ключу. Блеснул в электрическом свете циферблат часов, я взглянула на время, и на душе стало легче. «Пять часов с четвертью», — подумала я. Затем взяла вилку и доела ужин.

* * *

Спустя шесть часов и долгих пятьдесят минут мне стало казаться, что мой зять — Самый Хороший Парень в Мире и Любитель Страдающих Недержанием Животных — никогда не спит. Решив, что родственнички не из тех, кто засиживается допоздна, я поднялась к себе в половине десятого якобы лечь спать. И точно, минут через сорок за дверью послышались шаги — Кора шла в свою спальню на другом конце коридора. В одиннадцать сестрица погасила свет, и я начала отсчет, не сомневаясь, что Джеми вот-вот присоединится к ней. Ага, как же! Наоборот, света внизу стало еще больше, он косыми прямоугольниками падал на задний двор, хотя дома по соседству один за другим погружались во тьму.

В комнате у меня было темно — предполагалось, что я давным-давно сплю, и потому я просто лежала на кровати, сцепив руки на животе, пялилась в потолок и размышляла, какого черта Джеми никак не угомонится. Оставалось только смотреть в темноту, слушая, как включается и выключается отопление — через разные промежутки времени, — и строить догадки по поводу странного зарева в дальнем углу заднего двора. Когда все мыслимые предположения свелись к визиту инопланетян или необъяснимому небесному феномену, существующему в пригороде, окна внизу вдруг погасли. Джеми наконец отправился спать.