Дневник Тернера - Уильям Пирс

Когда он проходил мимо меня, я изо всех сия ударил его сзади по голове и почувствовал, как раскололся кусок мыла.

Берман упал, крича, что было мочи. Потом он быстро пополз назад, продолжая кричать так, что проснулся бы и мертвый. От страха у меня ноги как будто примерзли к полу.

Зато Генри не подвел. Он прыгнул Берману на спину, схватил его за волосы и одним быстрым движением перерезал ему горло от уха до уха.

На мгновение стало тихо. А потом толстая уродливая старуха лет шестидесяти – наверно, жена Бермана – прибежала из смежной комнаты, размахивая мясницким ножом и пронзительно вопя.

Генри запустил в нее большим кувшином с кошерными маринованными огурцами и попал. Она упала – вся в огурцах и битом стекле.

Тем временем Генри очистил кассу, поискал под прилавком коробку из-под сигар, нашел и вытащил из нее купюры. Тут я очнулся от транса и бросился следом за Генри на улицу, а старуха опять завопила. Генри пришлось положить руку мне на плечо, чтобы я не бежал.

Пятнадцать секунд – и мы были возле автомобиля, но мне они показались пятнадцатью минутами. Я не мог прийти в себя от страха. Мне потребовалось больше часа, чтобы унять дрожь и не стучать зубами. Вот тебе и террорист!

Всего мы взяли 1426$ – достаточно, чтобы купить бакалейных товаров для всех четверых больше, чем на два месяца. Тогда же было решено следующее:

если придется грабить магазины, это будет делать Генри. У меня кишка тонка – хотя я считал, что все делал правильно, пока Берман не начал орать.

19 СЕНТЯБРЯ.

Я перечитал свои записи, и мне трудно поверить, что все это было на самом деле. До Ружейных Рейдов два года назад моя жизнь мало чем отличалась от жизни всех остальных людей в те времена.

Даже после того, как меня арестовали, и я потерял работу в лаборатории, я мог бы жить подобно всем остальным, консультируя и выполняя специальные заказы для пары фирм, занимающихся электроникой в наших местах. Единственное, что выделяло меня из общей массы, – работа для Организации.

Теперь в моей жизни никакого порядка и никакой стабильности. Когда я думаю о будущем, на меня нападает депрессия. Что меня ждет? Одно я знаю наверняка. Мне никогда не вернуться к спокойной упорядоченной жизни, оставшейся в прошлом.

Похоже на то, что я только начинаю мой дневник. Наверно, мне нужна его помощь, чтобы изо дня вдень записывать и происходящее, и свои мысли. Не исключено, он поможет мне сфокусироваться на каких-то вещах, приведет мои мысли в порядок, с ним мне будет легче держать себя в руках и приспосабливаться к новой жизни.

Смешно, но я уже не чувствую? страха, который одолел меня в мою первую ночь здесь. Сейчас мною владеют лишь мрачные предчувствия но, возможно, перемена пейзажа завтра улучшит мне настроение. Генри и я поедем в Пенсильванию за нашим оружием, а Джордж и Кэтрин постараются за это время подыскать для нас более приличное жилье.

Сегодня мы готовились к путешествию. Первоначально мы собирались добираться общественным транспортом до маленького городка Беллефонте, а потом идти пешком шесть миль по лесу до нашего тайника. Но теперь у нас есть автомобиль, и мы воспользуемся им.

Мы подсчитали, что нам нужно пять галлонов бензина, не считая бака в машине, чтобы доехать до места и вернуться обратно. Ради безопасности мы купили две пятигаллоновые канистры в александрийском таксомоторном парке у механика, который издавна приторговывал краденым бензином.

Так как в последние годы распределение захватывало все новые отрасли, то расцвела всякого рода коррупция. Подозреваю, что крупные поборы членов правительства, ставшие известными несколько лет назад благодаря Уотергейту, в конце концов не могли не привести к повсеместному взяточничеству. Когда люди осознали продажность больших политиков, они начали и сами понемножку надувать Систему. А нововведенный бюрократизм, связанный с ограничениями покупок, стал катализатором – так же, как увеличение процента не белых во всех бюрократических учреждениях

Организация была одним из главных критиков коррумпированного общества, но теперь я понимаю, что как раз коррупция очень облегчает нам существование. Если бы все подчинялись закону и вели себя в согласии суголовным кодексом, у подпольной группы не было бы шансов выжить.

Мы не только не смогли бы купить бензин, для нас стала бы неодолимой тысяча других бюрократических препятствий, которыми Система постоянно осложняет жизнь своих граждан. А так, взятка местному чиновнику или несколько тайных долларов клерку или секретарю позволяли нам обходить многие правительственные запреты, на которых иначе мы споткнулись бы.

Чем ближе общественная мораль в Америке к морали «банановой республики», тем легче нам существовать. Правда, когда все тянут руки за взяткой, надо иметь много денег.

Если посмотреть на это философски, нельзя не прийти к выводу, что коррупция, а не тирания ведет к свержению правительства. Сильное жизнеспособное государство, каким бы деспотичным оно ни было, не должно бояться революции. Зато в коррумпированном, нежизнеспособном, слабеющем обществе – даже если там правит любовь к ближнему – только и жди взрыва. Система, с которой боролись мы, была коррумпированной и деспотической, и нам стоит поблагодарить Бога за ее коррумпированность.

Нас беспокоило отсутствие в газетах шумихи по нашему поводу. В заметке о Берманах, естественно, ни слова о нас, но им посвятили лишь один абзац в сегодняшней «Post». Грабежи такого рода – даже с убийствами – стали привычными в наши дни и привлекают не больше внимания, чем автомобильные аварии.

Однако и о том, что в прошлую среду правительство предприняло массированную атаку на известных членов Организации и почти все мы, больше двух тысяч человек, сумели выскользнуть из его рук и скрыться, тоже ничего не было в газетах – почему? Новостные средства массовой информации, понятное дело, тесно сотрудничают с политической полицией, так что же там задумали?

Лишь в одной вчерашней статье «Associated Press», да и то на последней странице, есть упоминание об аресте в среду девяти «расистов» в Чикаго и четырех в Нью-Анджелесе. Там говорится, что все тринадцать арестованных принадлежат к одной организации – нашей, естественно, – и больше ничего. Интересно!

Или они молчат о провале операции, чтобы не смущать правительство? Не похоже на них.

Наверно, у них крыша поехала от того, с какой легкостью мы обманули облаву. Не исключено, они испугались, что люди симпатизируют и помогают нам, и не хотят поощрять их симпатии.

Но мы должны быть внимательны, чтобы лживое представление всего происшедшего как «обычного дела» не усыпило нашу бдительность. Мы должны быть уверены, что политическая полиция с треском провалилась, рассчитывая заполучить нас. Поскорей бы заработала сеть и мы опять начали получать регулярные донесения наших информаторов о намерениях мошенников.

Тем временем наша безопасность зависит в первую очередь от грима и фальшивых документов. Мы уже изменили прически и перекрасились. У меня новые очки в массивной оправе вместо прежних, без оправы, и Кэтрин тоже стала носить очки вместо линз. Генри поступил самым решительным образом: он сбрил усы и волосы на голове. К тому же у нас неплохие водительские права, хотя они не выдержат настоящей проверки.

Если кому-то из нас приходится покидать квартиру, чтобы, например, ограбить магазин, как на прошлой неделе, Кэтрин умеет быстро гримировать и на время кардинально менять нашу внешность. Для этого у нее есть парики и резиновые приспособления, которые лепятся в носу или во рту, изменяя черты лица – и даже голос. Это не очень удобно, но можно потерпеть пару часиков, обхожусь же я без очков в случае необходимости.

Завтра будет длинный, тяжелый день.

Глава III

21 СЕНТЯБРЯ 1991 ГОДА.

У меня болит все тело. Вчера мы десять часов шли, копали и тащили по лесу груду оружия. Сегодня вечером мы перевезли все из старой квартиры в новую.

Вчера незадолго до полудня мы подъехали к Беллефонту и свернули на проселочную дорогу. Хотели поставить машину как можно ближе к тайнику, однако дорога, по которой мы ехали три года назад, оказалась заваленной примерно за милю до того места, где мы намеревались остановиться. Обвалился высокий берег, и без бульдозера ничего нельзя было сделать.

(Справка для читателя: в своем дневнике Тернер использует «английские единицы» мер, которые в последние годы Старой Эры все еще были в ходу в Северной Америке. Для читателя, который не знаком с ними, миля – 1,6 километров, галлон –3,8 литра, фут – 0,30 метра, ярд – 0,91 метра, дюйм – 2,5 сантиметра и фунт– 0,45 килограмма, все приблизительно.)

Соответственно надо было прошагать примерно две мили туда и обратно, вместо полмили, а то и меньше. К тому же ходить пришлось, чтобы перетащить все. Мы захватили с собой лопаты, веревку и пару больших почтовых мешков (спасибо Почтовой службе Соединенных Штатов Америки), однако, как оказалось, они не подошли по размеру.