Новая звезда - Марвин Лакруа

в этом взгляде было всего, что я не выдержала и смущенно отступила к огню. Потому что увидела то, что меня напугало, восхитило, и бесконечно взволновало. Недоверие и надежда, интерес и что-то еще такое… отчего по спине забегали будоражащие кровь мурашки.

Услышав, что он снова зачиркал по бумаге, я уже почти смогла переключиться на готовку, когда сначала тишина, а после странный хруст вновь заставили меня развернуться. Я испуганно ахнула. Дракон сидел в привычной позе, занеся руку над очередным свитком, вот только вместо пера, он сжимал в ладони переливающиеся осколки, из-под которых сочилась и обильно капала на стол черная маслянистая кровь. А Зарекс будто и не замечал произошедшего.

— Зар, что случилось? — Я в два шага оказалась рядом, встревоженно смотря на него и наткнулась на озадаченный взгляд. — Твоя рука…

— А?… — Он глянул на ладонь, но все еще будто заторможено. И лишь спустя несколько секунд встрепенулся, зашипев, разжал кулак в попытке избавиться от острых осколков, а после спрятал за спину. — Прости, я задумался. — Потеряно сказал он.

— Бывает, — чуть успокоившись, ответила я, — помощь нужна или лучше разбудить Айроса?

— Да… нет… не знаю, не надо, нет… не буди его, он не проснется. — Пробормотал дракон и попытался, видимо, потереть лоб, но сделать он это собрался пораненной рукой. И вновь растерянно посмотрел на нее.

— Давай посмотрим, что там у тебя. — Уже более решительно потянулась к нему руками. Но замерла, вспомнив, что у них есть заморочки с прикосновениями и вообще-то не стоило так бесцеремонно хватать Императора.

По креслу и его одежде прокатилась волна голубого пламени, и лишь после этого он кивнул, позволяя подойти ближе. На столе появилась лампа с летающими в колбе светящимися насекомыми, освещающая все, как в театре. Ладонь выглядела искромсанной, а из порезов разной глубины и размера, торчали блестящие в свете осколки. И, возможно, это даже смотрелось бы красиво, если бы не понимание, как это должно быть больно.

— Не знаю, с чего лучше начать… — Закусив губу, созналась я.

— С самых больших, — ответил он, протянув мне костяной пинцет, отвернувшись в сторону. Кажется снова досталось многострадальной губе. Должно быть, ему действительно не очень приятно терпеть чужие прикосновения.

Я вздохнула и склонилась над ладонью, перехватила его рукав и, фиксируя в наиболее удобном положении, стала вытягивать осколки. Перо до этого выглядело не большим, но теперь в ране оказалось бесчисленное множество фрагментов. Вытащив несколько, я пожурила его, — теперь ты точно останешься голодным, тут их сотни.

— Еда — это не главное. — Он попытался улыбнуться, но вышло так себе, а хвост начал неуверенно обвиваться вокруг моих ног, приятно согревая.

— Ну да, сказал тот, кто обиделся, когда я потискала его предполагаемый обед. — Фыркнула я, вымещая волнение и страх сделать что-то не так и навредить еще больше. Хвост замер, я тоже, испугавшись, что причинила боль.

— Но ты так смотрела на него, как будто он гораздо лучше меня, а это… обидно, когда тебе предпочитают другого, просто из-за его красоты. — Неожиданно откровенно и с какой-то затаенной горечью ответил Зарекс.

— Я просто хотела почесать пушистого зверька, это нормально для девушки из моего мира. Видишь игрушку — тискаешь, возвращаешь на место. Здесь нет вопроса выбора или предпочтений. — Мягко отозвалась, именно в этот момент четко ощущая, что не злюсь на него больше.

— Значит ли это, что я тоже всего лишь игрушка, с которой приятно играть, но которую всегда возвращают на место? — В голосе уловила уже куда больше эмоций, и четче всего — боль, причем не от раны, которую я перестала терзучить.

Рядом с ладонью, куда так сосредоточенно смотрела, упала капля, и я невольно проследила взглядом, обнаружив, как по щекам дракона стекают темные дорожки. — Эй, ты чего? — Замерла, не зная, что делать. В итоге плюнула на всякие условности, отвела в сторону его раненую руку и, протиснувшись, уселась ему на колени. Отбросив пинцет и положив ладошки ему на щеки, посмотрела в глаза. — Никакая ты не игрушка, ты — настоящий, красивый, многогранный, живой и … особенный. Я таких никогда еще не встречала.

— Ты просто не знаешь. Я называю Андромалиуса Создателем не просто так. Да, пробудив Память Крови, я стал драконом. Но родился, как обычный гомункул — кукла, созданная для сражений. Инструмент, который был необходим слабому полукровке, чтобы защищать себя от демонов, приходящих из Бездны. Более того, я — вещь, о состоянии которой он никогда не заботился. — Зарекс хмыкнул или даже шмыгнул носом. — Мне была поставлена задача — очистить континент от скверны. И я исполнял ее, без сна и отдыха, почти сейфитель ради одной его улыбки… и мне было этого достаточно. Тогда. Но, когда я стал драконом, все изменилось. Тело стало сильным, хотя и более требовательным. Еда, сон, тепло, необходимость излечивать раны… На то, чтобы ко всему этому привыкнуть, ушло так много времени. А потом пришли они… то, что вы называете чувствами. Спутанные, странные, непонятные, пугающие и окрыляющие одновременно. Смешанные с воспоминаниями других, тех, кого я никогда живыми даже не видел, и тех кого знал, как себя. Они дали мне очень многое, но и научили бояться. Я всего лишь хотел тепла, но так и не нашел его. Мужчины, женщины, все кого я выбирал, в конечном счете предпочитали мне кого-то другого. Что это, если не игра? И кто я, если не игрушка? Да, я дорог Айросу, но это ненадолго, скоро он найдет женщину, которая подарит ему детей, тепло дома. И я останусь в его памяти всего лишь Мастером и добрым верным союзником. Так уже было, и чтобы я не делал, ничего не меняется. Наверное, это потому, что я — кукла, гомункул, что продолжит сражаться с демонами Бездны, пока не будут закрыты последние из Врат, ведущие туда.

Пока он говорил, я не смогла удержаться и стала перебирать пальцами шелковистые волосы. А еще смотрела ему в глаза и плакала. Какими бы странными и невообразимыми не были его признания, я не сомневалась в их искренности. — Если тебе так будет легче, можешь считать это причиной. Но я так не думаю. Пока ты не сказал, я не увидела в тебе ничего искусственного или отталкивающего. Может когда-то давно… но сейчас — нет.

— Тогда почему? — То ли услышала его шепот, то ли и вовсе прочитала по губам.

— Я не могу знать. Причин могут быть десятки, а то и сотни. Начиная от банальной трусости и опасения разделить судьбу твоего секретаря. Эгоизма, зацикленности на себе,