Шрифт:
Интервал:
Закладка:
6. «Наследник меркитского плена»
После смерти Чингисхана во главе Монгольской империи встал его сын Угедей. Хитрый и умный, он всегда был рядом с отцом и ещё при жизни Чингисхана сделался необходимым ему советником. Другой сын Чингисхана – Чагатай – стал верховным судьей. Братья Чагатай и Угедей сосредоточили всю власть Монгольской империи в своих руках. Хотя они и не были первенцами Великого Чингисхана, но зато никто не сомневался в их законном происхождении. Не то, что в происхождении их старшего брата и первого сына Чингисхана – Джучи.
– Наследник меркитского плена! – бросал злое оскорбление в лицо Джучи младший по возрасту брат Угедей.
Джучи молчал. Он был воином и всё дальше уходил на запад со своим непобедимым войском. Всё сложнее становились связи его с Каракорумом. И всё больше требовалось Угедею соглядатаев для присмотра за старшим братом.
Джучи с раннего детства был знаком с «тобчи»8, в котором рассказывалось, как попала в плен к меркитам9 его мать, красавица Бортэ. История эта уходила в глубь поколений и подтверждала, что всё на свете происходит из-за женщины.
Дед Джучи, Есугей-багатур, когда-то доблестью добыл себе жену Оэлун, отобрав её у молодого мужа-меркита. Народ племени меркитов был злопамятен. Прошло много лет, и уже ушел «в страну предков» отважный багатур Есугей, но меркиты не оставили мысли о мести. Однажды на рассвете земля, по которой кочевал со своей семьей сын Есугея, Темуджин, содрогнулась от множества конских копыт. Меркиты! Они ждали случая двадцать лет и прошли более трехсот верст, чтобы захватить Борджигинов врасплох. Темуджин ещё не был Чингисханом, и поэтому его Бортэ попала в плен.
Через несколько месяцев, собрав небольшие силы и вооружившись отвагой, Темуждин разгромил меркитов и вернул свою Бортэ. Но Бортэ была беременна. И хотя она утверждала, что беременной попала в плен к меркитам, и Темуджин от большой любви к ней признал это, мысль, что первенец Темуджина не является его сыном, всегда витала в воздухе, если это было кому-нибудь выгодно. Особенно часто этим пользовался Угедей, который был вторым сыном Великого завоевателя и его первым помощником.
Когда Джучи «ушел в страну предков», его место занял Батый. Вслед за Джучи в «страну предков» ушел и сам Чингисхан. Умирая, он наказал своим наследникам продолжать войну за овладение всем подлунным миром.
– Идите до самого края земли… Завоюйте все страны и покорите все народы… – едва шевеля губами, отдавал последний приказ Чингисхан.
Великую кошму Монгольской империи занял Угедей. А Батый продолжил поход монгольского войска на Запад, преследуя ненавистных меркитов, которые бежали на землю Багдадского халифата, а оттуда через ущелья Кавказских гор вышли в прикаспийские и причерноморские степи. Так орда Батыя, преследуя ненавистного врага, оказалась на границе с Русью.
Сын «наследника меркитского плена», Батый, слишком отдалился от недреманного ока Великого хана.
Отослать сына Чагатая, Бури, и своего сына, Гаюка, в стан Батыя было очередной хитростью Угедея. Двоюродные братья Гаюк и Бури прибыли в ставку Батыя. Теперь каждый день в столицу Монгольской империи, Каракорум, через пески пустынь мчались гонцы от Гаюка и Бури, и верховный хан Угедей знал положение дел в Джучиевом улусе едва ли не лучше самого Батыя. В те времена связь с Каракорумом была налажена лучше, чем, извините за непатриотичность, работа сегодняшней почты. По дороге стояли хорошо оборудованные станции – ямы, отсюда пошло слово «ямщик». На станциях можно было поменять лошадей и запастись в путь продовольствием. Но у монголов для особых поручений был ещё курьер, звавшийся «гонец-стрела». Такой «гонец-стрела» не имел права на остановки в пути, он менял лошадей на ходу и дремать мог только в седле, потому что доносам с окраин империи монгольские ханы придавали особое значение.
У Батыя были свои соглядатаи, и двоюродные братья Гаюк и Бури были для него как заноза в зубах, как ресница в глазу.
В шатре Гаюка было тепло, сытно пахло вареной кониной. Золотая молодежь, сыны монгольской аристократии, собрались, чтобы провести время в досужих разговорах. Бури развязно смеялся и, отпивая из полукруглой чаши «тарасун»10, говорил:
– Э! Когда-нибудь, эта старая баба, Батый, получит от меня по башке!
– А я буду бить его поленом по животу, – Гаюк сделал вид, что сплюнул на кошму, себе под ноги.
– Наш брат Батый смел, как бык, с ним один на один никто не может справиться, – попытался остановить братьев осторожный Мункэ.
– Бык, испугавшись льва, десять лет поносом страдает, – хмыкнул Гаюк.
Стены шатра не были очень тонкими, но пропускали достаточно звука. Батый узнал о веселой беседе монгольских балбесов, но пока не посмел тронуть своих двоюродных братьев – за их спинами стояли могущественные отцы и Яса Чингисхана11.
Нельзя было допустить «замятню»12 в своем улусе13.
7. Невская битва
Описания Невской битвы 1240 года не совпадают в разных источниках. И много загадочного и не совсем понятного несут в себе эти описания.
Точных границ в те времена не существовало, и между Тевтонским Орденом и Новгородом то и дело возникали земельные споры. Отношения Новгорода с соседями можно назвать вялотекущей приграничной войной.
Однажды в Новгород пожаловал Андрей Вильвен, тогдашний помощник магистра Тевтонского Ордена Германа Зальца.
Андрея Вильвена историк Н. М. Карамзин называет «мужем опытным и добрым сподвижником Германа Зальцы», а автор жития Александрова величает его «именитым мужем Западной страны, из тех, что называют себя слугами Божьими».
Житие Александра открывает нам причину, по которой якобы Андрей Вильвен пожаловал в Новгород. «Пришел, желая видеть зрелость силы его (Александра), …, желая послушать мудрых речей его…»
Но не из любопытства глянуть на Александра прибыл Вильвен в соседнюю страну.
Вильвен приехал с важной миссией, которая заключалась в подготовке визита в Новгород особо важного гостя, зятя шведского короля Эриха, ярла Биргера, который управлял Швецией вместо своего тестя. Цель этого визита – урегулирование границ и торговых отношений Швеции с Новгородом.
С приходом на княжение неудержимого Александра Ярославича походы западных купцов в Новгород стали сопровождаться большими опасностями, но отказаться от великого пути на Восток через новгородские земли и воды Ганза не могла. Новгород оставался перевалочным пунктом Ганзейского союза, где хранились на складах товары из Европы и забирались со складов товары, поступавшие с юга, из стран Востока. Нужен был новый, более жесткий, договор с Новгородом, ограничивающий произвол их князя и обеспечивающий безопасность западных купцов.
Чтобы на пути Биргера не случилось каких-либо неожиданностей, Вильвен и прибыл в Новгород заручиться миром и безопасностью.
Посадник, не желая отвечать за действия князя Александра, который слыл большим забиякой и самовольником, направил Вильвена к нему, договариваться самолично.
Андрей Вильвен уехал из Новгорода с хорошим настроением, рассыпая комплименты в адрес новгородского князя и считая миссию свою выполненной. Летописец вкладывает в уста доверчивого Андрея Вильвена такие слова: «Я прошел многие страны. Знаю свет, людей и государей, но видел и слушал Александра Новгородского с изумлением». Вероломный Александр обладал таким простодушным обаянием, что опытный муж поверил его обещаниям.
Доверяя Новгородскому князю, Вильвен согласовал с Александром, место и время прибытия шведских судов, а также состав свиты и сопровождавших Биргера представителей Ганзы с особо ценными товарами.
После ухода Вильвена Александр пошел к чудинам, возбудил их алчность рассказом о прибытии богатого каравана и договорился о нападении на гостей. Чудской воевода Пелгуй взялся встать дозором на берегу Финского залива, чтобы предупредить Александра о приближении иностранцев.
В начале июля на волнах Финского залива появились шнеки с большим числом шведов, норвегов, финнов.
Пелгуй, ходивший дозором по берегу, увидел караван. Он отрядил к Александру гонца с известием о силе и движении прибывающих гостей.
Александр, получив долгожданное известие, направился к посаднику Новгорода и попросил у того разрешения выступить против шведского правителя. Но посадник собрал вече и на собрании вящих14 людей Новгорода выступил против того, чтобы давать Александру разрешение на поход, и тем более отряжать ему вооруженную новгородскую армию Александр сделал попытку заинтересовать новгородцев и нарисовал им заманчивую картину: «С Биргером идут ганзейские купцы с дорогими товарами, можно хорошо поживиться». На вече спор решился не в пользу Александра. У Новгорода с Ганзой заключены договора о торговле, мире и обеспечении охраны купцов. Поэтому вящие люди категорически отказали Александру.
- Невская битва. Солнце земли русской - Александр Сегень - Историческая проза
- Государи Московские: Бремя власти. Симеон Гордый - Дмитрий Михайлович Балашов - Историческая проза / Исторические приключения
- Святослав. Болгария - Валентин Гнатюк - Историческая проза
- Святослав. Возмужание - Валентин Гнатюк - Историческая проза
- Ярослав Мудрый - Павел Загребельный - Историческая проза
- Фараон Эхнатон - Георгий Дмитриевич Гулиа - Историческая проза / Советская классическая проза
- Спитамен - Максуд Кариев - Историческая проза
- Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика - Василий Седугин - Историческая проза
- Иван Молодой. "Власть полынная" - Борис Тумасов - Историческая проза
- За Русью Русь - Ким Балков - Историческая проза