Несгораемая страсть - Кэрол Бак

Бернадина взвизгнула от восторга и бросилась на шею Шкафу. Он слегка поморщился, когда несколько бусинок, вплетенных в ее волосы, врезались в его грудь, словно мелкокалиберные пули. С такими ногтями и прической эта женщина способна причинить мужчине значительные телесные повреждения.

- У-у-ух, как я люблю эту песню! - воскликнула она, извиваясь всем телом. - Давай, малыш. Потанцуй со мной.

Конечно, он мог отказаться. Но не решился, потому что, на взгляд его мамы, это было бы невежливо.

***

Кизия покинула собравшихся вокруг нее пожарных через несколько секунд после того, как партнерша Шкафа приклеилась к нему намертво. Ее уход остался незамеченным. Все были слишком поглощены обсуждением истории с одним местным телерепортером, имевшим наглость сунуть микрофон под нос работающему спасателю.

Речь шла о том, что учудил этот надоедливый придурок прошлой ночью после ужасной автокатастрофы с несколькими жертвами на восемьдесят пятом шоссе. Раздраженный его поведением и доведенный до крайности врач "скорой" заставил его умокнуть, вложив ему в руки чью-то оторванную конечность.

Кизия только успела подойти к столику, как ее окликнули. Обернувшись, она увидела хорошенькую юную блондинку. Следом за ней шел высокий мужчина с соломенными волосами, бронзовым загаром и яркими голубыми глазами.

Это был Джексон Миллер, лучший друг Шкафа. И его пятнадцатилетняя дочь, Лорелея.

- Привет, Кизия! - Лорелея радостно ей помахала.

Выросшая в Детройте, Кизия с некоторым трудом привыкла к южному акценту Лорелеи. Но очень быстро полюбила ее протяжный говорок. Девочка оказалась милой и сообразительной. Кроме того она стала страстной поклонницей Кизии, и смотрела на нее, как на икону. Во-первых, потому что она - женщина-пожарный, и во-вторых, что более важно - независимая женщина.

Мало сказать, что поначалу ее восторженное отношение Кизия воспринимала с трудом. Когда они познакомились три года назад, она еще не пришла в себя после неудачного брака. Мысль о том, что кто-то (а тем более, белая девочка из благополучной семьи) может видеть в ней образец для подражания, казалась глупой шуткой. Но со временем Кизия поверила в искренность Лорелеи. И это стало исцеляющим бальзамом для ее пошатнувшейся самооценки.

- Привет, милая. - Она улыбнулась девочке и кивнула ее отцу. Здравствуй, Джексон.

- Добрый вечер, Кизия.

- А вы уже слышали про журналиста, врача и оторванную руку? возбужденно спросила Лорелея.

- Оторванную руку? - нахмурилась Кизия. - А по-моему, это была ступня.

- Какая разница. - Лорелея легкомысленно взмахнула ладонью, давая понять, что подробности ее не волнуют. Затем ее лицо стало серьезным, - Вы можете поверить, что есть люди, способные на такое?

- Ты имеешь в виду врача? - уточнила Кизия.

- Ой, нет. - Девочка выразительно покачала головой. - По-моему, то, что он сделал, просто замечательно! Я говорю об этом ужасном журналисте с телевидения, - выпалила она с раздражением, ее огромные голубые глаза горели от негодования. - И вообще, за кого он себя принимает? Сует микрофон в лицо людям, спасающим человеческие жизни. Требует ответа на свои бессмысленные вопросы. Мне просто тошно стало. Кстати, пару недель назад он поставил свою студийную машину прямо на шланг с водой во время тушения пожара! Нет, я верю, что нужна свобода прессы. Но если придурок-журналист перекрывает работающий шланг... что ж, тогда его даже Первая Поправка не спасет!

Джексон хмыкнул и взъерошил льняные волосы девочки.

- Говоришь, как истинная дочь пожарного.

Лорелея обернулась, явно задетая его насмешкой.

- Ты ведь то же самое говорил, папа. И Шкаф тоже. Помнишь? В прошлый понедельник. Когда он ужинал у нас. Он сказал, что ему хотелось взять в руки топор и показать этому тупице, где раки зимуют.

- Ходят слухи, что журналист собрался в суд подавать, - вмешалась Кизия, желая направить разговор в другое русло. Кроме того она знала, что Джексон в курсе всех событий в департаменте. Не важно, что он всего лишь лейтенант. У этого парня все схвачено.

- Может обращаться в суд, если захочет, - ответил Джексон. - Но я не думаю, что он пойдет на это. Ведь существует видеозапись, из которой ясно, что толкнуло врача на такой поступок, и у кого-то в Главном управлении имеется копия. Если у журналюги хватит дурости подать в суд, ее покажут по всем местным телеканалам. И это плохо для него кончится.

Кизии потребовалась пара секунд, чтобы представить себе последствия. Хотя она не знала лично этого журналиста, судя по его репутации, ничего хорошего он не заслуживает.

- Это обнадеживает, - заявила она. - Но как же врач?

Джексон поморщился.

- Ему посоветовали нанять адвоката. И, возможно, его лишат премии.

- Вот это совершенно несправедливо, - убежденно воскликнула Лорелея.

- В этой жизни многое несправедливо, лапочка, - заметил Джексон с оттенком грусти в голосе. Кизия решила, что он вспомнил о безвременной гибели своей жены и отца.

- Ага, но... - девочка умолкла, уставившись на что-то, происходящее за спиной Кизии. Через мгновение она нахмурила светлые брови, - Она все еще с ним танцует.

- Кто? - Сбитая с толку, Кизия оглянулась через плечо.

- Та женщина, - странным голосом пояснила Лорелея. - Она все еще танцует со Шкафом.

- Это делают два человека, лапочка, - напомнил ей Джексон. Что-то в его тоне подсказывало, что эта тема поднимается не впервые. - Шкаф тоже танцует с ней.

О, конечно, - мрачно подумала Кизия. - Если эта грудастая, патлатая девка придвинется чуть ближе, они срастутся, как сиамские близнецы.

Фыркнув с отвращением, она отвернулась от Миллеров. Нечего обижаться, сказала она себе. У нее нет никаких прав на Шкафа Рэндалла. И если он собирается выставлять свою личную жизнь напоказ всему миру... ну и пусть! Ее это не колышет.

- Папа говорит, что не знает ее, Кизия, - обратилась к ней Лорелея. - А ты?

- Первый раз вижу.

- Гм. - Лорелея покачала головой. Уголки ее мягко очерченного рта поползли вниз. Через несколько секунд она добавила, - По-моему, он вовсе не в восторге.

- Лорелея Офелия...

- Раньше было по-другому, - продолжила девочка, не обратив внимания на окрик отца. - Когда играли быстрый танец, Шкаф весь был в музыке. А теперь... ну, сам посмотри, папа! Разве не видишь, Кизия? Он какой-то... скованный. Как аршин проглотил!

Кизия снова обернулась. Она знала, что не должна этого делать, но не смогла удержаться. С лихорадочно стучащим сердцем она взглянула на Шкафа и его яркую партнершу.

Кажется... кажется, ему и впрямь неуютно, - решила она через пару секунд. Хоть Шкаф и не слишком отстранялся от своей эффектной подружки, но и не прижимался к ней. Если честно, теперь, при ближайшем рассмотрении... что-то в его осанке напоминало о том случае, когда он потянул спину, вытащив из горящей квартиру перепуганную толстуху в сто восемьдесят килограмм весом.

А затем, неожиданно, Шкаф встретился с ней взглядом. У Кизии перехватило дыхание. Ее колени подкосились. Рука сама собой потянулась к волосам. Жесткие завитки черных, коротко остриженных кудрей щекотали кончики пальцев, внезапно ставших до странности чувствительными.

- Знаешь, Кизия, - донесся до нее голос Лорелеи, заглушив гулко стучащее сердце. - По-моему, Шкаф с гораздо большим удовольствием станцевал бы с тобой.

Вторая глава

- Потанцуешь со мной? - спросил Шкаф пять минут спустя.

Хоть и с трудом, но все же ему удалось вырваться из цепких объятий Бернадины Уоллес, когда медленная, чувственная композиция наконец подошла к концу. Затем он пересек зал и настиг Кизию у самого выхода. После обмена приветствиями и дружеской болтовни он решился ее пригласить.

Кизия вскинула голову.

- С тобой?

- Ага.

Боже, как же она шикарно выглядит, - подумал Шкаф. - Вблизи еще лучше, чем издалека, хотя, к сожалению, у большинства женщин бывает как раз наоборот. Глубокий треугольный вырез ее пуловера... ммм, как соблазнительно! А то, как струится кремовая ткань по ее груди... Потрясающе!

Что касается черной кожаной мини-юбки... так это полный отпад. Она отлично идет к длиннющим ногах Кизии Лоррейн Кэрью.

- Мне завтра на дежурство, - ответила Кизия, поигрывая правой серьгой. Хоть Шкафу и не очень нравилось, когда женщины кокетничают на людях, что-то в ее легкомысленном жесте глубоко его тронуло. - Мне и вправду пора домой.

- Один танец. - Хоть он и не собирался быть слишком настойчивым, получить такой быстрый отказ тоже не очень хотелось. Шкаф знал, что своими уговорами рискует оттолкнуть Кизию, но в глубине души был уверен, что она согласится. - Один коротенький танец, и сразу же распрощаемся.

- Разве у тебя бывает, - она сделала паузу, ее глаза цвета топаза вызывающе заблестели, - хоть что-то "коротенькое"?

- Размер - вещь относительная, сестренка Кэрью, - ответил он, понизив голос. - Бывало, мое "коротенькое" казалось кое-кому ужасно большим.