Последнее падение - Дориана Кац

это время лишь таращилась на них и молча слушала.

— Может она немая? Давайте я с ней на языке жестов поговорю. А может она слепая? Или глухая? Эй, ты нас слышишь? — закричал он, при этом размахивая своей клюшкой перед моим носом.

— Я не немая, не слепая и не глухая, — ответила я. — Я просто очень злая, и если ты не перестанешь махать у меня перед лицом своей палкой, то ты её больше не увидишь, гарантирую.

— Ну, ты и дебил, Разнов. Иногда лучше, чтобы ты побыл немым, — тренер лишь закатил глаза, выражая скупые эмоции. — Но такую девчонку ты не переплюнешь, она с характером.

— Она проста маленькая и вредная, а ещё чересчур самоуверенная!

— В каком это месте я вредная? — спросила я, пропустив всё остальное мимо ушей. Но была одна проблема, этот мальчик подошёл ко мне вплотную, и только сейчас до меня дошло, что Разнов на две головы выше меня, и если он захочет, то с лёгкостью прихлопнет меня, как жалкого таракана. — Я не вредная. Просто из-за вашего «лучшего бегуна на длинные дистанции» я оказалась на полу. Так ещё и на просмотр опаздываю. После такого я должна была пожать тебе руку и улыбнуться?

— Могла бы, — не унимался тот. — Так ты эта, как её, плясунья на льду?

— Разнов! Честное слово, замолкни!

— Сам ты плясунья! Я фигуристка! — ответила я, сжав кулаки и приготовившись к драке.

Мальчишка тоже напрягся, готовясь к моей атаке.

— Мелочь, давайте без драк, а то отправлю вас в медицинский корпус подзатыльниками. А вы, держась за руки, расскажите мне о важности дружбы, — Дмитрий Васильевич разделил нас, не давая вгрызться друг другу в глотки. — Так значит ты, красавица, на просмотр к Ирине Владимировне?

— Да, в «Академию Сияющих», и я опаздываю, — сказала я, расталкивая их и собираясь уходить. — Только вот, я не знаю куда идти.

— Плясуньям на второй этаж, по главной лестнице, — протараторил мальчишка. — Смотри не заблудись.

— Денис! Я говорил тебе помалкивать? Говорил, спрашиваю? — закричал старший тренер, хватая своего воспитанника за ухо. Однако их борьба была прервана третьим лицом, кстати, весьма обворожительным.

— Ему бесполезно что-либо говорить, Дмитрий Васильевич. Он же у нас тупой. Да, Дениска? — сказала девушка, даря мальчику лисью ухмылку, совсем не обращая внимания на его последующие колкости. — Не давай ему задирать тебя, — обратилась она ко мне. — А то и так слишком много чести. Я ведь так и не сказал Кириллу, куда испарилась его котлета.

— Так это ты сожрал котлету Трубецкого?! Ну, Разнов! Видимо сейчас ты сдашь длинную дистанцию лучше всех. Спасибо тебе, Танюша. Проводи уж девочку, а я пойду отлавливать своего легкоатлета. А ты знакомься, это Танюшка Совинькова, — обратился ко мне Дмитрий Васильевич. — Вы будете часто видеться.

Только вот она не нуждалась в представлении, я прекрасно знала кто она такая.

Всё моё свободное время проходило за изучением положений и представителей большого спорта, а она была одной из них. Восходящая звезда в парном катании, самая молодая пара этого сезона, пусть и не вошедшие в основную команду сборной страны. Вместе со своим партнёром, Кириллом Трубецким, успели покататься по разным турнирам с показательными и даже поучаствовать в неофициальных соревнованиях. Эти ребята действительно были известны в спортивных кругах, и во многом из-за возраста Татьяны, поскольку та ещё не могла участвовать в официальных соревнованиях, так как участие среди юниоров допускалось с тринадцати лет. Плюс ребята уже продолжительное время катаются вместе и понимают, что от них хочет тренерский штаб. Данная пара стала своеобразным проектом в мире большого спорта, чтобы проверить гипотезы Ирины Владимировны Славянской, для создания идеальной пары.

В парах есть негласный закон, рост партнёров должен разниться, хотя бывают исключения. Однако если партнёрша маленькая и лёгкая, то выполнять поддержки и выбросы намного проще. Только вот у ребят разница была не только в росте, но и в возрасте. Кириллу — четырнадцать, а Тане — двенадцать, из-за чего они часто спорили друг с другом, не обращая внимания на окружающих.

Таня теребила свои рыжие волосы, которые выглядели на удивление прямыми, хотя обычно были до жути кучерявыми, и одарила меня оценочным взглядом зелёных глаз.

— Если только она поступит, — с этими словами она развернулась, дёрнула меня за рукав и указала на дверь. — Надеюсь, ты не собираешься в таком виде идти к Ирине Владимировне? А если собиралась, то она тебя с порога вышвырнет. В раздевалку шуруй.

Она ведьма. Ведь в Академии действительно ходят такие слухи. О них я узнала от знакомой девочки, которая ушла после года пребывания в «Армии Сияющих». И внешне, и внутренне — ведьма.

Я со всех ног побежала к первой двери, только вот дитя этого шабаша окликнула меня:

— Вторая дверь. Читать научись, говорят полезный навык. Ты сейчас собираешься вломиться в мужскую раздевалку. Думаю, им не понравится твоё вторжение. И живее, я не буду ждать тебя вечно.

— Точно слепая, — сказал Денис. — Я ведь был прав.

— Ден, а ты у нас тупой. И я не знаю, что хуже — её слепота или твоя тупость.

— Отлично подмечено, Танюша. А ты, — обратился он к Разнову. — Пулей на стадион, ловить своего товарища и круги гонять, за дополнительную котлету. Без «но»!

— Понял, — с печалью в голосе ответил тот. — А ты, Сова — ведьма.

— И без тебя знаю. Давай шуруй уже, а Королю привет. И скажи, что он должен мне пачку гречневых хлебцев, он продул.

— Что продул?

— Не твоего ума дела.

Я вышла из раздевалки спустя семь минут. Таня стояла рядом с дверью, облокотившись на стену и рассматривая свои ногти.

— Наконец-то, я тут чуть не состарилась, — с иронией сказала она. — Шутка, ведьмы не стареют. Если уж ты поступишь в Академию, то у тебя будут серьёзные проблемы, копуша. Ирина Владимировна не теряет ни одной минуты, у неё всё чётко и по графику, а у тебя всё медленно и через одно место.

После её колкого замечания воцарилась тишина. Мне было нечего ей ответить, ведь она права — я копуша. Меня всегда доставал тот факт, что в моей жизни всё расписано по минутам, но чаще всего я забывала про этот график, из-за чего получала нагоняй от матери. Сейчас я вспоминаю об этом с улыбкой. Такое далёкое воспоминание, пусть грустное, но такое тёплое. Однако тогда мне казалось, что мать просто трепала мне нервы и совсем не понимала мою натуру.

Мы остановились у стеклянной двери, на которой скотчем был прикреплён список кандидатов. Какие-то фамилии уже были