Все карты биты? - Ирина Юрьевна Кабанова

еще нашла?

Прежде чем ответить, Ольга еще раз окинула взглядом место убийства, понимая, что для Михаила это больше, чем дело, и в глубине души очень боялась, что если вдруг что-то не заметит или упустит, то навсегда потеряет его доверие. Не только как коллеги, но и друга. Сделав еще около сотни снимков и раз десять обойдя весь периметр, наконец-то остановилась.

— Теперь все, — выдохнула она. — Мы можем ехать.

— Куда?

— Я — в лабораторию сдавать новые улики, а ты лучше домой — разбираться с чувствами. Я попрошу Виктора Сергеевича, чтобы он дал тебе отгул на три дня. — Она посмотрела на друга.

— Градова!

— Да?

— Если сорвет, пустишь?

— Конечно, мы же напарники! Ты в Комсомольске меня от смерти спас, да и кофе тайком в палату пронес.

— Спасибо, тогда я поехал. До встречи. — С этими словами Ланков повернулся и исчез между домами.

Сонный напиток

— Здравствуйте, Ольга, — донесся голос откуда-то из глубины квартиры, едва она закрыла входную дверь своего жилища. Хотела закричать, но не сумела. — Это я, Юра… Или Лакей — как вам удобнее. Не бойтесь, с миром пришел.

«Убить? Да за что? Мы ему ничего не сделали», — пролетело в голове. Несмотря на произошедшее, он, как и раньше, был спокоен и методичен. Ольга включила свет. Расположившись на диване, Лакей держал в руках бокал коньяка, бутылку которого Ольге подарили два года назад. На его коленях уютно спал Максик. Она не чувствовала опасности, он и раньше ее не пугал. «Седовласый» — так окрестили они его с Мишей. Только седины прибавилось.

— Зачем вы здесь? — спросила Ольга совершенно спокойно, вдруг осознав, что не чувствует тревоги из-за того, что чужой человек проник в ее дом.

— Затем же, зачем и вы раньше срока вышли из отпуска, — ответил Лакей, протягивая бокал. — Выпьешь?

— Я не пью коньяк.

— Знаю. Это мартини. Как Миша? Страдает? Передай, что он не виноват. Я и сам много лет не знал, что она выбрала меня.

— Так все же зачем вы здесь? — повторила Ольга вопрос, принимая бокал.

Минут десять в квартире царила полная тишина. Никакого напряжения и тревоги, но Оля молилась только об одном: чтобы нагрянул Ланков. Она смотрела на Лакея и на спящего на его коленях кота и ждала, ждала…

— Она тоже всегда ждала и молчала, могла часами так сидеть и смотреть на меня, а я не понимал: как так, она же девушка, — заговорил бывший вор. — Умная, красивая, как и ты. — Оля продолжала молчать, она понимала его, а он не знал о ее прошлом. — Я любил ее и ради нее сложил корону.

— Так, может, это расплата за нарушение кодекса? — рискнула она спросить.

— Я был коронован условно и временно. Мое место давно и мирно занял другой задолго до того, как я исчез.

— Кто?

— Не могу сказать! Сама должна догадаться. Но он не такой, как я, он коронован по новым канонам.

— Хорошо. Так все же что вы тут делаете?

— Я думаю, что это сделал кто-то из своих. Скиталец, она… Ищи. Но Косте ни слова, не верь никому. Рвись, девочка, к правде, знаю, ты сможешь, ведь в тебе есть сила, как и у нее была! — с этими словами Лакей чокнулся с Олей и осушил свой бокал до дна. — Ты Лазаря пережила. — Это были последние слова, которые она запомнила. Ее глаза вдруг закрылись…

— Оля! Как ты? — раздался голос откуда-то издалека.

— Миша? Что ты тут делаешь? — В теле была слабость, она ничего не понимала. — Что случилось?

— Мы тебя потеряли! Ты сутки не отвечала на звонки. Хорошо, что у меня твои ключи завалялись, которые мне Рамов с психу два года назад в больнице отдал с пожеланиями счастья. Я к тебе, Максик орет, а ты не дышишь. Звоню в «скорую», приехали, проверили — жива, витаминки тебе вкололи и уехали. Что случилось?

— Мы одни?

— Да!

— Лакей приходил…

— И?

— Не могу. Ты не объективен. Ты еще не отошел, не отбухался, не осознал! Я знаю, что это жестоко, Миш. Спасибо тебе, что спас, хотя он и не думал меня убивать. Но уходи! — внезапно заявила Оля.

— Почему? — не понимал он.

— Александра — жертва войны, а какой — не скажу, пока твои личные страсти не улягутся! Уходи!

Впервые за годы работы она была так груба с ним и хотя до конца не понимала почему, но была уверена, что именно так сейчас и надо.

Молчаливые улики

Когда Ланков ушел, она решила вспомнить старый проверенный годами метод, который помогал собраться с мыслями. Она использовала его во время творческого кризиса, будучи журналисткой. Приняла ванну, собрала волосы в хвост, надела костюм цвета хаки, черную кепку, ботинки, вставила плеер в уши и пошла гулять по ночному городу. Все как и раньше, только музыку не включала — ей надо было подумать, а наушники создавали для прохожих иллюзию того, что она слушает музыку, значит, с вопросами к ней приставать не будут. По своему самочувствию Оля поняла, что Юра добавил ей в бокал двойную дозу снотворного. И даже подозревала зачем — чтобы не проследила за ним. Она вспомнила каждое его слово. «Сашу убили. И не просто убили, а принесли в жертву в ходе войны — воровской войны по новым современным правилам. И вряд ли этим они хотели наказать Лакея — некоронованных не наказывают, да и воровского кодекса он вроде как не нарушал, значит, она стала каким-то символом. «Точно! — пронеслось в голове. — Так было с Лакеем, когда он ограбил ту квартиру. Ему свои же помогли сесть, а свита у них быстро работает с информацией. Так, может, и она, Александра, была убита, чтобы кому-то что-то показать и от чего-то предостеречь? «ТТ» без номеров с прошлого дела было подброшено. Может, и здесь что-то похожее? Баллистики уже должны были проверить пулю, которой была убита девушка. Утром нужно срочно узнать, не засветился ли ствол по базе. Может, это и есть та самая ниточка? Если да, то надо поднимать все, что я знаю о воровском мире, даже то, что так тщательно скрывала и от бывшего редактора, и от Рамова, и от Мишки». Думая обо всем этом, Ольга и не заметила, как ноги привели ее к отделу, а слабые лучи солнышка сообщали о приближении рассвета. Проверив карманы, она нашла ключи от кабинета и направилась в Управление.

— Доброе утро, Денис, — поприветствовала Ольга дежурного.

— Доброе, Оленька, — подняв