Рассвет - Генри Каттнер

Каллистер ждал. Он уже не боялся следствия. Контора Прендергаста работала исправно, и всего один раз позвонил управляющий. Впрочем, никаких осложнений не возникло.

Прендергаст менялся на глазах. Чрезвычайное ускорение процесса привело к тому, что метаморфоза напоминала фильм, пущенный в обратную сторону. Прендергаст непрерывно ел, чтобы успеть за ускоренным обменом веществ, и пришлось использовать пищевые концентраты.

Потом Прендергаст лишился волос, около часа оставался таким, а затем покрылся чешуей.

Он ракетой мчался против хода эволюции, уже давно добравшись до главного ствола, поэтому такие излишние придатки, как крылья, не появлялись.

Вскоре после этого Каллистер поместил его в аквариум. Прендергаст вяло плескался в нем, брызгая на Каллистера водой.

Было уже около восьми вечера, и Каллистер чувствовал себя усталым. Через час, а может, и раньше, Прендергаст уменьшится до первичного одноклеточного организма. Вероятно, это протянется не больше часа, ибо процесс непрерывно ускорялся. Преодоление целых эпох стало делом нескольких минут.

Не имело смысла ждать дольше. Работа практически завершилась. Каллистер взглянул на аквариум и чуть улыбнулся. Он знал, что утром исчезнет даже то, что еще оставалось от Прендергаста.

В дверях Каллистер остановился, не совсем понимая, почему. Его коснулось некое неуловимое предчувствие. Впрочем, он тут же отогнал его, пожал плечами и вышел, чтобы выпить вечернюю рюмку бренди с содовой. Он поднял тост за Прендергаста, точнее, за упокой его души.

- Все вполне логично, - бормотал он. - Высший организм должен побеждать всегда. И это хорошо...

Раздавив в пепельнице окурок, Каллистер пошел спать, и сны ему снились приятные. Они были бы куда менее приятны, если бы он знал, что происходит в камере Прендергаста.

Какое-то время там ничего не менялось. В камере царила полная тишина, невидимые лучи падали сквозь пластиковый потолок, омывая и проницая создание, некогда бывшее Сэмом Прендергастом. Оно неподвижно лежало на дне аквариума, почти бесформенное, с едва заметными зачатками плавников и хвоста, жабры судорожно подрагивали в такт дыханию.

Потом оно начало изменяться.

Плавники уменьшились и исчезли совсем - теперь существо стало совершенно бесформенным. Оно ничего не видело, потому что не имело глаз, и не дышало, потому что не нуждалось в этом. Вырождаясь все больше, оно становилось меньше и меньше, но его активность внезапно выросла. Амеба искала пищу.

Этот этап продолжался недолго. Когда организм стал невидим невооруженным глазом, он перестал питаться. Теперь это был фильтрующийся вирус, первичный протозародыш жизни.

Это было дно эволюционной бездны. Сэм Прендергаст вернулся в пропасть, из которой так долге и с таким трудом поднималась человеческая раса. Он вновь оказался в туманном, неземном начале.

Камера казалась пустой. Среди голых стен, в тишине и стерильности не было ни звука, ни движения, лишь поток невидимых лучей пронизывал ее.

И вдруг что-то случилось.

Внешне было не так уж эффектно, но имело огромное значение. Это явление могло показаться совершенно нелогичным. Прендергаст возвращался. А возвращался он потому, что лучи, вызвавшие эволюционный регресс, продолжали поставлять энергию в его тюрьму.

Короче говоря, произошло следующее: в аквариуме снова появилась амеба.

Несколько минут она оставалась бесформенной, потом на ее поверхности появились светлые пятнышки, и под сильным микроскопом можно бы было разглядеть маленький кишечник. Выдвинулись псевдоподии и больше не пропадали.

Вскоре существо уже обладало плавниками, хвостом и жабрами, оно росло и развивалось на глазах. Оно возвращалось!

Через час это уже была кистеперая рыба. Еще через час маленькая чешуйчатая ящерица. В эволюционном тигле тело ее изменялось и превращалось почти на глазах. Чешуйки уступили место волосам.

И вот это уже сумчатое.

Ночь тащилась минута за минутой, ночь истинных чудес, когда существо, бывшее некогда Сэмом Прендергастом, вторично поднималось по лестнице времени.

Теперь оно походило на лемура.

Эта фаза продолжалась совсем недолго. На несколько минут оно стало питекантропом, потом его место занял Homo erectus. Похожее на обезьяну существо сидело посреди камеры на корточках, а его тело менялось, словно под руками скульптора. Неандерталец... кроманьонец... гомо сапиенс...

Поток лучей все лился. Постепенно, почти незаметно, начались дальнейшие превращения. Создание, сделавшись человеком, не остановилось на этом, оно изменялось дальше.

Перемены в психике были более существенны, чем во внешнем виде, хотя и эти имели довольно причудливый характер. Тело вытягивалось миллиметр за миллиметром, пока не достигло двухметровой длины. Коленные и локтевые суставы развились так, что больше походили на шарниры.

Посреди лба, чуть выше бровей, появился третий глаз, нос с вертикальным разрезом; он представлял собой разновидность шишковидной железы, ее развитую версию.

Появились и другие необычные черты. Прежде всего человек этот был телепатом, а его мозг представлял собой самую совершенную мыслящую машину из всех, что существовали на Земле за бесчисленные миллионы лет.

Супермен встал, его мозг заработал.

Он подошел к двери, и пока он приближался к преграде, тело перестроило свою атомную структуру. Он практически не заметил этой физической регулировки, его электронная матрица материя, образующая тело, - просто и естественно изменилась.

Супермен прошел сквозь дверь, не открывая ее. Коридор, в котором он оказался, заливал серебристый лунный свет.

В его мозгу возникали новые схемы мышления, он постепенно начинал понимать. Однако это было нелегко: он не имел никаких воспоминаний и располагал только интеллектом.

Но интеллектом супермена.

Чисто случайно он нашел путь в лабораторию и долго стоял, глядя в темноту, которая не могла ничего скрыть от его взгляда. Потом решительно двинулся вперед.

На рассвете Каллистер проснулся, но не до конца. Им овладело странное чувство, будто нечто проникает в его разум, зондирует, ищет, а потом лишает его воли каким-то фантастическим психическим снотворным.

Целую вечность лежал он в туманном сумраке между сном и явью, почти понимая, что его мозг обыскивают, а его самого держат в гипнотическом трансе.

Ощущение это прошло внезапно, и Каллистер в одно мгновение пришел в себя. Открыв глаза, он сел на кровати, щурясь от лучей полуденного солнца, что вливались через окно. Странно! Уже много лет ему не случалось просыпаться так поздно, да и кошмары никогда его не мучили.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});