Стальная хватка империи - Сергей Александрович Васильев

Пекина, и отрезок Харбин – Порт-Артур. Расположенная на границе долины и гор провинции Ляодун, отделяющая взъерошенную холмами юго-восточную часть от плоской поймы реки Ляохэ, на фоне гор она выглядит совсем игрушечной, особенно весной, когда по вчера еще голым сопкам взбегает вверх первая зелень, а причудливо изогнутые ступенчатые крыши пагод уже утопают в белых и розовых облаках цветов фруктовых деревьев.

Совсем недавно отшумел китайский Новый год, самый длинный и веселый праздник Поднебесной, а сегодня китайцы, как мураши, уже ковыряются в земле, торопясь ее обработать и заложить хорошую основу для будущего урожая. Солнечная и теплая весна – время оптимизма, излучаемого даже пеньками на месте зимней вырубки.

Но офицеры, собравшиеся в пакгаузе охранной стражи КВЖД, радостью явно не светились. Они внимательно слушали донесение китайского агента с непроизносимым именем, по взаимному согласию окрещенного Семеном. Только что вернувшийся из Инкоу торговец скобяными товарами – ходзи, – Семен качал головой и сбивчиво рассказывал о разгроме русской таможни, обстреле и утоплении бедного пароходика «Самсон», штурме градоначальства, аресте подданных империи и перечислял, загибая пальцы, подразделения Бэйянской армии. За их спинами маячили японские и английские военные, участвовавшие в этой акции и двигающиеся в настоящее время на полуостров.

– Степан Андреевич, – обратился начальник укрепрайона подполковник Леш к капитану Ржевуцкому, мундир которого украшал «Георгий» четвертой степени, – вот вам и второе пришествие ихэтуаней. Значит, придется повторить ваш подвиг. Собирайте железнодорожников, горных инженеров, вообще всех, кого сможете найти, снимайте гарнизоны от Дальнего до Мукдена, формируйте эшелон и эвакуируйте в Харбин. Справитесь?[12]

Офицер в новой форме пограничного корпуса, с подкрученными вверх усиками, уже успевший загореть до черноты на весеннем солнышке, коротко кивнул и взглянул на карту, разложенную на столе.

– Не впервой, Леонид Вильгельмович! Два года назад только винтовки да сабли в руках были, и все равно пробились. А сейчас, с пулеметами да горными пушками, точно не подведем.

– Ну вот и славно. Теперь вы, Леонид Николаевич, – обратился Леш к приданному его гарнизону командиру артиллерийских разведчиков. – Как стемнеет, занимайте наблюдательный пост на западной высоте железнодорожного холма у деревни Шихуяоцзы. Сидеть тихо. Себя не выдавать. Будете нашими глазами и ушами. Проверьте телефонные линии, удостоверьтесь, что в аварийном случае сможете передавать сообщения морским семафором.

Проводив глазами артиллериста, подполковник еще раз пробежался взглядом по карте, вздохнул и резко поднялся из-за стола.

– Казачьим разъездам установить визуальный контакт и вести непрерывное наблюдение за противником. Отправить в Порт-Артур подробное телеграфное сообщение. Просить генерала Стесселя поторопиться с эвакуацией гарнизона. Мы будем держать позиции, пока последний эшелон не проследует к Мукдену… Но у меня всего две батареи и один батальон, а, если верить китайцам, сюда идут не менее двух полков, так что пусть поторопятся… Ну а нам, господа, – обратился он к оставшимся офицерам, – самое время прогуляться по свежему воздуху на рекогносцировку.

Позиции на господствующей над станцией Дашичао Стрелковой горе начали отстраивать год назад. Поначалу сами укрепления и порядок их возведения для подполковника были незнакомы и малопонятны. Вместо привычных по Михайловской академии люнетов, редантов и эполементов – ломаная линия траншей с бойницами в бруствере и блиндажами через каждые полсотни шагов. Странные и непривычные артиллерийские капониры, изначально даже не предусмотренные для стрельбы прямой наводкой, где сейчас стояли модернизированные – с противооткатными механизмами – 87-миллиметровые пушки на поворотной раме.

Командиры батарей штабс-капитаны Андреев и Янушевский уже проверяют связь с корректировщиками. До передового наблюдательного пункта на железнодорожном холме чуть больше версты. Связисты и артиллеристы вместе тестируют полевые телефоны Голубицкого, прозванивают линии, тянущиеся на метровой глубине под железнодорожным полотном до передовой НП.

Щелкает тумблерами коммутатор на центральном командном пункте. Штаб укрепрайона строили особенно долго, пряча в тело горы, закрывая армированным бетоном, тщательно маскируя под рельеф местности. Все работы – только ночью, и только силами специальной военно-инженерной команды. Но зато и получилось на славу. КП вписан в рельеф горы идеально.

Подполковник взбежал на железнодорожную насыпь, придирчиво осмотрел пулеметные гнезда. Если бы он не знал их как свои пять пальцев, вряд ли смог бы разглядеть. В голове всплыли строчки наставления по использованию главного оружия его гарнизона: «При наступлении пулеметы в большинстве случаев применяются для фронтального обстрела впереди лежащих целей. При обороне же они представляют собою огневое средство для действия преимущественно во фланг. Всегда нужно стремиться к фланкирующим действиям».

Леонид Вильгельмович покрутил головой и улыбнулся легкости, с которой всплыл в голове текст секретной книжицы, читать которую можно было только в учебном центре. Он, как и другие офицеры, желающие остаться на службе, весь прошлый год, словно юный кадет, не только зубрил новые уставы наставления, но и сдавал экзамены по теории и практике применения. «Тактика пехоты в обороне и в наступлении», «Наставление по полевой службе штабов», «Инструкции по взаимодействию родов войск», «Наставление по использованию средств связи», «Руководство по оборудованию оборонительных позиций дотами, дзотами, колючей проволокой и самовзрывающимися фугасами»…

Экзамены у подполковника принимал добрейший генерал Зарубаев, закрывший глаза на некоторые огрехи подчиненного, поэтому проскочить удалось с первого раза. А вот у самого генерала, как и у всех военачальников, начиная с полковников, экзамены принимал лично государь и резал безо всякой оглядки на старые заслуги. Количество «оставленных на повторную переаттестацию с временным отстранением» и даже уволенных без прошения среди них было ужасающим – три четверти генеральских должностей остались вакантными…

– Господин подполковник, разрешите обратиться? – К начальнику укрепрайона спешил запыхавшийся связист.

Такое обращение тоже было новым. «Ваше благородие» оставили только для георгиевских кавалеров, «ваше превосходительство» – для кавалеров совсем новых орденов – Кутузова и Суворова, Ушакова и Нахимова…

– Да, слушаю, подпрапорщик.

– Мукден сообщение принял. Крепость не отвечает!

– Продолжайте вызывать. Семь батальонов не иголка в стоге сена… Что-то еще?

– Ставка объявила о смене шифра на красный и просит слать донесения по беспроволочному телеграфу каждые два часа.

Подполковник удовлетворенно кивнул. Это означало, что в Москве заработало оперативное управление Генерального штаба, и теперь через немыслимые расстояния связисты будут непрерывно передавать информацию с мест, а штабисты – непрерывно наносить на карту империи свежие данные по каждому батальону: местоположение, текущая задача, направление движения, потери, боезапас, а также информацию о противнике, которой обладает каждое подразделение. Информация будет обновляться двенадцать раз в сутки. Так есть надежда, что никого не забудут в суматохе, и их боевая работа, а может быть, и смерть на поле боя не будут напрасны.

Сутки спустя

Капитан J. Kean Bart презрительно посмотрел на знамя первой Бэйянской дивизии, развевающееся над его боевой колесницей,