Бисцион -2 - Ана Шерри

как он относится к тому, что ты большую часть дня находишься здесь?

Как много вопросов, Диана даже сложила руки и склонила голову набок, желая получить ответы на все. Но Реджина улыбнулась и спокойно произнесла:

— Я сказала, что помогаю самой герцогини, а это не обсуждается. Ведь он тоже очень близок с герцогом. Почему мне нельзя общаться с его женой. Мой муж очень мудр, он все понимает. И кстати!— Реджина достала из-под юбки холщовый мешочек и передала его герцогини,— мы разбогатели. Это передал Филлипо на обслуживания госпиталя.

Она вложила мешочек в руку герцогини, и та чуть не взвизгнула, не поверила глазам, пока не высыпала себе в ладонь серебряные скудо.

— Пресвятая Дева Мария! Реджина! Да Хранит Господь твоего мужа! Этого нам хватит на то, чтобы нанять персонал и купить провизию. Хотя бы на первое время, но все же!

Почему ее муж не сделал тоже самое? Может, она сама совершила ошибку, что запросила снижения налогов, а надо было попросить один серебряный скудо. И тогда Стефано Висконти от жалости выделил бы ей три золотых.

Но нет! Она герцогиня и просить может только глобальное!

Жизнь в госпитале закипела, появились дополнительные руки и еда. Казалось, что даже болеть стали меньше. И на лицах больных чаще стала появляться улыбка. Или это солнышко заглядывало в распахнутые Дианой окна и дарило настроение каждому находящемуся здесь?

— Вы можете возвращаться в замок, Ваша Светлость,— с теплотой в голосе произнес доктор,— мы справимся, теперь здесь много людей.

— Я покину вас ненадолго,— кивнула она,— мне надо переодеться и выспаться, но я вернусь завтра. Обещаю.

За все это время Диана узнала, что рана герцога зажила. Так он писал Филлипо, тот рассказывал своей жене Реджине, а она приносила новости Диане. Но никаких вестей лично герцогини не было. Она тоже не писала, все еще помня слова про то, что должна продать замок в Девоншире вместе с отцом. Какой бы отец не был, но он человек.

Выйдя из здания госпиталя, Диана чуть не столкнулась с тремя мужчинами, разодетыми в дорогие одежды из натуральной кожи. Обычные горожане носили проносившиеся камичи серого цвета, заштопанные множество раз. Но эти мужчины были из знатного рода, при деньгах.

— Ваша Светлость,— все втроем они склонили головы перед герцогиней,— мы торговцы этого города, только что прибыли из Европы. Мы продали лес и получили за него хорошие деньги.

Один мужчина протянул мешочек из синего бархата:

— Это на нужды госпиталя. Ходят легенды, что лучше ваших рук есть только руки Мадонны.

Машинально Диана взяла этот мешочек, анализируя его слова. Про нее уже ходят легенды? Они дают деньги на нужды госпиталя? Даже не верилось! Она опустила взгляд на ладонь, где лежал мешочек, и сомкнула пальцы:

— Пусть хранит вас Господь за вашу щедрость!

Мужчины снова поклонились и теперь гораздо ниже, встав коленом на зеленую траву. Потом поднялись и стали удаляться прочь. А Диана так и стояла с протянутой рукой, в которой сжимала на вес порядком приличное количество монет. А радости не было предела! И когда мужчины скрылись, она с криком залетела обратно в здание и кинулась с объятиями к Реджине. По обрывкам фраз Реджина ничего не поняла, доктор Москатти выбежал на шум, и Диана протянула ему синих бархатный мешочек:

— Мне кажется, что госпиталь будет одним из самых лучших в Ломбардии!

— Это чудо какое-то! — Взмолилась Реджина и крепче обняла Диану,— люди видят вашу доброту и слышат слова о помощи.

— Пусть в таком случае, услышат остальные! И мы сможем построить дополнительную пристройку, где разместятся тяжелые больные.

— Надо же!— Воскликнул доктор Москатти, держа мешочек на уровне глаз,— и кто же такой щедрый?

— Трое мужчин, хорошо и опрятно одетых, — начала рассказывать Диана,— они сказали, что являются купцами и только что приехали из Европы, где продали лес.

— Да?— Удивился доктор и, прищурив один глаз, обернулся к Реджине,— а что продал ваш муж?

Наступила тишина, Диана перевела взгляд на женщину, слегка удивленно и не понимая, почему доктор относится к этим деньгам с подозрением.

Реджинана хмурилась, явно вспоминая:

— Он занимается шелком. Наверно, продал его.

Доктор Москатти удовлетворенно кивнул и протянул мешочек Диане:

— Вы вольны с ними поступать так, как велит ваше сердце. Наконец, оно было услышано. Но по-другому быть не могло, ваше сердце огромных размеров.

Диана взяла деньги, уже ничего не понимая:

— Вас что-то смутило? Эти деньги не ворованные?

— Меня смутило лишь то, что купцы так просто с деньгами не расстаются. Вы знаете, кто самый скупой?

Она мотнула головой, пожав плечами.

— Богатый, который заработал деньги сам,— продолжил доктор,— купцы не раздают деньги.

— Но они же принесли,— начала говорить Диана и взглянула на Реджину,— ее муж тоже добровольно пожертвовал, так ведь?

Реджина перекрестилась, давая понять, что именно так. И Диана снова взглянула на доктора, ожидая продолжение. Оно последовало:

— Значит, кто-то их вынудил сделать это.

Он поклонился и распрощался с дамами, направился к больным, которые его уже заждались. А Диана перевела взгляд на Реджину:

— Какая разница кто и как это сделал, главное - итог, деньги пойдут на благое дело.

— Я согласна, но все равно терзаюсь вопросом «кто»? Ты не могла бы спросить Филлипо, кто тот человек?

— Диана, поверь, он не скажет. Пусть это останется за пределами этой больницы. Нам не важно кто, возможно, доктор Москатти не прав и у купцов щедрая душа. Они услышали о вас, прониклись душой и решили, что имеют лишние деньги…

— Прости, что лезу не в свои дела, но у тебя есть лишние деньги? Ведь твой муж купец. Наверно, нет. Потому что лишних денег не бывает.

Диана взволновалась, понимая, что обида от слов ее мужа до сих пор прожигает дыру в сердце. Она хотела бы, чтобы