Альфа Вита. Духовная поэзия - Терентiй Травнiкъ

«Где нам с тобою суждено…»

Где нам с тобою сужденоОстаться навсегда?Где та минута, что сорвавшись —Окажется последней?И ничего не будет больше—Не будет никогда,Но ты не ведаешь о том,Беспечный человече.Живи, живи, пока – живёшь,Пока тебе – живётся.И всё, что жизнью соберешь —Написанным вернётся.Где каждый день твой, каждый час —Распишут посекундно,Чтоб в вечности тебе не стать —Молчаньем беспробудным.Пусть будет всё, что нажил ты —И помыслом, и делом.Трезвись, рожденный человек,Чтоб стать единым целым.«Да помянет Господь тебяВо Царствие Своем»И ангел сохранит любя —Над бездной перемен.

«Где-то там, в захолустье души…»

Где-то там, в захолустье души,Я потертого счастья отведал.И теперь сквозь отдушину бегаюИ пытаюсь его ворошить.Записал в стихотворную строчкуИ, позволив себе этим быть,Сделал выстрел по самую точку,А над ней (!) – вертикальную жизнь.

«Где-то там, говорят, есть иное совсем…»

Где-то там, говорят, есть иное совсем,Есть такое, чему нет названий, ни места.Только мне ни к чему этот дивный концерт,Я живу тем, что слышу в биениях сердца.Я иду этим ритмом и этой стопой,Я шепчу вслед за ними здесь пауз пролёты.Кто когда-то куда-то нырял с головой,Разведя неподъёмно сведённые счёты,Тот услышит мои неслова о любви,Неслова, что молчат, тишине потакая.Ах, куда ж вы меня завели, завелиНеслова, уводя от опасного края!Неслова, сколько вас в бесконечных мирах,Некасанием льющихся в вечные воды!Неслова не читаются в здешних устах,Неслова – проживаются вдохом свободы.Где-то там, говорят, есть иное совсем,Где-то там за морями морей есть иное.Дует ветер грядущих больших перемен,Дует ветер неслов о великом покое.

«Где-то там, за кадильным туманом…»

Где-то там, за кадильным туманом,Среди рощи горящих свечей,Я, зарёванным став истуканом,Надрывался о доле своей.И, пронзая себя троеперстно,По-мытарски, дробя кулаком,Я вздыхал тихим струнам из детства,Я внимал этим струнам из детстваПересохшим, промоленным ртом.И куда-то исчезла канонность,Будто сдёрнула ризу земля…И святой, отодвинув условность,По-отцовски глядел на меня.

«Где-то утро, а где-то печаль…»

Где-то утро, а где-то печальВ час рассветный, вот так, понемногу,Собирает кого-то в дорогуВ наползающую синью даль.Отпоют, откадят и отплачутЭтим утром кого-то из нас…Час рассветный всегда многозначен —Для кого-то закатный он час.Ты, живой, пробудившийся к делу,Пополудни – на время – замри:Каждый раз в этот час мёртвым теломКто-то сходит под землю с земли.Всё равно говорю: с добрым утром —Всем, окончившим путь свой земной.Знаю, слово такое им нужно:Есть в нём право на Вечный покой.

Гений

Среди веток – поколений,Среди почек и листвыЕсть всегда зародыш – гений,Жертва линии судьбы.

Он до времени невидим,Он храним иной средой,Гений – тайного провидец,Гений – явного изгой.

Что несёшь в себе, хранитель,Неземной посланник лам?Кто ты, мира вдохновитель,Вверивший себя богам?Может, их идей – явитель?Иль бесчестье их словам?

Кем бы ни был ты в скитаньях,Но звездами пригвождёнТы – к величию терзанийИ к ничтожеству времён.

Голос души

Поверь, есть в облаке летящемИ в свежекошеной траве,Ручье, бурляще-говорящем,Душа, поверь мне, человек.Есть в убегающей тропинке,Листве, шумящей сотни лет,Есть в каждой утренней росинкеДуша, поверь мне, человек.Поверь, есть в стынущем тумане,В прохладной вдумчивости рек,В полей цветастом сарафанеДуша, поверь мне, человек.Есть в перекрёстках уходящихИ в вечно спящем валуне,Есть – чем-то вечным, настоящим —Душа! Поверь мне, человек!

Город тридцати трех храмов

Великокняжеская церковь,Кругом покой и старина.Предстательством Мелании хранитсяЧудесный град. Смотрю, как тишинаСпешит по переулкам с тенью слиться.Наличники узорчаты, резны,И тайна, почивая в каждом доме,Сокрыта многоцветьем кружевнымИ убаюкана июлем для историй.Пишу в блокнот душистостью и смолью,И хочется по-пришвински начать,Воспев размеренное чудо слободское —Елецкую купеческую стать.

«Господи, прости нам грешным…»

Господи, прости нам грешным,Малость душ и немощь тел.Господи, прости незнаньеСлов Твоих, велений, дел.Господи, прости молитвы —Между прочим, впопыхах.Что раскрои – не дошиты.Что не спорится в рукахДело – якобы во благо,Якобы на радость всем.Господи, прости солдатамОтступление и плен.Господи, прости пьянчугеПропивание «за жизнь!»И чиновнику заслуги —Те, что он не заслужил.Господи, прости богатымМотовство и денег блажь,Тех, кто сдуру вороватыйИль дурной имеет глаз,

Тех, кто сызмальства обиды,Как цветы, в себе взрастил, —Господи, Тебе ль не видныДуши их! Ты их – прости.И меня прости, поэта,Что дерзнул послать ТебеЭти строки, этим летом —В этом маленьком письме.

«Господь нас учит любви…»

Господь нас учит любви,Надеяться, верить и ждать.А в самые скорбные дниЦенить – руку друга,Щадить – сердце друга,Вбирать в себя больи – прощать…

«Господь открыл мне силу Слова…»

Господь открыл мне силу Слова,И кровь в чернила обратил.Я чернецом крестопоклоннымНад белолистием застыл.Пишу… питаю чисто поле,Рисую вверенную вязь,И либры, вырвавшись на волю,Имеют над бумагой власть.Соединяются – пословно,Глаголя мерою души,И в бой идут – беспрекословно —За нашу будущую жизнь.

«Готовясь к смерти – воспевайте жизнь…»

Готовясь к смерти – воспевайте жизнь.Благодарите и – дарите благо.Благословила нас на это Высь,Та, что бескрайним куполом – в полшага.Нет, ближе – в четверть… Здесь она! Мы – в ней.Мы с нашим небом с самого рожденья.От первых вдохов памяти – до дней,До вечных дней иного пробужденья.

Град Серпухов

От перекрестья тихой НарыС широководием ОкиВладимир-княже, званый Храбрым,В засаду вел свои полки…С Боброком стоя недалечеВ дубраве, выждав нужный час,На Куликовской славной сечеИсполнил Дмитрия приказ.Монголы в бегство обратились,И тридцать верст их гнали вспять.Так Русь, а позже и Россия,Смогла в величии предстать.Ведут свой счет с горы СоборнойСерпуховские времена.Увенчан Троицким соборомГрад подмосковный, чудо-град.

«Давайте вместе слушать тишину…»

Давайте вместе слушать тишину,Давайте слушать дивное безмолвье,Я вам для музыки оставлю лишь одну,Из нот чудесной паузы исполненных.Пусть распадутся тихие беззвучья,В молчание уйдя и в бесконечность,Но слышать тишину мы не обучены,А значит, не заточены на вечность.

«Деревья стояли в вазе земли…»

Деревья стояли в вазе земли,С приходом весны расцвели.Словно ягоды, лопнули спелые почкиИ листвой малахитнойк стволам потекли.Зеленеет природа, как будто краснеетОт стыда, что прозрачен ее пеньюар,И на коже ее золотисто желтеетВся весенняя цветь,как рассыпанный дар.И невольно срывают эти монетки,И кладут в кошельки нараспашку,Так играют в сокровища малые деткиИ не портятся этим богатством.Одуванчик – алтын,мать-и-мачеха – мелочьНа карманный расход от Весны детворе.То не милостыня, а весенняя милость,То Пасхальная радость на этой земле.

Десница Божия

И, устремляясь в дали далейЯ каждый день своей судьбы,Взращённый волей из печалей,Хранил от пагубной молвы.Но, как бы ни вверял я БогуСвою нетореную суть,Я всё равно терял дорогу,Я всё равно не ведал путь.И лишь когда в бессилье падал,Забыв благие словеса,То ангел мой, взмолившись, плакал —И открывались Небеса.И я, хранителем ведомыйНад бездной горечи людской,Как грешник новоискуплённый,Стяжал и память, и покой.

«Для души есть последняя гавань…»

Для души есть последняя гавань,Как для тела – земля и тлен.У души – возвращение в небо,И иного не будет взамен.Все пройдет, останется опытЭтой жизни, прописанный в ней,И уже ничего не дополнишь,Не исправишь здесь прожитых дней.С этим ворохом проб и ошибок,Превратившись опять в малыша,В беспричинного света обительПоползет сквозь мытарства душа.

«До последнего выдоха буду служить…»