Дверь в зиму - Владислав Силин

— Ты же сам говорил: путешественник открывает умения. Свою истинную суть.

— Мало ли что я говорил? Мудрости — они меняются со временем. Небылец взлетел на спинку стула. Сплел ноги полулотосом.

— Суть, Волька, она разная. Я не стану говорить страшных слов, которые любят астрологии колдуны — песок под ними в стекло! Но тебе надо беречься твоей гостьи. Сечешь? — он скорчил клоунскую гримасу. — В межмирье обитают опасные твари, и все такое.

— И что же мне делать?

— Порвать ее Харумони с твоим порталом.

— Ее что?

— Она питается твоей силой Зова. Пока она рядом, ты связан. Уведи ее подальше от двери. Я пошлю Двит Лира, он ее вернет.

— Куда вернет?

— Выпей, — перед носом Вольки появился еще один бокал, — И поторапливайся. Лишь в первый день эти твари уязвимы. Потом — хуже. Даже Двит не поможет, хоть он мастер из мастеров, и все такое. Хэй! Ага-ра!

Волька едва успел отпрыгнуть. Закрутился смерч в траве, сожрал Небыльца и стол. Только бокал, с сине-золотым коктейлем остался в руках. Волька постучал скрещенными пальцами о кроссовку, защищаясь от порчи.

Значит, сам Двит Лир? Чудеса!.. Он выпил коктейль, не чувствуя вкуса. Затем поставил бокал в траву и со всех ног припустил домой.

Рука больше не болела.

* * *

— Волька! Ты!?

Донья Аля выскочила навстречу — в огромной развевающейся рубахе, обвислых трениках. В глазах — радость и испуг одновременно:

— Доброе… утро…

Что это у нее за спиной, интересно?

— Волька… — Девчонка заискивающе смотрела в глаза. — Волчонок… Прости меня, пожалуйста! Я прибраться хотела… и вот…

В ее руке, поблескивая серебристыми изломами, чернел кусок металла. Впервые в жизни Волька видел, чтобы кто-то умудрился сломать сковородку, словно плитку шоколада.

— Ну-ка, ну-ка… — он потянулся к обломку. — Ого!

— Это очень плохо? Да?

— Я все равно ухожу. Какая разница?

Стены на кухне блестели. Пол сверкал. Посуда (правда, далеко не вся) отбрасывала на потолок гроздья кипучих солнечных зайчиков. В углу, заботливо прикрытое газеткой, стояло ведро с обломками кастрюль и гнутыми вилками.

Такого порядка квартира не знала бог знает сколько месяцев.

Волька вышел в комнату. Аля, конечно, постаралась, но от этого убожество квартиры стало лишь заметней. Потолок побелить надо. Окна в разводах. Батареи давно красить пора… Но зачем ему, путешественнику, заботиться о жилье?

— Ну… — промямлил Волька. — Спасибо, конечно… Только это… Аля словно ждала чего-то. Не дождавшись, вздохнула, отошла в сторону. Хорошо хоть за разбитую посуду ругать не будут…

— А знаешь что? — предложил Волька, чтобы скрыть неловкость. — Погода-то вон какая. Пойдем, я тебе город покажу. Тебе ведь здесь оставаться…

— Правда? Ой, здорово!

Аля подпрыгнула, захлопала в ладоши. Волька закусил губу. Не будет у нее никакого «потом»… Вообще ничего не будет. Так получилось, что Волька знал истинный титул Двит Лира. Не полагалось ему, но — знал. И от этого сердце дергало и тянуло злой болью. Такой, чтобы выть и головой о стену.

Ничего. Путешественник должен быть сильным. А еще — мудрым и всезнающим.

Как Небылец.

* * *

Вчера донья Аля не смогла бы уйти с этажа. Она не умела ходить по лестницам.

— Мы больше под землей… — пояснила она. — Волчонок, я же, пока убиралась, ни разу в окно не взглянула! Страшно.

Она подошла к перилам. Глянула вниз, потом бочком-бочком двинулась обратно. Веснушки резко проступили на ее лице. Волька едва успел подхватить легкое, почти невесомое тело.

— Я… я справлюсь, — прошептала она. — Я не трусиха!

После этих слов мысль о том, чтобы ехать на лифте, отпала сама собой. Закусив губу, зажмурившись, Аля спускалась по лестнице. Волька придерживал ее за локоть — боялся отпустить, но и поближе придвинуться не решался.

Вольку терзали сомнения. С одной стороны, за ночь в девчонке ничего не изменилось, но с другой… Вчера же она была такой дурнушкой! А сегодня?.. Выспалась? Отдохнула? Смыла дорожную грязь?

— Все, — Аля открыла глаза. — Дальше я сама.

Волька шагнул В сторону, готовый в любой миг броситься, подхватить. Помощь не потребовалась. Уже к четвертому этажу гостья из Зимы бойко стучала каблуками по ступенькам.

— Вот и первое мое умение открылось, — обрадовалась она, когда подъезд остался позади. — А в книжках — по-другому. Там телепатия, волшебство…

— По лестницам ходить — тоже волшебство, — хрипло отозвался Волька.

Ему было тошно.

Продал девчонку. Где-то рядом бродит опасный Двит Лир, сумеречная душа. Вот сейчас как выпрыгнет… Интересно, как это — когда разрывают Харумони?.. Пусть бы она просто исчезла. Растворилась в воздухе прядью тумана. Так!., так спокойнее.

— Куда пойдем?

— Ну, не знаю… Одежду тебе купить.

— Здорово, — Аля оглядела себя и захихикала. — А то я, как пугало. Иди нет, как путешественница по чужим мирам.

Она расправила иолы рубашки и закружилась в дурашливом танце. Худенькая, невысокая — на полголовы ниже Вольки, — в чужой одежде она выглядела инопланетянкой. Проходившая мимо бабка что-то неодобрительно проворчала. Ладно, на то она и бабка.

* * *

В салоне Аля забыла все и вся. Носилась меж вешалок, разглядывая цветастые платья, кожанки, легкомысленные топики и шорты. Девушки-консультанты сперва пришли в ужас, потом оттаяли. И чем она их взяла? Может, это тоже дар, из тех, которые раскрываются в других мирах?

Валька маялся. Из-за какой-то дурацкой щепетильности он обошел вниманием очень важный вопрос. Ох, скандал будет… Мерзко. И дураком себя выставить — тоже радости мало.

Кто-то дернул его за рукав. Аля стояла, нагруженная ворохом тряпок, — румяная, счастливая:

— Волчонок, а сколько у тебя денег?

Вот он, этот вопрос. Вольку перекорежило от такой непосредственности. Хотя, с чего бы? Сам должен был сказать. Кроме того, путешественнику по мирам мелочность не пристала..

— Понимаешь… э-э… — Он раскрыл кошелек и беспомощно протянул донье Але. — У меня нынче…

— О, здорово! — Она вытащила три бумажки и выгребла мелочь. — Спасибо, Волчонок!

Горячие губы коснулись его щеки. Казалось бы, какая ерунда — девчонка поцеловала. Но вот ведь… Не ерунда, оказывается.

Аля сбросила добрую половину вешалок на руки консультантше, а с остальным шмыгнула в примерочную кабинку.

— Твоя подруга? — охранник приятельски подмигнул Вольке. — Симпатичная.

— Чего?..

— Живенькая такая, — развил тот свою мысль. — Бойконькая. И улыбка — без жабства. Не то что у этой, — покосился он в сторону снежной блондинки-кассирши. — Ты своей бабы держись, парень.