Три дня в Дагезане - Павел Шестаков

- Как можно рассчитать удар грома?

- Гроза продолжалась не меньше получаса.

- Но гром мог и не ударить, когда убийца навел ружье на Калугина. Не мог же он держать его на прицеле несколько минут, дожидаясь очередного раската!

- Конечно, нет. Ты правильно предположил, что убийца хорошо знаком хозяину. Он без помех взял ружье и поднял его, когда вспыхнула молния. Она предваряет гром на несколько секунд. По вспышке, кстати, можно предположить и силу удара.

- Да... Хладнокровный наглец. Придется нам повозиться.

- Желаю успеха.

- Прекрати, Игорь. Это твой долг. Мы не знаем, когда приедет милиция. Нельзя его упустить. Я все продумал. Ситуация складывается в нашу пользу. Благодаря моей хитрости ты вне подозрений - рядовой врач. Мы делим функции: я брожу по поселку в гороховом пальто с лупой и отвлекаю преступника, а ты делаешь настоящее дело. Разумеется, и я не ограничиваюсь показухой.

- Ты перегнул, объявив Калугина живым. Мы имеем дело не с дураком. Он стрелял в упор из двух стволов, а ты хочешь убедить его в том, что он промахнулся.

- Не согласен. Преступление не шахматная задача. Всего не рассчитаешь. И не робот же он! Он должен был опасаться, что Калугин заподозрит его, что кто-нибудь войдет в мастерскую, что гром задержится... И так до бесконечности. В подобном состоянии неуверенность неизбежна. Разве ты не помнишь случаев, когда пуля проходила в миллиметре от сердца? Он...

- Пуля, но не картечь дуплетом... И почему не она? Что мы знаем о мотивах?

- Тут я пас. Вообще, это невероятно.

- Задачка! - произнес Мазин, постепенно отступая под натиском Бориса. - Интересно, что убийца предпримет дальше? Конечно, твой ход типичная авантюра, но лучшего, пожалуй, не придумаешь. Однако всю ночь я там не выдержу.

- Игорь! Ты настоящий друг. Спасибо, старик!

- Боря, не будь сентиментальным. Это не идет лысеющему научному работнику. Сделаем так: я незаметно поднимусь в мастерскую, а ты покрутись на глазах. Потом подменишь меня.

- Обязательно заряди ружье! Патронташ на стенке.

Они поспешили к даче. Смутная тень мелькнула впереди. Человек шел без фонаря.

- Ты, Матвей?

- Я, - ответил егерь. - Дозвонились?

- Нет. Забери ключ.

- Дрыхнут, заразы? Ну ничего. Утром подыму.

Несколько тусклых огоньков светилось в окнах второго этажа и один наверху, в мансарде. Не доходя подъезда, Мазин шагнул в сторону. Сосновский поднялся по ступенькам. Игорь Николаевич услыхал слова Марины:

- Наконец-то! Мне так страшно...

- В мастерской никого нет?

- Нет, я сказала, что он забылся.

Мазин обогнул дом и огляделся, но ничего подозрительного не обнаружил. Дождь немного ослабел, и гроза прекратилась, зато поток в реке звучал сильнее, тревожнее. Через заднюю дверь Игорь Николаевич проник в прихожую и остановился, припоминая, где находится лестница. Потом на ощупь нашел перила и стал подниматься, избегая шума.

"Прекрасное начало отдыха", - попробовал Мазин мобилизовать на помощь юмор, но это не помогло. Обстановка была жутковатой. В полустеклянной комнате обосновались холод и сырость. Струйки воздуха, просачиваясь сквозь щелки, колебали язычок пламени на маленьком огарке. Игорь Николаевич пересек мансарду и опустился в кресло так, чтобы мольберт отгораживал его от двери и, он сознался себе, от покойника. "Нервы разболтались", подумал он недовольно, убеждаясь, что присутствие мертвого художника гнетет, мешает осмыслить происшедшее. "Стоило захватить пару свечей. Огарок вот-вот догорит. А может, это и к лучшему? Убийца скорее решится. Если решится! Если попадется на удочку". И словно подстегнутый этой мыслью, огонек затрепетал беспомощно и погас. Наступил полный мрак, но ненадолго. Постепенно окружающие предметы выступили из темноты.

Мазин поймал себя на том, что ему хочется взглянуть на мертвого. "Чертовщина какая! Прямо "Вий"! Нет, нужно подойти и посмотреть. Убедиться, что ничего страшного нет. Обыкновенный мертвец. Но кто убил этого человека? Зачем?" И снова Игорь Николаевич почувствовал, что не может сосредоточиться. "Хватит!" Он встал и решительно направил луч фонарика на художника... И вздрогнул. Из груди мертвого торчал глубоко всаженный в тело охотничий нож.

Игорь Николаевич опустил фонарик и перевел дыхание. Первым пришло чувство досады, поражения. "Сам виноват, проболтал, опоздал". Вторым недоумение. "Как он успел? Когда?" Потом стало спокойнее. "Что-то мы и приобрели, заставили убийцу действовать, а значит, оставить новые следы, нервничать. Он был в гостиной, когда Борис сказал, что Калугин жив. Хоть это доказано".

Мазин покинул мастерскую и спустился на второй этаж. На столе горела керосиновая лампа с низко забранным фитилем. В кресле, положив голову на спинку, дремал Сосновский.

- Подъем, Борис. Есть новости.

Сосновский вздрогнул и заморгал.

- Неужели взял?

Мазин влил в стакан вина.

- За блестящую победу криминалистической школы профессора Сосновского!

- Смеешься? Я ж доцент.

- Это по табели о рангах. Для меня же ты теперь академик. А также мореплаватель и плотник. И герой на общественных началах. Ты все угадал, Боря... Сходи, посмотри сам... а я, пожалуй, выпью.

Когда Борис Михайлович вернулся, Мазин заедал вино куском хлеба с холодной медвежатиной.

- Ничего себе обмишурились!

- Будем точны и справедливы: не мы, а я. - Игорь Николаевич, отодвинув тарелку, достал записную книжку и карандаш. - Поэтому шутки в сторону. Начнем с наименее подозрительных. Первым я ставлю самого Калугина. Он один из трех наверняка не принимавших участия в убийстве. Двое других - Игорь Николаевич Мазин, о котором мне доподлинно известно, что он невиновен, и Борис Михайлович Сосновский, пребывавший на виду у Мазина.

- Благодарю за алиби.

- Оно понадобится милиции. Еще двух людей мне хотелось бы исключить из круга подозреваемых: Марину Калугину и пасечника. И Демьяныч и Марина с самого начала знали, что Калугин мертв, и у них не было необходимости резать его вторично.

- Тогда вычеркни их.

- Охотно бы... Однако история слишком запутана, чтобы быть категоричным хоть в чем-то. Пока отчеркну их от других, которых ты мне перечислишь.

- Кушнарев, архитектор.

- Бывший архитектор. Есть. Олег, турист. Два.

- Егерь Филипенко - три. Учительница исключается.

- Посмотрим. Пишу, Галина - четыре. Постой, а сын? Я его весь вечер не видел, кстати. Валерий - пять, Вот и обойма. Что скажешь?

- Не могу даже отдаленно предположить, зачем одному из них понадобилось покушаться на Калугина.

- Попробуй от противного. Зачем им, вернее, почему не было нужно?

- Для Кушнарева смерть Калугина - тяжелый удар.

- Они старые друзья?

- Как-то Калугин упомянул, что многим обязан Алексею Фомичу. А тот фигура странная. Вроде бы пострадал, претерпел, не смог войти в колею, остался на мели.

- Любопытно, однако неопределенно. Оставим пока. Следующий - Олег.

- Его ты знаешь не меньше моего.

- Почему он живет у Калугина?

- Тот принимал всех, кто ни появится в Дагезане.

- Итак, личность случайная, а ограбление исключено. Но есть в нем что-то замкнутое, скрытное. И решительное одновременно.

- Психология?

- Увы. Одна психология. Кто на очереди?

- Матвей. Человек наверняка решительный. С Калугиным отношения неровные. Тот возмущался браконьерством, но охотно покупал у Филипенко мясо и шкуры. Ему привозил патроны.

- Заметим. Галя? Согласен, что она меньше всех похожа на убийцу, но не все убийства совершаются в одиночку.

- Чушь! Вычеркни учительницу!

- Номер пять?

- Вот это номер, прости, каламбур. Сын. Сам видел, каков. Но в отцеубийство верить не хочется.

- Мне тоже. Однако где он был весь вечер?

- Когда мы пришли, Валерий откупоривал бутылки.

- Ножом?

- Тем самым?

- Похожим. Придется проверить. - Мазин посмотрел на часы. - Время бежит. Положеньице... Природа заключила двух сыщиков в старый добрый мир Шерлока Холмса. Даже отпечатки пальцев для нас практически не существуют. Одни умозаключения. А мы избалованы техникой, умными экспертами, энергичными оперативниками...

Закончить ему не пришлось. Без стука вошел Филипенко.

- Вижу - огонь. Решил зайти сказать. - Он показал пальцем в потолок. - Марина Викторовна там? С Михайлычем? Как ему?

- Не хуже, чем было. Ты что сказать собрался?

- Если не хуже, тогда хорошо. Помощи-то ждать долго. Связи не будет, столбы посносило. И мост тоже.

Сообщил он это обычно. Видно было, что здесь, в горах, событие такое не относилось к числу экстраординарных.

- Откуда вы знаете про мост? - спросил Мазин.

- Да сбегал. Я как стал звонить, молчит, зараза. Факт, столбы понесло. Значит, и мосту не устоять. Я ремонтникам двадцать раз говорил: на соплях держится. Все ж, думаю, нужно сбегать. Пошел - точно.

- Трудно было идти?

- Мне-то? Какой тут ход! По дороге километров десять.

- Выпей, Матвей, согрейся, - предложил Сосновский.