Долгие дороги сказок - Александр Сапегин

Словно выросли крылья и хвост. Вот когда жалеешь, что нет хвоста… Рот наполнился острыми зубами.

Видимо что-то поменялось в его позе и лице, что хирдманы напряглись и наполовину выдвинули клинки из ножен. И он пошел ва-банк, чем Тарг не шутит:

— Правильно тэг Хаг Морской Тур из клана Драконов. Редко встретишь знатока Малой Эдды, тем более из таких далеких земель. Да только слова свои назад подбери, за самозванца я могу и голову открутить. — Андрей хищно улыбнулся, обнажив острые зубы и выступающие клыки, северяне полностью обнажили клинки и придвинулись поближе, парочка воинов, стоявших у телег, вскинули луки с наложенными на тетивы стрелами, — Слово не воробей, вылетит — не поймаешь! И с чего вы взяли, что вы единственные Драконы в мире? А? История моего рода (Чуть не сказал гнезда, Карегар усыновил? Усыновил! Ты назвал его отцом? Назвал! Кровь одна — будь добр блюди честь рода. Все просто.) насчитывает десять тысяч лет и я не предъявляю претензий варварам в том, что они узурпировали имя драконов. И не стоит кидаться на слово «дракон» как хурф (Хищный зверь, повадками и видом напоминает земную росомаху. Крупнее и пострашнее только) на кролика. Я Дракон! И мне приятно, что на севере есть другие Драконы — воины, мореходы, чтящие честь и достоинство своего клана, добывающие славу своими деяниями и оружием. Будет неприятно убить их здесь из-за того, что их походный конунг страдает излишней мнительностью.

— Запри гортань, нелюдь. Не много ли на себя берешь? — спросил один из хирдманов из-за спины Андрея. Занервничал видно, раз поперед конунга встрял.

Глаза защипало, опять перестроился спектр зрения, рассветив все вокруг новыми красками. Уши ловили биение сердец окружающих. Поймав флюиды страха и почувствовав неуверенность северян в своих силах перед этим странным, совершенно не боящимся их (?) синеглазым не человеком, Андрей продолжил, голос его обрел необыкновенную глубину и слова падали словно гром с небес. Раскатами, громче, тише и опять раскат:

— Два удара сердца, два удара. На вас всех. И только пепел, тэг Хаг хорошо знает языки, есть и такой перевод моего имени. — Неизвестная ранее, нет, забытая после воплощения сила вливалась в него, Андрей закрыл эту силу Щитами воли. Сила бурлила, запертая Щитами воли, и он, незнамо откуда, знал — выпусти силу за щиты и на десять саженей вокруг все сгорят к ядреной фене. Сгорят, не успев понять — смерть пришла.

— Лживый пёс. Плешивый шушуг (горная крыса, падальщик).

Надо говорить, говорить, сбить врагов с толку, ковать пока железо горячо. Хаг от такой отповеди выглядит не так уверенно как в начале, глаза забегали, размышляет где ложь, а где правда. Ну-ну. Правда, одна только правда и ничего кроме правды, с соусом и приправами, разбавленная вымыслом и водой недосказанности. Поспешил ты брат обзываться самозванцем и развлечься с редкой дерзкой нелюдью и уверенность в победе у тебя тает. А между тем… в глазах круги, огонь внутри жжет душу. «Уйдите, отступите. Не хочу я вас сжигать!», — мысленно молил Андрей, тут же отвечая викингу:

— Смотри, идя по овец — не вернись стриженым!

Нельзя отступать. Давящая сила опустилась ему на плечи и вспорхнув призрачным пологом стала окружать северян. Глаза полыхнули неоновым светом. Белые, полотняные лица, обреченный взгляд. Сама неизбежность — смерть, кружит рядом. Дымные ниточки судеб протянулись от воинов к нему в ладони. Порви нитку, дым развеется и человек умрет. Да что же это такое! Страшно ощущать себя монстром. Убей! Нет! Убей! В тенетах силы забилось само естество его души, казалось выжженное пытками и плетьми дворцовых доброхотов Ханда короля Риммы и адской болью воплощения, не хочет он становиться бездушным убийцей! Нет!

Ему нравятся эти мужественные люди, которые даже перед его давящей мощью не опустили клинков. С такими друзьями, будь у него такие, можно хоть на край света! Такие не предадут! Такие…

— Керр! Прошу! Не убивай дядю! Не надо! Керр! — прошмыгнув мимо замерших воинов, кинулась к нему в ноги Майра, в глазах страх за Хага, за воинов клана, за него! За Керра?! Мокрые дорожки на щеках и сжатые у груди кулачки. — Ты хороший! Я знаю. Прости нас. Честь дороже золота, но и она тоже может затмевать взор.

Дымные ниточки истаяли, бурлящий котел силы в груди перестал кипеть и исчез вместе с неистовым блеском глаз. Керр опустился на колени перед девочкой, достал из кармана куртки платок. Стер слезные дорожки на её щеках. Рядом, роняя оружие, обессилено опускались на землю воины, счастливо избежавшие смерти.

— Спасибо. Спасибо Керр!

— Тебе спасибо, Майра!. И заметила, ты больше не картавишь! — Керр сжал маленькие кулачки девочки в своих ладонях и поцеловал тоненькие пальчики.

— Да? А за что спасибо? — ошарашенная новостью, спросила Майра.

— Спасибо за то, что помогла мне остаться человеком!

— Говорил я — не похож ты на орка и эльфа! — прохрипел рядом Хаг.

…..Ортен. У западных ворот..

…Дружеский удар в плечо вывел Хага из оцепенения. Рядом нарисовалась довольная рожа Гилви, как всегда что-то жующего на ходу. И сколько в него влезает, и главное куда? Дружинный знахарь даже как-то напоил его настойкой от глистов. Предполагали такое. Не помогло. Жрать даже стал больше. Вот и сейчас, Гилви выхватил из седельной сумки заранее припасенную на придорожном дворе куриную ножку.

— Лопнешь от жратвы. Может на тебя такую порчу навели? А? Чтобы жрал и жрал? И ведь и запора у тебя не бывает! — добродушно поддел обжору Хаг.

— А не ходит наш Гилви до кустиков, вроде соберется посрать, а уж хочется пожрать! Гилви, может ты и в позе орла чем-нибудь закусываешь? — сказал, ехавший позади Хага, Торир, добродушный увалень с глазами матерого убийцы. Многих, теперь уже бывших врагов и противников Торира, вводило в заблуждение его простоватая физиономия, обрамленная коротким ежиком рыжих волос и носом-картошкой в середине композиции. Не стоило с Ториром терять внимания, мгновенно двигаясь, что многим казалось невозможным для двухсаженного здоровяка, и виртуозно владея двуручником, он был страшным противником. Тяжелый меч, бабочкой порхая в лапищах хирдмана, обычно ставил жирную точку в пляске смерти, даже не дав супостатам времени понять своей ошибки. Хаг сам не единожды видел как Торир, играючи, разваливал полный доспех гномской работы и его хозяина на две равные или не очень половинки, в зависимости куда пришелся рубящий удар меча. За что и бывал частенько осуждаем воинами хирда — ну скажите, кому нужна половинка доспеха? Смех, а не добыча. Ни один перекупщик такое непотребство не возьмет. Зато в роли живого тарана, закованного в стальные доспехи, он был просто незаменим. Стоило Ториру ворваться в строй противников или перепрыгнуть на борт захватываемого судна, враги разлетались в разные стороны, посеченные словно поленья. Такая тактика не раз приносила хирду Хага победу как на земле, так и на море, увидев как бесславно и моментально люди погибают от рук этой стальной машины враги или купчишки теряли волю к сопротивлению, а воины купцов порой и оружие бросали. Так что Хаг ни капли не жалел, что взял Торира на юг. Может по воле Норн тот и пригодится в какой-нибудь заварушке…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});