Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник) - Лев Давыдычев

ИВАНУ ПРИХОДИТ В ГОЛОВУ МЫСЛЬ

Милиционер Егорушкин принес Ивана к нему домой, сдал родителям и сказал:

– Получите вашего обормота. До того нахулиганился, что захрапел.

Иван, конечно, проснулся, но притворился, что спит. Он подождал, когда уйдет Егорушкин, пока все в квартире уснут, тихонечно прокрался на кухню, поел хорошенько и снова лег.

И размечтался. Вот если бы за один день выучить все учебники за все классы! А? Ух, было бы здорово! Прощай, дорогая школа! Сидит Иван на выпускном вечере в президиуме, в самом центре, а выпускают его одного, Ивана.

Играет духовой оркестр.

Выходит директор и говорит:

– Товарищи, мы собрались сюда для того, чтобы выпустить на свободу из школы нашего лучшего ученика, выдающегося человека нашего поселка, гордость нашу – Ивана Семёнова. Всю жизнь ему не везло. Надо честно сознаться, товарищи, что мы вели себя плохо. Не жалели Ивана нисколечко. Мучили его, воспитывали, заставляли учиться, не заботились о его здоровье. Поэтому он и был самым несчастным человеком на всем белом свете. Но он взял себя в руки и совершил небывалый подвиг – за один день окончил все классы, всю школу. Да здравствует Иван Семёнов! Ура!

Тут Иван сообразил, что ведь все это показывают по телевизору, и крикнул: «Ура-а!»

Была ночь, и никто не услышал его крика.

В окно светила луна.

У Ивана сжалось сердце, когда он подумал: «А вдруг мне не удастся слетать на Луну? Вдруг какой-нибудь Колька Веткин окажется счастливчиком? Или Паша Воробьев. И уж совсем будет обидно, если я останусь на Земле, а на Луну полетит малявка Алик Соловьев!.. Нетушки! Я вас всех обскачу. С завтрашнего дня буду отличником – вот увидите. Ведь стоит только мне захотеть, и буду кем угодно!»

И опять размечтался Иван. Представьте себе: получает он сплошные пятерки. Никто его больше не ругает, не воспитывает. Все смотрят на него с уважением. Идет он по школе и слышит, как старшеклассники про него говорят:

– Это Иван Семёнов, знаменитый отличник.

Заснул Иван крепко, сладко.

ИВАНА БУДУТ ТАЩИТЬ НА БУКСИРЕ

Утром был разговор с отцом. (Ну и любят же поговорить эти взрослые! Нет чтоб просто сказать, что вел ты себя плохо, обормот ты такой – и все!)

– Скоро кончишь дурака валять? – спросил отец.

– Скоро.

– А то ведь надоело с тобой нянчиться. Понял?

– Понял.

– Тебе хоть немного стыдно?

– Стыдно.

– Немного, средне или очень?

– Очень.

– Больше не будешь?

– Нет.

И еще минут десять! Так и хочется сказать: «Да что я, маленький, что ли? Не понимаю? Все я прекрасно понимаю, но не везет мне. Я бы рад хорошо себя вести, но не получается!»

Вышел Иван на кухню, а там мама спрашивает:

– Скоро кончишь дурака валять?

– Скоро.

– А то ведь надоело с тобой нянчиться. Понял?

– Понял.

– Тебе хоть немного стыдно?

– Стыдно.

– Немного, средне или очень?

– Очень.

– Больше не будешь?

– Нет.

И еще минут десять! И когда в кухне появилась бабушка, Иван затараторил:

– Скоро кончу дурака валять, потому что тебе надоело со мной нянчиться. Мне стыдно очень. Больше не буду.

– Ненаглядный ты мой! – воскликнула бабушка. – И все-то ты понимаешь, бесценный!

Выбежав на улицу, Иван, конечно, тут же забыл обо всем, даже о том, что с сегодняшнего дня решил стать отличником.

Для него идти по улице – все равно что кино смотреть, а может, еще и интересней.

Кошку на окошке увидел – «мяу, мяу», – поздоровался.

Собака мимо бежала – «гав, гав» ей сказал.

«Kap! кар!» – ворону передразнил.

Стайку воробьев разогнал.

Взглядом проводил самолет и погудел, как мотор.

Попробовал грузовик обогнать.

Девочке подножку подставил.

Все вывески прочитал и еще складывал их, получалось интересно:

БАКАНОМ ГЛСТРОЛЕЯ

Около парикмахерской в зеркале состроил себе шестьдесят четыре рожицы.

Две старушки беседовали – послушал.

Впереди лейтенант шел – Иван за ним в ногу кварталов пять прошагал.

И вдруг вспомнил: школа!

Почесал затылок, скомандовал:

– В школу бегом – марш!

Только пятки замелькали. Бежал, бежал, запыхался. Остановился, огляделся и давай хохотать – не в ту ведь сторону бежал!

– Гвардии рядовой Иван Семёнов, обратно шагом марш! Раз, два, левой! Раз, два, левой!

Кошку на окошке увидел – «мяу, мяу», – поздоровался.

Попробовал грузовик обогнать.

Собака мимо бежала – «гав, гав» ей сказал.

Три старушки спорили – послушал.

Около парикмахерской в зеркале сам себе шестнадцать раз кулак показал.

И вдруг весело стало – поплясал не-много.

Пришел в школу усталый, еле дышит.

– Почему опять опоздал? – спрашивает Анна Антоновна. – Проспал?

– Нет.

– А что случилось?

– Ничего.

– Почему же опоздал?

– По улице шел и… опоздал.

– Все по улице шли, а опоздал только ты. Почему?

– Не знаю.

– Не знаешь, – с укоризной сказала Анна Антоновна. Тебе хоть немного стыдно?

– Стыдно. – Иван тяжело вздохнул. – Очень стыдно. Всем надоело со мной нянчиться. Я больше не буду.

– А мы тебе не верим! – крикнул Паша.

– Мы всем классом решили, что тебе необходим буксир, – сказала Анна Антоновна.

– Какой буксир? – удивился Иван.

– Который тебя тащить будет! – крикнул Колька.

– Куда тащить?

– Мы найдем для тебя самого лучшего ученика из четвертых классов, – объяснила Анна Антоновна. – Он поможет учиться.

– А я и без буксира могу, – с гордостью сказал Иван. – Я еще вчера решил круглым отличником стать.

Тут раздался такой хохот, что Иван тоже захохотал. И чем громче смеялись ребята, тем громче смеялся Иван.

«СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ»

Домой из школы Иван шел один. Настроение у него было… о-хо-хо! Испортилось у него настроение. «Вот всегда так бывает, – размышлял он, – только соберешься что-нибудь хорошее сделать – помешают. Буксир какой-то выдумали! Будто я сам не могу отличником стать. Ну, дело ваше… Вы этот буксир выдумали, вы и отвечать будете».

– Здорово живем, Семёнов! – окликнул его гревшийся на солнышке дед Голова Моя Персона. – Как жизнь шпионская?

Хотел Иван с горя мимо пройти, но вспомнил, что дед – мастер рассказывать разные истории, и присел рядом.

– Что смурый такой? – продолжал расспрашивать дед. – Двоечки мучают? У меня вот тоже беда. Можно сказать, несчастный случай. Надо нам с Былхвостом работу менять. Уж где только мы с ним не работали, а отовсюду я из-за него уходил.

– А почему, дедушка?

– Друг он мой. Не важно, что пес, а важно, что друг. Не могу я его бросить. А его отовсюду вежливо просят удалиться. Собачья у него жизнь! Характер у него уж больно невозможный. Вредный, я бы сказал. С виду пес смирный, а засоня и лодырь. А вдруг вот найдет на него… ужас! Вот в кинотеатре мы с ним работали. Красота. Днем сплю, вечером кино смотрю, ночью дежурю, караулю. Так этот пес, будь он неладен, вдруг решил тоже в кино ходить. Пролезет в зал, полсеанса сидит смирно, а потом – как начнет лаять! Все с мест повскакивают, крики, а он от криков совсем одуреет и под стульями носится. Ну, привяжу я его на веревку, а он скулит, прощения просит. «Дай, – говорю, – честное собачье слово, что больше не будешь». Он мордой кивает. Отвяжу я его. И опять старая история. Пришлось нам другую работу искать. Приняли нас в аптеку. Тоже красота! А там ночью дежурная старушка сидела. Кому ночью лекарство потребуется, тот постучит, старушка проснется и выдаст лекарство. Удобно. И кто это пса научил в окно стучать? Ума не приложу. Подойдет он к окну и лапой стук-стук. Старушка просыпается, бежит открывать, а на крыльце Былхвост сидит. Улыбается, дурак. Терпела старушка, терпела и заявила начальству: «Или я, или пес!» Пошли мы новую работу искать. Вот в эту контору устроились… – дед махнул рукой и замолчал.

– Ну и что, дедушка?

– Ох… Даже и говорить страшно. Думается мне, что Былхвост лунатиком сделался.

– Лунатиком? – оживился Иван. – Это как?

– А вот так. Ночь. Тьма кромешная. Бывало, друг мой храпит вовсю. Пока есть не захочет. А сейчас ни с того ни с сего встанет и – пошел! Прямо! А глаза закрыты! Спит! – в ужасе крикнул дед. – Стоя спит! На ходу спит! Лунатик! Вот какие дела, голова моя персона.

– Так пусть он себе гуляет, дедушка.

– А вдруг его на крышу потянет? Лунатики, говорят, даже по проводам ходят.

– А почему их лунатиками называют?

– Так ведь без луны-то лунатиков не бывает, – ответил дед. – Тут все дело в луне. Она на них действует.

Ивану эта болезнь понравилась. Только не знал он: как ею заболеть?

Задумался.

И – придумал.

ВОТ ЭТО БУКСИР!

После звонка с последнего урока Анна Антоновна задержала весь класс.

– Сейчас придет… – сказала она.

– Буксир! – крикнул Колька Веткин.

Приоткрылась дверь, и раздался голос:

– Можно?

– Входи, входи, – пригласила Анна Антоновна.