Тайны мозга - Каплан Александр Яковлевич

Так или иначе, но в силу эволюционной традиции мозг неандертальцев был более ориентирован на обработку сенсорных впечатлений и на управление телом, тогда как мозг Человека разумного делал уже первые шаги на пути выявления закономерностей природы, мысленного моделирования действительности и расширения ресурса социальной коммуникации. Познавательные способности — краеугольный камень нового ресурса мозга, на основе которого Гомо сапиенс сделал свою головокружительную карьеру.

Вот почему для неандертальцев не было характерно творчество, от них не осталось ни пещерных рисунков, ни глиняных поделок, ни украшений. Тогда как наши предки к тому времени уже мастерили музыкальные инструменты, вырезали фигурки из камня и костей, собирали бусы, рисовали углем и острым камнем на стенах пещер. Неандертальцы не могли объединяться в группы для выполнения какой-нибудь сложной задачи, с трудом сотрудничали, тогда как Гомо сапиенсы, наоборот, легко объединялись в общины и помогали друг другу в любых видах своей деятельности.

По-видимому, по своему умственному развитию даже дети неандертальцев отставали от детей Гомо сапиенс. Как уверяет канадский археолог палеолита из Университета Виктории Эйприл Ноуэлл, детеныши неандертальцев очень рано входили во взрослую жизнь. Можно сказать, что у них почти не было детства, то есть того периода жизни, когда в комбинаторике беззаботных игр и наставлений взрослых формируется творческий потенциал мозга, способность к абстрактному мышлению, к социальному взаимодействию.

Исследования ученых Симона Нойбауэра и Жан-Жака Юблена из Института эволюционной антропологии Макса Планка показали: что мозг неандертальцев настолько быстро превращался из детского во взрослый, что просто не успевал накапливать трудовые и познавательные навыки, которые закрепляются только в детском возрасте, в период бурного роста связей между нейронами.

Похоже, неандертальцы к концу совместного проживания с Гомо сапиенс сейчас напоминали бы умственно отсталых людей, да еще страдающих аутизмом. Они не могли конкурировать с Человеком разумным ни в искусстве трудовых операций, ни в разнообразии коллективной деятельности, ни в познании окружающей природы. Возможно, это отставание в интеллектуальном развитии и было одной из причин достаточно быстрого исчезновения неандертальских племен при появлении на их территориях Человека разумного.

Итак, на территориях, где расселились наши предки, практически исчезли их прямые конкуренты в борьбе за пищу и место под Солнцем, неандертальцы, зачастую даже превосходившие людей по объему мозга. Почему же в те времена, когда Гомо сапиенс уже получил полное превосходство над всем животным царством — не остановился процесс эволюционных преобразований мозга человека в направлении все большего развития интеллектуальных способностей?

В отсутствие у человека явных конкурентов по интеллекту со стороны других видов животных, по-видимому, в дело вступила внутривидовая конкуренция. Теперь представители Гомо стали конкурировать между собой. Именно это обстоятельство, по-видимому, не только не остановило, но, наоборот, даже подхлестнуло эволюцию мозга человека, причем теперь уже именно в направлении совершенствования инструментов интеллекта, для освоения и усвоения совершенно новых природных — скрытых от непосредственного наблюдения закономерностей природы.

Вся история биологических видов свидетельствует о том, что до появления человека мозг, как биологический орган, совершенствовался в эволюции в основном в направлении все более совершенного автоматического управления всеми процессами внутри организма и его поведением с учетом возможно большего числа значимых для организма внешних по отношению к мозгу обстоятельств. Эти обстоятельства, точнее информация от органов чувств и внутренних органов, в основном и являлись истинными регуляторами поведения животных.

— Есть области мозга, которые отвечают за совершенно конкретную ситуацию, — объясняет Павел Балабан. — Например, есть нейроны, которые реагируют на уровень глюкозы в крови. Чем меньше уровень глюкозы, тем больше их активность. И эти нейроны посылают химический сигнал мозгу: «Нужно добыть еду». Другая часть нейронов ответственна за общую моторику, которая фактически идет на подсознательном уровне. Поэтому мы не напрягаемся для того, чтобы сделать шаг, повернуться влево, вправо…

Также животным не нужен какой-то «разумный» контроль над половым поведением. Весь каскад реакций этого поведения реализуется автоматическими механизмами. Есть область мозга, ответственная за спаривание. Автоматически работающие нейронные сети дают команду на повышение уровня тестостерона у самца и эстрогена у самок. Далее разворачивается специальный комплекс поведения — в итоге это самое спаривание происходит, — говорит Павел Милославович.

Однако с развитием аналитических механизмов мозга, в его памяти все чаще стали откладываться не только сами внешние события, но и результаты их «потребительского» анализа, то есть нечто отвлеченное от самих событий, самое существенное в них для организма. Огонь, аналитически разложенный таким образом в мозгу «по полочкам» разных потребительских свойств, оказался не обязательно вредоносным явлением, но и в чем то даже очень полезным, не требующим мгновенного избегания. Рефлекторное поведение организма, реализующее прямое влияние стимулов среды, стало дополняться поведением, регулируемым хранящимися в памяти отголосками этих стимулов, подчеркивающими их наиболее важные для организма свойства. Наверное, именно эти внутренние операции мозга уже не с самими событиями, а с продуктами их анализа, стали зачатками рассудочной деятельности, которые у человека развились в полноценный интеллект.

По мнению заведующего лабораторией развития нервной системы НИИ морфологии человека доктора биологических наук профессора Сергея Вячеславовича Соловьева интеллект косвенно способствует и другому конкурентному преимуществу — способности намеренно демонстрировать доминатностъ, враждебность или агрессию. Все это совершенно новый уровень взаимодействия между особями в борьбе за выживание, который у животных проявляется всего лишь на уровне инстинкта и потому используется не так виртуозно, как у человека.

«Этот инстинкт исходно был направлен на то, чтобы в социальных системах заполучить преимущество в добыче пищи и возможности репродуктивного переноса генома в следующее поколение, — считает Сергей Вячеславович Савельев. — Человек постоянно сталкивается с такими же особями. И поэтому приходится устанавливать — кто главный? У кого больше самок? У кого больше пищи?»

Выделенные профессором Савельевым доминантность, враждебность и агрессия, в числе прочих не столь симпатичных, на первый взгляд, эмоциональных проявлений поведения, были взяты нарождающимся интеллектом человека в качестве инструментов для эффективной борьбы за существование с себе подобными.

Чем выше интеллект, тем хитрее и более ловко человек мог распорядиться этими инструментами. Надо ли говорить, сколь беспощадным был такой естественный отбор на выживание более «умных» и более «хитрых» среди соплеменников. К счастью, сила интеллекта человека разумного в борьбе с конкурентами проявлялась и в этически более позитивных качествах — во взаимопомощи, в стремлении к сотрудничеству, наконец, в распределении труда, так необходимого для выживания. По-видимому, племенная структура первобытного сообщества родилась как ответ на эти две противоположные тенденции коллективного взаимодействия, когда агрессия и враждебность заставляли агрессивно настроенных друг к другу людей обживаться на достаточно безопасном расстоянии друг от друга, а необходимость взаимопомощи и сотрудничества наиболее сговорчивых друг с другом объединяла их в небольшие коллективы, в племена.

Так, большими и малыми племенами Человек разумный постепенно начал осваивать просторы Земли. Мы уже отмечали, что Человек разумный выделился в самостоятельный вид в восточной Африке около 200 тысяч лет назад. В течение еще 40–60 тысяч лет Гомо сапиенс расселялся по Африке, в основном на юг и запад, так как путь на восток долгое время преграждали непригодные для обитания песчаные пустыни, а на север — Средиземное море. Но вот около 120 тысяч лет назад значительная популяция людей пересекла Синайский перешеек и обосновалась на Ближнем востоке. Этим племенам не повезло — спустя 30 тысяч лет внезапное и сильное похолодание привело к их полному исчезновению. Вторичный «выход» из Африки, теперь уже в районе южной Аравии, люди осуществили около 70–80 тысяч лет назад. Вот эта ветвь Гомо сапиенс, мигрировавшая вдоль кромки океана в Индию и в Юго-Восточную Азию, дала происхождение всем последующим поколениям людей вне Африканского континента.