Воля за пределами воли - Алексей Маслов

Следуя неоконфуцианской теории, на основе которой возникли такие известные стили, как тайцзицюань и синъицюань, когда инь и ян движутся, они разделяются, когда приходят в покой, вновь соединяются и обретают изначальную нерасчлененность, фактически попадают в состояние Великого предела.

Таким образом, за внешним движением в ушу стоит вселенская трансформация, космическая жизнь, данная в бесчисленных переливах и изменениях. Человек не просто выполняет приемы - он переживает эту жизнь Космоса. Например, когда он поднимает руки (первое движение во многих комплексах ушу), это становится равносильно разделению инь и ян, когда руки опускаются, он возвращается к Великому пределу.

Здесь нет или, во всяком случае, не должно быть элемента имитации или "игры в Великий предел". Например, в стиле синъицюань основная позиция называется "саньтиши" - "позиция трех начал", т.е. Неба, Земли и Человека. Принимая ее, человек как бы объемлет собой эту вселенскую триаду, сводя ее воедино, приводя все вещи к единому знаменателю.

Китайская традиция всегда осмысляла мир в форме природно-телесного единства. Не только человек был "маленькой вселенной", но и Вселенная сама представлялась именно в телесных терминах. В той же позиции саньтиши каждой части тела соответствует свое космическое начало: ноги - земле, живот - человеку, голова - небу.

Существовало и более мелкое деление, например, стопа соответствовала земле, коленный сустав - человеку, а бедро - небу. Подобным же образом осмыслялись и все другие части тела. Благодаря этому сам человек оказывался бесконечным сочетанием образов космического триединства, а следовательно, приобретал мощь и одновременно пустотную неуязвимость Дао.

Многие понятия из китайской натурфилософии находили свое конкретное отражение в ушу. Например, считалось, что Великий предел рождает пять первостихий, которые формировали собой мир, - металл, огонь, вода, дерево, земля. В сущности, в "чистом виде" они не существовали, но вечно находились во взаимопереходе, взаимодополнении (например, вода порождала дерево), и во взаимоотрицании (огонь отрицал металл). По такому же принципу строилась структура одного из самых сложных стилей ушу синъицюань. В нем существовало пять базовых приемов, по сути дела, принципов, называвшихся по именам пяти первостихий. Но это были не просто случайные названия. В частности, рубящий удар ребром ладони соответствовал стихии "металл" и соотносился с образом металлического топора, срубающего дерево. Одновременно "металлу" сооответствовал внутренний орган - легкие и его "внешний представитель" - нос. При таком ударе следовало "стимулировать ци легких", а также сконцентрироваться на прохождении ци внутри организма человека по особым меридианам. Таким образом, лишь один удар мог "запустить" в человеке сложнейший комплекс небесно-человеческих соответствий, вводя его в единый ритм с Космосом.

Таким же образом строилась тренировка и в стиле багуачжан, где каждому базовому движению соответствовала одна из 64 магических схем, состоящих из сочетания шести целых и прерывистых линий - гексаграмм. Гексаграмма символизировала или душевное состояние человека, или природную стихию, например, тайфун, дождь. Каждой части тела человека также соответствует своя схема, и, выполняя движения, боец порождал в себе взаимопереход гексаграмм - фактически небесных звуков.

При этом весь комплекс выполнялся по кругу (точнее, по нескольким взаимопереходящим кругам), что символизировало целостность и бесконечность Небесного круга.

УШУ - ИСКУССТВО ДАО

Все стили, все переливы "смыслов" боевого искусства единятся в лоне "срединного Дао", ушу "охлопывается" до своей внутренней формы, поэтому мастер Чэ Ижун говорит о переходе во время тренировок ушу от "всераскинутости к простоте и неприукрашенности".

Ушу превращается в чисто внутреннее искусство, тип переживания Дао, оно становится дорогой к слиянию человека с Дао. Лишь на первых этапах ушу может представляться искусством боя или методом оздоровления. Высший же этап - просветление сознания, достижение высшего мастерства, называемого гунфу.

Мастер Сунь Лутан объяснял: "Практика кулачного искусства не заключена в каких-то формах, но лишь в целостности и полноте одухотворенного ци.

Когда одухотворенное ци целостно, то и формы становятся завершенными, к тому же обретаешь подвижность и устраняешь закупорки ци". Значит, внутренняя циркуляция ци определяет правильность и завершенность всякого внешнего движения как в ушу, так и вообще в жизни человека. Человек становится "завершенным" (по-китайски это могло звучать как "округлым"), "внеущербным", "целостным" как внешне, так и внутренне. В момент занятий ушу он переживает полноту собственной природы. Но его природа - это проявление Дао, и, таким образом, ощущение собственной целостности вело к обретению некоего высшего типа искусства, высшего всеохватного умения. Такой тип "Небесного искусства" назывался в ушу "гунфу".

Чтобы понять метафизическую перспективу ушу, достаточно уяснить лишь одну фразу, которую можно часто встретить в трактатах мастеров:

"Ушу - это искусство Дао". "Искусством Дао" (даошу) называли в Китае много вещей. В древности это были магические действия шаманов и даосская практика изготовления пилюли бессмертия. Позже к "искусству Дао"

были причислены каллиграфия, архитектура, живопись, разбивка миниатюрных садов, стихосложение. В этом же ряду стоит и ушу, образуя завершенную композицию китайских традиционных искусств - различных дорог, представляющих собой духовное подвижничество и ведущих к единой цели самореализации человека.

В любом "искусстве Дао" присутствует оттенок внутренней святости, природной изначальной целостности. Такие искусства порождены этим универсальным путем и законом всех вещей - Дао - и символично говорят о его всеприсутствии. Поэтому они одинаковы по своей внутренней сути и лишь в своей земной ипостаси приобрели разные формы - один человек выводит на тончайшей бумаге замечательные иероглифы, другой одним взмахом кисти рисует вековую сосну и вечные горы, третий вкладывает всю душу в выполнение комплекса ушу. Стоит проявить терпение и чистоту души, осторожно смахнуть верхний слой - слой внешних форм, как глубинный свет Дао станет ослепляюще-ярким, почти невыносимым для глаз неподготовленного человека. Ради обретения в себе этого "Небесного сияния" и практиковали "искусства Дао".

Каждый вид деятельности может стать "даошу", хотя для китайской культуры есть особо предпочитаемые.

Можно даже просто беседовать на разные темы, скользя спокойным сознанием по мирским и "небесным" делам. Такова, например, была традиция "чистых бесед" (цинтань) в Китае - бесед, ведущихся как будто бы и не для чего, но все время заставляющих человека следовать потоку мировых изменений, не застывать, а находиться в духовном странствии по Дао. Таково и ушу - на первый взгляд имеющее четко очерченную цель самозащиты и оздоровления, но на самом деле превращенное в некий горизонт саморазвития.

Встречается и обратное - десятки лет тренировок могут не принести успеха, а обыкновенное ремесло никак не перерастает в "искусство Дао". Это было связано с обретением гунфу - центральным понятием боевых искусств, которое иногда используется как полный синоним ушу. Запад узнал о китайских боевых искусствах именно под термином "кунфу", или "конгфу" искаженное от "гунфу". В китайском языке гунфу имеет массу оттенков и может менять свой смысл в зависимости от того, по отношению к чему оно употребляется.

Далеко не всякий занимающийся ушу обретал гунфу. Этот термин сложно перевести буквально, и легче понять его душой. Это "Великая работа", "упорный труд", "священное мастерство", "подвижничество".

В самом широком смысле - это момент самореализации, самораскрытия, внутреннего откровения. В ушу этот термин пришел из неоконфуцианства философского течения, соединившего в себе морально-этические постулаты конфуцианства и метафизические теории даосизма, где он обозначал момент реализации и обретения полноты жизненности, достигнутый после медитации или "пестования своих внутренних природных свойств". Достижение гунфу возможно в любом виде деятельности - даже в кулинарии, которой славились китайские повара, или в умении спонтанно отвечать на любые вопросы, поразив собеседника неординарностью и раскрепощенностью мышления, как это было в чань-буддизме. Нужно лишь очистить сознание от всего наносного и, как говорили китайские философы, "прозреть свой истинный облик" - всегда свободный в самовыражении, полный величия внутренней мудрости и мастерства в любом деле.

Гунфу можно обрести, сконцентрировав свое внимание на чем-то одном конкретном, но после внутреннего озарения гунфу становится всеобщим, затрагивающим все сферы деятельности человека. Здесь речь не идет о приобретении каких-то дополнительных технических навыков, например, умения быстро и точно наносить удар в ушу (это - промежуточная цель), но о глобальной перестройке всех внутренних структур, о самореализации. Не случайно большинство известных мастеров ушу в Китае были замечательными каллиграфами, литераторами, поэтами, мудрыми императорскими советниками, полководцами.