Космология, религия и философия - Рудольф Штайнер

Это переживание будет здоровым, если мы придем к такому состоянию, при котором сможем совершенно свободно и по собственной инициативе переходить от бытия в эфире к бытию в физическом теле и наоборот. Если что-либо принуждает нас к эфирному бытию, то такое состояние неправильно. Нужно уметь пребывать в себе и вне себя по совершенно свободному решению.

Первое переживание, которого можно достичь подобной внутренней работой, есть созерцание нашей истекшей земной жизни. Мы видим ее, как она, начиная с детства, была построена силами роста. Мы видим ее как бы в мыслеобразах, уплотненных до сил роста. Мы имеем перед собой не просто образы воспоминаний нашей собственной жизни, но образы ряда эфирных фактов, разыгрывавшихся в нашем собственном существе и не вступивших в наше обычное сознание. То, что живет в сознании и в воспоминании, есть только абстрактное сопровождающее явление реального свершения. Это только как бы верхняя волна, которая в своем формировании является результатом процесса, прошедшего в глубине. Мы созерцаем деятельность эфирного организма во время земной жизни.

В созерцании течения этой жизни раскрывается действие эфирного космоса на человека, и то, что тут действует, можно пережить как содержание философии. Это мудрость, но не в абстрактной форме понятия, а в форме эфирного действия в космосе.

Для обычного сознания только младенец, не научившийся еще говорить, находится к космосу в таком же отношении, как и тот, кто регулярно переживает имагинацию. Но младенец еще не выделил мыслительных сил из общих (эфирных) сил роста. Эго происходит лишь при обучении речи. Тогда абстрактные силы мысли отделяются от существовавших до тех пор общих сил роста. В своей последующей жизни человек обладает этими абстрактными силами мысли; но они присутствуют только в физическом организме; они не восприняты эфирным бытием. Поэтому человек не может сознавать своего отношения к космосу. Человек, переживающий имагинацию, учится этому.

Младенец — бессознательный философ; философ, переживающий имагинацию, становится снова младенцем, но пробужденным к полному сознанию.

Упражнения в инспирации к развитым до сих пор способностям присоединяют новую, а именно, умение удалять из сознания образ, на котором мы сосредотачивались в медитации. Необходимо определенно подчеркнуть, что здесь нужно развить способность произвольно удалять выбранные ранее образы медитации, но удалять опять-таки совершенно свободно и по своему желанию. Удаления представлений, вошедших в сознание не по свободному решению, недостаточно. Для удаления образов, полученных в медитации, необходимо больше душевной энергии, чем для погашения представлений, вошедших в сознание иным путем. И эта большая энергия нужна для дальнейшего развития сверхчувственного познания.

Таким образом мы достигаем бодрственного, но совершенно пустого состояния нашей душевной жизни. Мы пребываем в бодрственном сознании. Если пережить это состояние в полном рассудке, то душа наполняется духовными фактами, как через чувства она наполняется физически-чувственными. Это состояние инспирации. Мы переживаем себя со своей внутренней жизнью пребывающими в космосе, как обычно мы переживаем себя со своей внутренней жизнью пребывающими в физическом организме. И мы знаем, что мы переживаем в себе космическую жизнь, что духовные вещи и процессы космоса раскрываются как наша собственная внутренняя душевная жизнь. И мы должны всегда сохранять возможность по собственному решению заменять это внутреннее переживание космоса на состояние обычного сознания. Тогда то, что переживается в инспирации, всегда может быть соотнесено с тем, что переживается в обычном сознании. В чувственно воспринятом космосе мы видим отображение духовно пережитого. Это можно сравнить с тем процессом, при помощи которого мы соотносим новый жизненный опыт с каким-либо воспоминанием, всплывающим в сознании.

Достигаемое духовное созерцание подобно новому опыту, а чувственное созерцание космоса подобно картине воспоминания. Достигнутое таким образом духовное созерцание космоса отличается от имагинативного. В последнем возникают общие образы эфирного свершения; в инспирации встают образы духовных существ, действующих в этом эфирном свершении. Мы встречаем как космических существ то, что в физически-чувственном мире познали как Солнце и Луну, как планеты и неподвижные звезды. И наше собственное душевно-духовное переживание предстанет включенным в круг действия этого мира космических существ. Лишь тогда становится понятным физический организм человека, поскольку в его формах и его жизни действует не только то, что обозревают чувства человека, но также существа, творчески действующие в чувственном мире. Все, что таким образом переживается при инспирации, остается совершенно закрытым для обычного сознания. Человек осознал бы это только в том случае, если бы он пережил процесс своего дыхания как процесс восприятия. Для обычного сознания это космическое взаимодействие между человеком и миром остается скрытым. Философия Йоги стремится к космологии путем преобразования процесса дыхания в процесс восприятия. Этому не должен подражать современный человек Запада. В ходе развития человечества он приобрел организацию, исключающую подобные упражнения йоги. С их помощью он никак не мог бы освободиться от своего организма и при этом удовлетворить требованию оставить незатронутым физический и эфирный организмы. Такие упражнения отвечали бы прошлой эпохе развития, и то, что достигалось ими, должно быть теперь достигаемо таким образом, как это было описано выше для инспирированного познания. Благодаря этому в полном сознании переживается то, что в прошлую эпоху должно было переживаться человечеством в бодрственных снах.

Если философ — это младенец, обладающий полнотою сознания, то космолог должен стать в полном сознании человеком прежних времен, тех времен, когда дух космоса мог быть созерцаем с помощью природных способностей.

Благодаря описанным в предыдущий раз упражнениям воли человек в интуиции целиком переносится в своем сознании в объективный мир космических духовных существ. Он достигает такого состояния переживания, которое было свойственно только прачеловечеству на Земле. Это прачеловечество было связано с внутренним бытием космического окружения как с процессами собственного тела. Те процессы были не столь бессознательны, как у человека нашего времени. Они отражались в душе. Человек как бы в бодрственных образах сновидений душевно переживал свой рост, свой обмен веществ. И то, что он таким образом переживал, делало его способным в сновидении-чувстве воспринимать также и процессы его космического окружения с их духовным внутренним бытием. Он обладал сновидческой интуицией, от которой в настоящее время остался лишь отзвук в особо предрасположенных к этому людях. Для сознания прачеловека окружающее было одновременно материально и духовно. То, что тогда переживалось полусновидчески, было для прачеловека религиозным откровением. Оно было для него прямым продолжением его остальной человеческой жизни. Эти сноведчески познанные прачеловечеством переживания в мире духа остаются совершенно неосознаваемыми современным человеком. Познающий сверхчувственно в интуиции доводит их до полного сознания. Тем самым он по-новому переносится в состояние прачеловечества, для которого мироосознание еще давало религиозное содержание.

Как философ становится полностью осознавшим себя младенцем, космолог — полностью осознавшим себя человеком средней эпохи человечества, так человек, религиозно познающий в современном смысле, уподобляется прачеловеку, но переживает в своей душе духовный мир не сновидчески, подобно прачеловеку, а в полном сознании.

УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ ПОЗНАНИЯ И ВОЛИ

Относительно развития инспирированного познания было сказано, что основным упражнением является удаление из сознания образов, возникших в сознании во время медитации или как следствие процесса медитации. Но это упражнение является только предварительным упражнением для другого. Благодаря указанному удалению мы достигаем созерцания нашей собственной жизни, как это было представлено в последнем докладе. Мы достигаем также созерцания духовного космоса, поскольку он изживает себя в эфирном свершении. Мы получаем образ эфирно живущего космоса, спроецированного в человеке. Мы видим, как все, что можно отнести к наследственности, в непрерывном свершении переходит от физического организма предков на физический организм потомков. Но мы видим также, как для процессов эфирного организма непрерывно возникает новое воздействие эфирного космоса. Это воздействие эфирного космоса противоречит наследственности. Оно затрагивает только индивидуального человека. Для воспитателя особенно важно вникнуть в эти вещи.