Огненная дева - И. Пфлаумер

Я добежала до дуба, чуть отдышалась и схватилась за самую нижнюю ветку, чтобы подтянуться. Руки словно обожгло огнём. Прямо в центре каждой ладони светился круг, переливаясь жёлто-красным, как маленькое солнце. Тут же вспомнилась странная бабка и дикая боль, от которой я отключилась в лесу. Что за ерунда? Может, уснула на берегу да на какую-нибудь травку наткнулась? Мало ли, что там, в лесу, водится.

Тут я догадалась посмотреть на часы. Увы, им нечем было меня обрадовать. Капитан должен был выйти из башни ещё пять минут назад. Значит сейчас он, скорее всего, у первого караула. Хотя проверяют их безо всякой системы, я, за те три года, что капитан занимает это место, успела запомнить, что к чему. Если в городе воруют не очень чтобы много, никаких крупных краж, и вообще тихо как на кладбище, обход начинается с первого караула — у ратуши.

Я была там через две минуты — бегаю я быстро, но Капитана там не оказалось. Как не было его ни на площади, ни у главных, ни у торговых ворот, ни у храма Лели. От получасового бега заболел бок, и я прижалась к каменной стене какого-то дома, чтобы отдышаться.

— Лиин! — тихо позвал кто-то из-за угла.

Я огляделась и заметила Тора — младшего сына вечно пьяного кузнеца Вотуша. Раньше Вотуш считался хорошим мастером, и жил не где-нибудь, а на торговой улице. Но после того, как жена его умерла, производя на свет шестого ребёнка, Вотуш начал пить, терять заказы, и в конце-концов переехал в трущобы. Вообще в трущобах хозяин и мамаша самая богатая парочка. Постоялый двор с таверной стоит как раз на границе между трущобами и западной дорогой, поэтому те, кто едет к нам с запада — торговцы, паломники и путешественники, остаются на ночь у них.

— Лиин! Опять мечтаешь? Тебя Роза искала.

— Роза? А, мамаша… Чего хотела? Орала сильно?

— Да не, я не слышал чего она там орала, просто велела Тоське тебя срочно найти, ей там вроде по хозяйству нужно подсобить. А Тоська меня отправила.

Тоська — вторая дочь кузнеца, старшая сестрица Тора. Странное у них семейство — имена всех детей начинаются на Т. Да и внешне они один в один — рыжие, худосочные, какие-то несуразные с оттопыренными ушами и носами с горбинкой. Для пацана ещё ничего, но Тоса и Талина — две тётки, выглядят просто уродицами, хуже Кикимор. И как только Хозяину не страшно спать с такой страхолюдиной как Тоська? Ох-ох-ох, что мне-то с ним делать. Сегодня он, надеюсь, упьётся вусмерть, но завтра-то всё равно вспомнит про меня.

— Эй, ну чего стоишь-то? Тоська мне задницу так надерёт — три дня на животе буду спать! Короче, я тебя нашел, сказал, чтобы ты чесала к Розе, а дальше выкручивайся как знаешь!

— Да ладно, дуй домой. Иду уже. — Отмахнулась я.

— Идёшь, как же. Ты слиняешь к чёрту на кулички, а меня поколотят!

— Я тебя хоть раз обманывала? Сказала, иду, значит иду.

Похоже, выбора не было. Пойду, сделаю, чего велят, у мамаши всё равно на меня сейчас времени нет, глядишь, до полуночи успею ещё сбегать к дубу.

В таверну я забежала через сени, чтобы не показываться в парадной или в главном зале. Мамаша может и при всех отлупить. То у меня то обувь грязная, то рубаха старая, то ещё что-нибудь не так.

Кухарка заставила меня вынести помои, Тоська вручила мне ведро и тряпку, чтобы я отдраила пол в комнатах для гостей, потом я помогла Керо управиться с лошадьми, и тут Майна заставила меня срочно отнести в главную залу три бутыли вишнёвой настойки из погреба. Обычно меня в главный зал не пускают: 'Нечего людям аппетит портить своей рожей', - говорит мамаша, а меня это только радует. Тоську и Майну вечно хватают за разные места, правда, им то за счастье — ночь с постояльцем даёт прибавку к зарплате. Не от хозяина, конечно, а от клиента.

Я спустилась в погреб, нащупала в темноте одну бутылку отборной наливки и две похуже. Если первая хорошо пойдёт, остальными народ догонится и разницы не заметит. Притащи я три бутыля хорошего вина, мамаша потом такую истерику закатит — неделю к дубу не подойду, если вообще двигаться смогу.

И всё-таки хорошо, что я одеваюсь как парень. Поди, мальчишку никто лапать не станет, хотя я слышала, что всякое бывает.

В зале было шумно. Караванщики сидели за круглым столом и горланили песни. Тоська и Майна крутились возле них, виляя задами. Стол в углу заняли, судя по серым одеждам с вышитым кругом, паломники западного храма Велеса. Я подтащила тяжелые бутылки к Майне, и уже повернулась, чтобы скрыться в крыле для прислуги, когда столкнулась взглядами с паломником, занимавшим самый тёмный угол. Его глаза словно вспыхнули. Я тут же поняла, что эти люди никакого отношения к паломникам не имеют. Откуда я это знала — понятия не имею. Лжепаломник несколько секунд пялился на меня и вдруг вскочил, закричав что-то на непонятном языке. Угроза, исходящая от него, казалась осязаемой. Протянешь руку — и наткнёшься на тёмную, острую как бритва ненависть. Дорогу к главному выходу преграждал стол пьяных караванщиков. В дверях ведущих на кухню стояла мамаша с подносом, на котором исходил ароматом зажаренный поросёнок. Прежде чем остальные сообразили, что произошло, я кинулась к лестнице, ведущей на второй этаж. В комнате хозяина есть ход на крышу, а оттуда можно спуститься по лестнице на улицу. Поблядушки к нему добираются именно этим путём.

Я бежала по коридору, молясь всем богам, чтобы дверь была открыта. Мне повезло! Или не очень… Дверь в спальню была открыта, но захлопнулась за моей спиной и я услышала скрип поворачиваемого ключа. Даже не обернувшись, я кинулась к двери на крышу, но и она была заперта.

— Пришла таки! — Полупьяный хозяин оскалился, глядя на меня, как голодный на лоток булочника. Мне некуда было отступать — за спиной запертая дверь, внизу, под окнами — гвинезия. Мамаша решила развести там сад, и я только вчера сама подвязывала побеги к длинным кольям. Это была бы забавная смерть, но если я умру, я же никогда не увижу капитана!

Я мучительно соображала, что делать и пропустила момент, когда хозяин кинулся вперёд. Он прижал меня к стене своей жирной тушей. Ощущение, как будто на тебя со всего размаху налетел боров. Когда я попыталась освободиться, хозяин схватил меня за руки и поднял их над головой, прижав к стене. Я не могла вырваться. Свободной рукой он дёрнул мою рубашку, и старая ткань разлезлась даже без треска. Я брыкалась, закусив губу, потому что по крику преследователи могли определить, где я нахожусь. Хотя кто сейчас страшнее — полупьяный хозяин или лжепаломники, я не знала.

Насильник начал жадно ползать рукой по моему телу и добрался до штанов.

— Идиотская одежда, — тихо выругался он. — Ну, ничего, теперь будешь носить платья. Там проще — задрал юбку и вперёд.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});