Проезжий - Луис Ламур

В первый раз за все время она улыбнулась.

— Я его не отравила.

— Не в этом дело. Я жду вас.

— Нет. Я мало ем.

— Это был честный поединок.

Она ничего не сказала по этому поводу, а наполнила две чашки кофе и, поставив одну передо мной, уселась напротив, взяла свою чашку обеими руками и посмотрела на меня поверх чашки.

— Вы сказали, что просто едете мимо.

— Я работал на предприятии в Нейшине и решил перебраться на Запад. Я кое-что нашел близ Хаита.

— Как вы отыскали мое ранчо?

— Это не я — моя лошадь. Видите ли, те люди выволокли меня на улицу, чтобы повесить, а когда я освободился, рядом стояла единственная лошадь. Они использовали ее и оставили. Я дал чалому полную свободу, и он сам привез меня сюда.

Ее глаза горели от потрясения. Она схватилась руками за край стола с такой силой, что у нее побелели пальцы.

— Нет… Чалая лошадь?

— Да, мэм, и она чудесная…

— Боже мой! — прошептала она. — О Боже!

Глава 2

В комнате повисла тишина, которую нарушал лишь шипящий чайник. В топке плиты обрушились дрова.

— Я думала, что лошадь исчезла, исчезла навсегда.

— Это хороший конь, мэм. Кажется, он знал, куда идет.

— Он шел домой.

— Да, мэм. Лошади любят свой дом. Даже если с ними плохо обращаются, только немногие не возвращаются домой, когда представляется случай.

Она поставила свою чашку. Ее лицо вытянулось, в глазах появилась растерянность.

— Знаете, человек, которого я убила, ездил на этой лошади.

— Прошу прощения, что вызвал у вас тяжелые воспоминания. Мэм, если хотите, я сейчас же уеду на нем и увезу так далеко, что вы больше никогда его не увидите.

— Это не моя лошадь. Она принадлежит хозяйке этого дома. Миссис Холлируд.

— Разве не вы владелица ранчо?

На какой-то миг в ее глазах мелькнуло горькое отчаяние.

— У меня нет ничего. Ничего. — Она посмотрела прямо мне в лицо. — Я тоже проезжала мимо. Она взяла меня к себе, и я попыталась быть ей полезной.

— Сколько у вас рабочих рук?

— Мы здесь одни. Когда прибыли, на ранчо не было ни души, и миссис Холлируд наняла ковбоя. В свое время он служил в армии, очень трудолюбивый человек.

— Он бросил вас?

— Он поехал в город на Робине. Так зовут лошадь, на которой вы сейчас ездите, и его убили. Он повздорил с человеком по имени Хьюстон Бэрроуз. Случилась перестрелка. — Она посмотрела прямо мне в глаза. — Мне кажется, его намеренно втянули в драку и убили. Миссис Холлируд в это не верит. — Она сделала паузу, а затем продолжила: — Даже для женщины, которая провела здесь не так уж много времени, это звучит наивно. Но она верит в людей, в их лучшие качества. В этом ее проблема.

— Значит, она не долго владеет ранчо?

— Миссис Холлируд — актриса, она с детства на сцене. До войны ее родители работали в передвижном театре, и она путешествовала с ними. В основном они играли на юге, а потом началась война. Она вышла замуж за мистера Холлируда, а его призвали в кавалерию конфедератов. Он воевал с мистером Джеком Стюартом и был убит под Геттисбургом.

Мне нравилось сидеть в безупречно чистой тихой кухне, куда через окно струился солнечный свет.

— Вам понадобятся пара ребят, которые умеют ездить верхом, — сказал я, — и один должен знать толк в инструментах. Я заметил многое, что следует починить.

— Полагаю, вы правы. — Она снова наполнила чашки кофе. — Мы здесь всего лишь несколько недель. Видите ли, миссис Холлируд получила это ранчо в наследство от поклонника, мистера Филлипса.

— Она была замужем за ним?

— Нет, они всего лишь друзья. — Она бросила на меня быстрый взгляд. — Я имею в виду — не любовники. Мистер Филлипс был одинокий мужчина, его что-то притягивало к ней. Однажды после представления они пообедали вместе и разговорились. После этого он стал ходить на все ее спектакли, а потом они встречались и беседовали, ездили на прогулки и просто проводили вместе время. Как-то он сказал ей, что, если с ним что-нибудь случится, она получит ранчо. Миссис Холлируд не очень этому поверила: всем известно, как даются порой подобные обещания. Мужчины, даже лучшие из них, в порыве чувств готовы посулить златые горы, им хочется быть щедрыми во имя дружбы. При этом у них нет ни малейшего намерения обмануть. Но мало ли чего не говорится ради красного словца! Поэтому она не восприняла его слова всерьез. Ранчо она никогда не имела, да и не интересовалась сельским хозяйством.

Они писали письма друг другу. Для нее они стали утешением в долгих одиноких странствиях. Письма перестали приходить, а потом она узнала, что он погиб. Его забодал молодой вол. Но он сделал то, что обещал: оставил ей ранчо.

После войны началась разруха и наступили суровые времена, а тут еще неурожай. Компания испытывала трудности. Ее менеджер скрылся, прихватив с собой деньги, а она осталась почти без ничего.

Да, почти без ничего. Правда, у миссис Холлируд имелись кое-какие сбережения, да и мне удалось отложить несколько сот долларов. Вот мы и очутились здесь.

Она озадачила меня, эта молодая, чудесная женщина, такая хрупкая на вид, хоть я понимал, что это вовсе не так. Красота моей собеседницы смущала меня, и чем больше я смотрел на нее, тем больше испытывал неловкость.

— Вы сказали, что вы тоже актриса?

— Не очень хорошая. Я проработала с труппой всего несколько недель перед тем, как она распалась. Тогда я не знала, куда мне деваться, но миссис Холлируд оказалась настолько великодушной, что предложила мне поехать с ней на Запад.

Этот дом выглядел гораздо лучше, чем большинство западных домов, которые владельцы ранчо поспешно строили сообща ради того только, чтобы иметь крышу над головой, не задумываясь об удобствах и уюте. Все это пришло позже, когда они обосновались и разбогатели. Первые поселенцы стали приходить сюда около десяти лет назад, а юты не очень-то обрадовались этим переменам.

Вдруг дверь распахнулась, и миловидная седая женщина вошла в комнату. У нее были живые, умные глаза, которые заворожили меня с первого взгляда.

— Я услышала голоса.

— Извините, мэм. Не хотел вас беспокоить. Ехал мимо… Обычный проезжий. — Я поспешно встал из-за стола, держа в левой руке салфетку.

— Садитесь, пожалуйста. Мы редко принимаем гостей.

Она уселась во главе стола, а я опустился на свое место. Молодая женщина подошла к плите и взяла кофейник.

— Вы проезжий? Какое интересное имя!

Эти слова заставили меня улыбнуться. Нечасто мне приходилось улыбаться в последнее время.

— Вообще-то это не имя, мэм, это состояние. Теперь я выяснил, что лошадь, на которой я еду, принадлежит вам.

— Он едет на Робине, — пояснила девушка.