Всё, что ты хочешь - Виктор Пикар

Мы – на старте. Первым бросается вниз этот парень. Он яростно толкается палками, ныряет под флажки, как мячик, исчезая из виду в ледяной и снежной пыли, он выглядит быстрым, ловким и бесстрашным. Смогу ли я так? Внутри все сжимается, бешено стучит сердце, слабеют, подкашиваются ноги. Смогу ли я так же? Меня вызывают к линии, и секундант кладет мне тяжелую руку на плечо: «Участник готов?». – «Готов!». – «Десять, девять… три, два, один – старт!». Как и положено, я изо всех сил отталкиваюсь палками и прыгаю вниз на слове «три» – так не будет фальстарта. Дальше думать бесполезно: ты летишь вниз, как в восхитительном сне, и все решает твоя подготовка, проведенная в предыдущие месяцы. Между поворотами – вдох, под флажками – выдох. Ноги, руки, тело – они сами делают свое дело, порой меня выносит в сторону так, что я едва успеваю влететь в следующие ворота. Но чувствую и знаю: скорость хорошая, лечу быстро, внизу, на финише, накатываю корпусом – и вот она, заветная черта. Стараюсь отдышаться – объявляют мое время: четыре минуты, пятьдесят две секунды и тридцать сотых, пятый результат.

Парень подкатывает ко мне, улыбаясь, хлопает меня по плечу, обнимает, говорит мне:

– Ты не поверишь, но мы с тобой показали одинаковое время, с точностью до сотых!

Снимаю лыжи, отхожу с ним в сторону. Кто же из нас, если мы равны, будет выступать за команду мастеров? Дыхание еще не успокоилось, а он уже достает монетку и говорит мне:

– Если орел – выиграл ты, решка – я. Идет?

– Идет.

Монетка летит вверх, на мгновение замирает в хрустальной синеве и камнем падает вниз. Решка. Он выиграл, этот парень. Он смотрит на меня как-то странно, непонятно, думает о чем-то быстро, счастливо, беспечно, легко, сплевывает.

Он заявляет весомо:

– Ты пойдешь в команду.

– Почему?

– Потому что я выиграл, и я решаю.

Он говорит мне, сплевывая еще раз:

– Ты пойдешь.

Я счищаю с лыж снег, снимаю перчатки – как будто бы ничего особенного между нами не произошло – и, наблюдая за ним краем глаза, вижу не без удивления, что он, этот парень, сейчас больше счастлив, чем если бы сам был признан мастером.

Более того, он, этот парень, отдавая мне первенство, радуется гораздо больше меня.

Чему же?

Папа Адель

– Открой глаза!

Я открываю. Надо мной – строгое лицо какого-то старика, седого и бородатого. Брови густые, кустистые, прямой нос с хищным разрезом ноздрей. Глаза черные и внимательные, как у Адель. Ее отец? Дышит как-то тяжело, напряженно. Изо рта у него пахнет луком.

– Хочешь разобраться во всем, что происходит в мире со времен открытия братьев Лемье, и попытаться устроить жизнь по справедливости? – спрашивает он грубовато, напористо.

– Папа, да ведь в том-то и дело, что он не хочет! Это ты должен захотеть! – говорит Адель, она где-то рядом, сзади меня. Я лежу на кожаном диване, в комнате, заставленной шкафами, полными книг.

– А-а-а… Извини, дочка, запутался, старый стал совсем. Подтверждаю словами: хочу, чтобы этот неизвестный мне мужчина по просьбе моей любимой и единственной дочери захотел разобраться во всем, что происходит в мире со времен открытия братьев Лемье, и попытаться устроить жизнь людей по справедливости. Даю ему треть моего соответствующего желания.

– Пап, дай ему половину!

– Цыц, дочка, я его не знаю – для начала хватит и трети. Смотри мне прямо в глаза!

Последняя фраза обращена ко мне. Я гляжу в его темные, бездонные зрачки, как в колодец. Вспышка! Меня ослепляет. Я вскакиваю с места, отталкивая старика.

Очень хочется есть. И – разобраться в том, что происходит в этом мире, и попытаться устроить жизнь по справедливости.

Я кричу:

– Как это может быть, что люди сотнями умирают, никому не нужные, как скот, на какой-то там поляне, и никто не приходит и не делится с ними своими желаниями, как вы сейчас со мной? И кто это такие – братья Лемье? И что у них за открытие? И как это случилось, что человеческие желания можно продавать, дарить и покупать?

Адель довольно потирает руки. Старик улыбается в седые усы – он, как видно, не такой уж строгий. Он протягивает мне старые джинсы и клетчатую рубашку.

– Оденься, а то ведь в пижаме далеко не уйдешь. Кстати, меня зовут Витель. А тебя?

– Извините, но я не знаю.

Адель идет в другую комнату, зовет за собой:

– Идем, поедим, чаю выпьем!

Оттуда вкусно пахнет жареной картошкой, грибами и луком. Я захожу за шкаф, переодеваюсь.

Витель говорит мне:

– Каждый день, если нам удается заработать денег больше, чем необходимо, мы покупаем на них желания. Поздним вечером мы выходим на поле и дарим эти желания тем несчастным… Одному или двум. Кому повезет…

Старик говорит тихо, взволнованно.

Штаны немного великоваты, зато рубашка – в самый раз.

Я говорю ему:

– Спасибо! Извините, я не знал… Я не вас имел в виду…

Витель берет меня за руку и ведет за собой.

– Проблема в том, что им, как правило, не удается устроиться на работу. И они продают те желания, что мы им дарим, и покупают еду. Через неделю, две они снова оказываются на поляне смерти.

Я спрашиваю:

– И что делать? Как устроить все по справедливости?

Новое желание бурлит во мне, наполняет энергией. В высохшее озеро обильно притекает свежая вода. Я чувствую в себе нечто человеческое. А кем я был минуту назад? Загнанным, ничтожным зверьком?

Я спрашиваю:

– И как так вышло?

Мы заходим в гостиную, садимся за стол. Адель накладывает на тарелки жареную картошку с грибами, режет огурцы и помидоры, хлеб. На плите кипит чайник. Уютно и тепло. На стенах огромные картины: парусники в штормовом море, багровый закат над океаном, одинокий маяк в ночи, над белой скалой. Я хватаю ложку и принимаюсь уплетать за обе щеки.

– Раз за вас так хлопочет моя дочь, я расскажу вам, как так вышло.

Старик наливает себе чай, кладет сахар и неспешно мешает ложечкой.

– Лет двадцать назад в научном мире гремели имена братьев Лемье. Они были молоды, не больше двадцати лет каждому, и занимались исследованиями мозга, биологией, генетикой, физикой. Их целью было изучение человека. Кто он? Где находится его душа? Где ум? Где желания? Как научиться управлять ими? Почему мозг работает не на сто процентов, а лишь на жалкие пять – ведь природа не допускает ошибок? Они интересовались всем: нетрадиционная медицина, медитация, чакры, энергия кундалини, сфирот и парцуфим каббалы. Не секрет, одного человека от другого отличает набор желаний. Мы, люди, все хотим быть счастливыми, чтоб наши желания исполнялись. Кто-то хочет денег, кто-то власти, кто-то славы, кто-то – вечной жизни в царствии небесном, кто-то – всего этого, вместе взятого, а Ирландский фермер – продать плоды земли и выпить в пабе пива. Ум, разум – они обслуживают те желания, которые в нас есть, находят пути их достижения, реализации, и еще – ищут новые желания, другие способы наслаждений. Как это происходит? Очень просто. Общество поставляет каждому из нас эти примеры – в огромном количестве. Хочешь возжелать стать поэтом? Вступай в наш клуб. Хочешь захотеть стать городским диггером, исследователем таинственных подземелий? Скорее записывайся в наше общество. Хочешь захотеть прыгать с крыш и лазить по стенам домов? Мы тебе это устроим, приходи. Мы дадим тебе наше общество, наши желания. Ничего не хочешь? Никуда не пойдешь? Все равно захочешь! Машину, как у соседа, гаджет, как у друга, девушку – как в фильме, отдых – как в рекламе. Желания, как вода, перетекают от одного человека к другому. Они как зараза – вчера ты был здоров, а сегодня сходил куда-то и заразился: у меня должен быть такой же байкер, как у них! И как я жил без этого раньше? Вот так вот. Хотите – верьте, хотите – проверьте.

Я доел тарелку. Адель кладет мне еще.

– Спасибо!

Она говорит старику:

– Пап, ты рассказываешь очень длинно…

Витель отрезает лимонную дольку, кладет ее в чай.

– Да, конечно… Я постараюсь… Так вот. Общество снабжает нас желаниями в огромном количестве – только выбирай. Но как в точности они передаются, эти желания – от одного человека к другому? Как люди заражают друг друга идеями, мыслями? Что при этом происходит на тонком энергетическом плане? Какие новые зоны активизируются в мозгу? Какие химические вещества выбрасываются при этом в кровь? В эту секунду ты еще свободен, и вот, хлоп – тобой, твоим сердцем, твоими мыслями уже завладели в следующий миг. И ты идешь с друзьями в магазин, покупаешь эту чертову горную доску с тяжеленными ботинками, пристегиваешься к ней и учишься кататься с гор, рискуя сломать ногу, как твои друзья. И почему одни люди, особо впечатлительные, сильно подвержены постороннему влиянию, а другие – нет? Старший брат любил говорить: «Сколько не запирай меня с ворами, я воровать не стану, наоборот – их ремесло будет казаться мне все более и более отвратительным». Младший брат возражал: «Но кто знает, что бы было с тобой, если бы ты попал в их общество с самых детских лет?». В итоге братья выпускали любопытнейшие статьи, которые обсуждал весь научный мир. Пока в один прекрасный день они не переехали в штаты и не замолчали. Говорят, их купило ЦРУ. Но доподлинно ничего не известно. Кроме того, что они спустя некоторое время завели дружбу с мэром Нью-Йорка, несколькими сенаторами и с самой первой леди. Говорят, они решали некоторые проблемы здоровья ее и президентских детей. Когда умер их отец, мультимиллионер, на его деньги они и создали компанию «ЛЕМЬЕ», которая сейчас практически правит миром.