Дело о любви до гроба - Александра Жавжарова

— Как ищете, столько и нет.

— Значит, год… Это убийство?

— Да. Вот от тетрадки сильнее всего идет. Сама чуть не задохнулась — задушили ее. А вот потом… будто много ран по телу… не могу понять. Извините, — Аля, как могла, мягко обратилась к отцу Насти, присевшему на диван рядом с женой, и теперь положившему руку ей на плечо, будто стараясь поддержать. — Я могу покурить?

До Алексея Михайловича не сразу дошел смысл сказанного.

— Да… на кухне…

Сочина направилась к выходу. И вдруг остановилась на пороге. Ветки вяза, замеченного ею еще во дворе, настойчиво скреблись в стекло. Экстрасенс почувствовала, как ее буквально переполняют чужие боль и ненависть, и чуть ли не бегом бросилась обратно в комнату.

— Мария Григорьевна, Алексей Михайлович, мне нужно с вами поговорить. Сейчас. Это очень важно. И… Игорь, останьтесь с Эдуардом Павловичем здесь, пожалуйста.

Родители Насти и не думали отказываться, хотя по ним видно было, что пережитый только что шок сменился робкой надеждой на то, что экстрасенсы тоже иногда ошибаются. «Хотела бы я тут ошибиться», — про себя подумала Сочина, возвращаясь на кухню вместе с хозяевами квартиры.

— У вас сын еще есть, — без перехода заявила Сочина.

— Да, но… при чем тут…? — Аля не дала Марии Григорьевне договорить. Потом можно будет извиняться за грубость. Сейчас главное — помочь. Предупредить.

— С ним не происходило каких-нибудь аварий? Не было проблем на работе? — Осведомилась Аля.

Видно было, что и мужчина и женщина, с которыми сейчас говорила экстрасенс, немного сбиты с толку. Однако удивление и испуг, отразившиеся на лице матери Насти, оказались настолько явными, что, даже не владея даром читать мысли, можно было понять, о чем она сейчас думает.

— Были. С работы в прошлом месяце уволили, — Алексей Михайлович, судя по всему, уже понял, что Але можно доверять. — И машину разбил недавно. Чудом цел остался.

— Богом прошу, — у Али с религией были довольно специфические взаимоотношения, но иногда, когда дело доходило до чего-то серьезного, она чувствовала, что без помощи свыше никак не обойтись, — спилите эти ветки. Иначе они в ваш дом еще не одну беду принесут. Только за отца может пострадать его первенец.

Теперь Мария Григорьевна смотрела на цыганку с ужасом. Оказалось, жена Кости Дымова лежит в роддоме на сохранении, но врачи дают не слишком утешительный прогноз.

Отец Насти, впрочем, не спешил принимать все на веру. Он недоверчиво глянув на цыганку:

— А что не так в этих ветках?

— Дерево на мертвеца заговоренное. Уж не знаю, кто у вас во дворе такой дрянью баловался. Давний заговор. Только вяз этот успел, пока рос, в себя столько гадости человеческой впитать, что теперь просто смертельно опасен.

— Так ведь тогда дерево спилить нужно, — подала голос Мария Григорьевна.

— Дерево не трогайте, — успокоила Сочина, — я с ним поработаю. А вот ветки уберите — они сейчас как прямая дорожка к вашему порогу. И квартиру освятите.

— Хорошо, — сдержанно кивнул Алексей Михайлович. — А то, что вы про… Настю сказали — это правда?

— Я хочу ошибаться, — она действительно этого хотела, но ощущения были слишком четкими, чтобы усомниться, — но, боюсь, не могу сказать вам ничего утешительного.

— Алевтина Юрьевна, — немолодая женщина подняла на экстрасенса глаза, полные боли, — она… успела испугаться? Ей было больно?

Сочина, наконец, вспомнила, зачем вышла на кухню и зажгла-таки сигарету.

— Думаю, нет. Ее задушили сзади. Все очень быстро случилось. Я это хорошо почувствовала. До сих пор будто чужие пальцы на шее…

Экстрасенс предпочла не рассказывать родителям о том, что после смерти тело Насти, похоже, разрезали, чтобы удобнее было спрятать.

— Спасибо, — тихо произнесла мать погибшей девушки.

— Не за что тут благодарить, — немного жестко ответила Аля. — У меня к вам есть одна просьба. Я могу взять на время дневник Насти?

— Да… конечно, — кивнула Мария Григорьевна, чьи мысли были явно далеко от предмета просьбы.

Сочина, как могла, пыталась отгородиться от чужой боли, но до самого участка чувствовала себя вместилищем всех земных скорбей. Птицын, тем временем беседовавший с Игорем, обернулся к Але.

— Вы уж простите, но мне сложно поверить во все эти «нестандартные методы» расследования. Поэтому я не смогу ничего предпринять, пока у меня не будет хотя бы трупа. Сами понимаете…

— Понимаю, касатик, отчего ж не понять, — прищурилась Аля в ответ. — Карта у тебя найдется, яхонтовый?

— Города? — не понял Птицын.

— Района, золотой мой, — сладко протянула Сочина, зная, как людей сбивают с толку, а то и раздражают такие обращения.

— Найдется, — буркнул следователь.

Уже в кабинете перед Алей расстелили на столе большую карту с обозначениями города и местности, прилегающей к нему. Чтобы сосредоточиться, Сочина на сей раз достала карты. Разложила. Вытащила одну.

— Это на юге… — провела ладонью над выбранным районом. Сперва в одну сторону, потом в другую, — километрах в сорока. В лесу.

Экстрасенс быстро обвела ручкой предполагаемый квадрат. Птицын присвистнул.

— Это ж километров десять по периметру. Где я столько людей найду? А главное, чем обосную эту… операцию «ы»?

— Людей не нужно. Я сама пойду. Нужно только несколько человек, чтобы раскопать… Только сегодня я уже никуда не поеду. Отдохнуть надо.

День и правда уже клонился к вечеру, сделав небо над городом ярко-розовым с красными переливами. «Похолодает завтра», — про себя подумала Аля, мельком глянув в окно.

— Вы тогда, Алевтина Юрьевна, отдыхайте, — засуетился Валуйский. — Я вас к гостинице подкину. А мы пока займемся свидетелями. Завтра я с вами, скорее всего, не поеду. Буду друзей и знакомых Фатеевых отрабатывать. Ты как, Эдик, составишь нашему эксперту компанию?

«Так он уже Эдик?!» — восхитилась Сочина. Она умудрилась попустить мимо ушей то, о чем в машине разговаривали следователи. А в квартире у родителей Насти оба мужчины вели себя достаточно официально.

— Куда ж я денусь с подводной лодки? — пожал плечами «Эдик». — Только не рано ты за свидетелей взялся? Их ведь тоже без повода на дознания таскать нельзя.

— Не рано, — хмыкнул Игорь, — сам завтра убедишься.

* * *

Всю ночь Сочина гонялась за черной кошкой. А Роза — названная сестра из табора — смеялась и зачем-то грозила Але пальцем. Утро оправдало вчерашние подозрения: дул прохладный ветер и неприятно моросил дождь. Экстрасенс тут же пожалела, что сама напросилась накануне на прогулку в лес.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});