Украденный. Книга вторая (СИ) - Эм Рина

Его подняли и усадили, прислонив к дереву.

— Не волнуйся, — один из пришлых был седым стариком, он и заговорил с ним. Старик был одет в штаны и кафтан из кожи, остальные в белых полотняных рубахах и штанах, с обручами, перехватывающими волосы надо лбом.

Двое молодых разделились — один подошел к Ларе, второй к костру, махнул рукой, едва заметно, чуть-чуть, но пламя вдруг разгорелось само собой. Колдун!

Стало светло как днем. Каену одними глазами метался по поляне, оглядывая нежданных гостей. Двое молодых точно были братья, так похожи у них лица. Оба широкоплечие, полные сил, высокие, почти с Ариса ростом. Старик очень стар, волосы белее снега. Он присел перед Каену и сказал успокаивающе:

— Не волнуйся, я старый друг вождя Ариса, мы не желаем зла. Напротив, мы пришли помочь!

Только Каену ни на миг не поверил.

В этот момент вернулся тот, что ходил посмотреть на Лару.

— Это она. Она! Неужто вышло⁈

Другой пожал плечами:

— Не знаю. Поглядим, что скажет дядька.

— Поглядим! — кивнул первый. Он был помладше и глаза у него были с безуминкой. Он посмотрел на Каену. Улыбнулся:

— Глядите, он же внутри себя вертится как карась на сковородке! Эй, парнишка, твой вождь нам не враг и мы не враги ему. Напротив, очень ждамши. Ты орать не будешь, коли освобожу? А? Сейчас ослаблю и ты кивни, что понял… хорошо?

— Вторак! — повернулся к нему старший брат.

Едва чары ослабли, Каену заорал во всю силу легких:

— Напали! Арис!

И тут же понял, что он кричит, но не издает при этом ни звука.

Парень захохотал, указывая на него пальцем:

— Гляди как дернулся, а? Сме-ешной!

— Вторак, довольно! Скажу вот дядьке!

Он повернулся к Каену:

— Вторак тебя не тронет. Ничего не опасайся Я бы тебя освободил, нам-то не жалко, хоть оборись. Да ведь твой вождь не рад будет.

Вторак снова захихикал:

— Как он придет обратно, поймешь, что зря волновался.

— Но голос мы тебе пока не вернем, — сказал старший из братьев. А потом повернулся к Втораку, который все еще хихикал:

— Тебе б угомониться, братчик! Уложи-ка гостя. Пусть отдыхает.

Вторак тут же подчинился и вскоре Каену уже лежал на боку и беспомощно смотрел, как горит пламя без дров, а трое пришедших завели разговор о непонятных вещах.

Время шло. Крикнуть бы! Но колдуны надежно связали ему язык. Сколько он не бился, заклятье не теряло силы.

И вот он услышал их — шаги двух пар ног и голос Унау:

— Каену разжег огонь до небес.

— Наверное, соскучился по теплу, — голос Ариса. — Прикройся волосами.

Они были уже рядом. Каену напрягся так, что жилы едва не полопались, но не смог выдавить ни звука. И вот Арис ступил в полосу света.

Миг, и он увидел непрошеных гостей. Его рука скользнула к ножнам и тут же Арис отпустил её и замер, глядя на старика. Потом его взгляд уткнулся в обездвиженного Каену. Непонимание и гнев появились на его лице. Рука снова потянулась к ножнам:

— Что вы сделали с ним? Где Лара⁈

Но Каену больше не смотрел на него. Он не мог отвести взгляда от Унау, которая стояла рядом с Арисом. Обнаженная, прекрасная как богиня, едва прикрытая черными волосами, сквозь которые поблескивала белая кожа, она метнулась вперед и выхватив нож с пояса Ариса прижала его к горлу старика.

4

Многие в племени северных кочевников полагали, что Арис выходит победителем почти из всех поединков благодаря своей силе. Другие считали, что победы приносит его кошачья ловкость. И только сам Арис знал, что дело совсем в другом.

Для этого и слова то подходящего не найти. Древний инстинкт, доставшийся от предков, голос, не знающий слов. Арис никогда не думал об этом, чутье не относилось к вещам, которые можно обдумать. Это был шепот зверя, древний и дикий. В минуты опасности Арис всегда полагался на него, сам того не замечая. Чутье поднимало голову, и действовало прежде, чем разум успевал что-то понять. Именно это и было причиной его побед, то, что невозможно ни осознать, ни объяснить. Арис думал, что это было скорее памятью предыдущих поколений, чем частью его самого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Иногда он отгораживался от своего чутья, как в ту весну, когда бросился, на встречу с царем Лаодокием. В тот миг ему хотелось довериться своим надеждам и он поступал наперекор голосу, что звенел, предупреждая об опасности. Да, порой желания брали над ним верх. Однако чутье никогда еще не оставляло его, он всегда слышал внутри его голос и так было, до момента, когда он вернулся в лагерь рука об руку с Унау. С обнаженной Унау, опаленной его поцелуями. Их тела еще дрожали от страсти и даже прохладная вода на перекате не сумела их остудить.

Ладонь Унау подрагивала в его руке. Пальцы были горячими. Она смеялась и он улыбался тоже. Ему нравилось смотреть, как она пробирается среди кустов, чуть впереди, но рядом с ним; видеть, как ее обнаженное тело поблескивает в лунном свете. Черные волосы прикрывали ее плащом, Унау прятала под ними грудь и плоский, поджарый живот, но полоски белой кожи то и дело мелькали сквозь ненадежный покров.

«У нее тело, как у волчицы», думал Арис и еще думал, что может быть стоит вернуться обратно, на перекат, на гладкие камни, еще хранящие в себе тепло дневного солнца, слишком уж рано они ушли.

Лес, был полон неги и блаженства. Слабый ветерок ласкал их разгоряченную кожу, из тьмы доносились соловьиные трели. Лунный свет, падая сквозь ветви, ложился на плечи узорным покровом. Ароматы свежей зелени щекотали ноздри, кружили голову; и он забыл, забыл, что мир очень опасен. Звериное чутье свернулось где-то внутри него и уснуло. Он не знал, не слышал до последнего мига, когда они уже шагнули в круг, очерченный пламенем(слишком ровным и светлым для обычного огня!), что в лагере их ждет кто-то еще, кроме Каену и спящей Лары.

Он оторопел, увидев шар света, плавающий над погасшим кострищем. Оторопел лишь на миг, и уже готов был броситься вперед, но замер, увидев лицо третьего гостя. Его он узнал сразу. Старик-в-длинной-кофте.

Однако Унау, уловив его первое движение уже, бросилась вперед. Мелькнуло ее обнаженное тело — молния из белого шелка кожи и черного бархата волос. Все мужчины повернулись к ней разом. Никто и не успел ничего сделать, как она уже подхватила нож, оставленный Каену и прижала к горлу одного из гостей.

Арис успел сказать только:

— Стой!

А тот, кого она схватила, приподнял руку и очень легко коснулся Унау. И Унау в тот же миг рухнула, раскинув руки в стороны.

— Мы не враги! — отступив от ее тела, незнакомец поднял руки, ладонями вверх, — Мы друзья!

— Мы друзья! — повторил старик-в-длинной-кофте, — Арис, мы пришли помочь!

Не отвечая, Арис окинул взглядом неподвижно лежащую Унау. Одурманена, но жива. Невольно кольнула гордость — так прекрасна она была и все вокруг знали, что это его женщина. Посмотрел на Каену корчащегося, словно червяк, он перевел взгляд на беловолосых, что пришли со стариком. Они стояли, все еще подняв руки ладонями вверх и смотрели на него.

Ни говоря ни слова он прошел мимо незнакомцев, мимо старика, к навесу, где лежала спящая Лара. Мельком глянул на нее, достал из сумок одеяло и вернувшись, закутал Унау. Потом шагнул к старику, игнорируя остальных:

— Так ты говоришь, что вы друзья?

— Да. Да, Арис. Мы друзья, — его голос звучал взволнованно, — Мы друзья!

— Хорошо. Я не стану спрашивать почему вы одурманили женщину — она угрожала вам, но я хочу знать, почему два колдуна обездвижили мужчину, вон того, — он указал рукой на Каену, — или он тоже угрожал вам⁈

— Кхм, видишь ли, когда мы пришли… — начал старик, но один из незнакомцев прервал его:

— Кеттер! Друже, ты не сказал вождю Арису, сыну царя Лаодокия, кто мы.

Старик всплеснул руками:

— Да, я забыл об этом! Арис, со мной посланцы из Лесного края, два брата из рода Бусова. Старший брат — Снежич, а младший, — старик кивнул на другого, с безуминкой, — Вторак. И отвечая на твой вопрос почему мы обездвижили твоего друга…