«Ермак» во льдах - Степан Макаров

Видя, что увлечь за собою ответственных представителей ученых обществ и учреждений ему нельзя, Макаров решился перенести агитацию в общественные сферы. С этою целью ему удалось устроить торжественное заседание Географического общества во дворце Его Императорского Величества августейшего президента Академии наук[8], причем вступительное слово было сказано маститым вице-президентом Географического общества П. П. Семеновым[9], затем, по поручению Совета общества, мною был дан краткий исторический очерк арктических изысканий, и в заключение Степан Осипович сделал доклад о своем проекте, иллюстрируя его моделью ледокола и различными диаграммами. Торжественная обстановка блестящего собрания, нравственная поддержка, оказанная высокопоставленными лицами, наконец имя самого Макарова доставили его докладу известный succе́s d’estime [10]; но надо было достичь главного – согласия министра финансов на ассигнование суммы для постройки и снаряжения ледокола.

Свой успех в этой трудной задаче Макаров всегда приписывал поддержке Д. И. Менделеева, который, со свойственным ему юношеским пылом, увлекся смелою мыслью и представил С. Ю. Витте веские аргументы в пользу того, чтобы произвести ледокольный опыт в больших масштабах. Личный доклад Степана Осиповича у министра довершил дело: проницательному уму Сергея Юльевича нетрудно было убедиться, что он имеет дело с человеком не только смелой мысли, но и основательных знаний. В принципе, было решено построить один ледокол, удовлетворяющий известным требованиям осадки, ширины и запаса топлива; для разработки же деталей проекта и для выяснения стоимости такого судна была созвана в Министерстве финансов особая комиссия из лиц разных специальностей, а также представителей трех судостроительных фирм: Шихау (в Эльбинге), Бурмейстера (Копенгаген) и Армстронга (Ньюкасл).

В заседаниях этой комиссии участвовал между прочими и капитан Свердруп, который по возвращении «Фрама» командовал срочным пароходом, поддерживающим сообщение между Норвегией и Шпицбергеном[11]. Чтобы познакомиться с этим авторитетом полярного плавания, Макаров совершил на его пароходе рейс на Шпицберген и обратно, успел убедить Свердрупа в осуществимости своего ледокольного предприятия и привлек его к занятиям комиссии. С Нансеном Степан Осипович лично познакомился при посещении знаменитым путешественником Петербурга, но Нансен скептически относился к проекту и, между прочим, не верил в достаточную крепость железного судна, в чем, как оказалось, ошибся.

По выработке комиссией основных требований конкурирующие судостроители представили свои проекты и сметы стоимости; наиболее выгодным было признано предложение Армстронга, которому и был сделан заказ. Предварительно Степан Осипович съездил в Ньюкасл, чтобы совместно с судостроителем выработать спецификацию и установить окончательные условия. Во время строительства он неоднократно бывал в Ньюкасле, чтобы устранять возникавшие затруднения, неизбежные в новом деле. Я впоследствии слышал от лица, знакомого с судостроителем, что инженеры были поражены технической опытностью и сообразительностью адмирала, всегда находившего наилучший выход из затруднения.

Большинству читателей, вероятно, памятны первое прибытие «Ермака» зимою в Кронштадт, помощь, которую он оказал пароходам, затертым во льдах около Ревеля, его торжественная встреча в Петербурге тысячами ликующего народа.

Летом того же года Макаров ушел в плавание в Ледовитый океан на «Ермаке». Он за год перед тем сходил, на коммерческом пароходе, из Норвегии Карским морем в устье Оби, чтобы лично познакомиться с условиями плавания в этих водах, но осень была исключительно благоприятная, и плавание совершилось без затруднений, и льдов почти не встречали.

В Сибири Макаров в главных торговых центрах на Оби и Лене знакомился с условиями торговли, с характером и количеством грузов, на которые можно было бы рассчитывать, и вообще с факторами, влияющими на морскую торговлю, которую он, как известно, надеялся обеспечить для сибирских рек. Поучительный отчет об этой поездке перепечатан в сочинении Макарова «“Ермак” во льдах»[12].

Прежде чем использовать ледокол для проводки судов через льды Ледовитого океана, надо было убедиться, может ли «Ермак» сам пройти этими льдами; для этого испытания Макаров и направился во льды, к западу от Шпицбергена, где значительная глубина моря и отсутствие островов устраняли опасность сесть на мель. После нескольких дней, проведенных здесь во льдах, «Ермак» получил повреждение в носовой части и должен был вернуться в Ньюкасл, в док.

Эта неудача, подтвердившая предсказания многочисленных критиков идеи борьбы с полярными льдами, не сочувствовавших значительным затратам на такое фантастическое дело, произвела, конечно, весьма тяжелое впечатление в сферах, ответственных за употребление государственных сумм; Макарову, на его телеграфное сообщение о причине входа в док, было дано депешей предписание выждать в Ньюкасле прибытия комиссии, назначенной для исследования причин повреждения.

В это время мне пришлось ехать, по частному делу, за границу, и Степан Осипович, с которым я переписывался, просил меня выждать его в Берлине, при его проезде из Ньюкасла в Петербург. Мы пробыли здесь два дня вместе; ни при каких иных обстоятельствах не представлялись мне в более ярком свете крепость духа, гибкость ума и сила воли этого богатыря. Он знал, что факты говорят против него, что в Петербурге он не найдет защитников своего дела, тем не менее он не терял бодрости духа и готовился к борьбе за свою идею.

В мастерски изложенной записке он разбивал обвинения следственной комиссии; по существу дела вывод его из первого опыта был таким: передний винт не оправдался в полярных льдах потому, что им ослаблялась носовая часть ледокола, подвергающаяся наиболее сильным ударам и натяжениям; по убеждению Макарова, следовало не бросать дела на полпути, а продолжать его, пользуясь указаниями опыта; носовую часть «Ермака», с ее изломанными обводами, вызванными дейдвудною[13] трубой переднего винта, надлежало заменить новою, с обводами вполне гладкими, облегчающими скольжение ледяных обломков и представляющими наивыгоднейшую поверхность для приема ударов, а также усилить систему скрепления этой части.

Но на это требовалась новая крупная сумма; Макарову удалось, по возвращении в Петербург, побороть всю громадную массу сопротивления и привлечь на свою сторону ту волю, от которой зависела судьба дела: сумма, потребная для замены носовой части «Ермака» новою, была ассигнована.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});