Магия крадет (ЛП) - Эндрюс Илона

— Дали! Чего так долго?

Я отстранилась от него.

Он потряс головой, всё ещё держа меня:

— Нет.

— Мне нужно идти.

— Нет, не нужно.

Я пошевелилась и почувствовала его. Он был твёрд и готов к действию.

— Джим, отпусти меня. Мы не можем заниматься этим прямо сейчас.

Он кивнул:

— Нет, можем.

— Моя мать внизу.

Это его не убедило.

— Это всё из-за этой красной штуки, не так ли? — прошептала я.

— Нет, вообще-то, из-за твоей маечки и трусиков, в которых ты сегодня утром выскочила из постели. А точнее, из-за того, что было в них.

— Дали? — позвала мама.

Я прислонилась к нему:

— Она не отстанет.

— Какую машину ты возьмёшь? — спросил он.

— Пуки.

Он опустил меня на ковёр:

— Я догоню тебя.

Прежде, чем я смогла что-либо ответить, Джим открыл окно и выпрыгнул наружу. Я вздохнула и крикнула:

— Иду, мама, — и пошла одеваться.

***

Пуки — это мой Плимут Праулер. Когда ты едва весишь сто фунтов, а другие оборотни смеются над тобой за твоей спиной, потому что ты — единственная тигрица во всем штате, которая ест траву, ты обязана что-то сделать и доказать всем, что не слабачка. Моим коньком были машины. Я участвовала в гонках. К сожалению, быть полуслепой означает часто попадать в аварии, но будучи оборотнем я выбиралась из них живой, так что риск был оправдан. Джим, как альфа Клана Кошек, всё так же запрещал мне участвовать в гонках. А я всё так же не слушалась его. Некоторые вещи просто должны идти своим чередом. Когда я участвовала в гонках, я чувствовала себя сильной. Я чувствовала себя потрясающе. Я не могла отказаться от этого, независимо от того, сколько раз я калечила свои машины.

Обычно Пуки занимал почётное место в моем гараже, но недавно друг попросил позаботиться о его Корвете. Он жил не в лучшем районе, и у него была паранойя насчет того, что его «малыша» могут украсть, пока он в разъездах. Так что прямо сейчас Корвет стоял в гараже рядом с «Рэмбо» — Мустангом 93-го года выпуска, и Пуки пришлось терпеть унижение и стоять на подъездной дорожке. Я огляделась по сторонам. Никаких признаков Джима. Хм-м.

Я открыла Пуки, забралась внутрь и начала тихо читать заклинание. Магия была на подъёме, поэтому у меня ушло пятнадцать минут, чтобы запустить водяной двигатель. У Пуки было два двигателя — бензиновый и на зачарованной воде.

Двигатели внутреннего сгорания отказывались работать во время магической волны, что не имело никакого научного смысла, потому что пары бензина всё ещё горели на открытом воздухе. Но пытаться измерить магию с помощью ньютоновских законов физики и термодинамики Гиббса — гиблое дело. Магия не просто нарушала эти законы. Она понятия не имела об их существовании.

Двигатель заурчал. Я подождала ещё секунду, надеясь, что из ниоткуда появится Джим и запрыгнет в машину. Но ничего не произошло. Его запах всё ещё был на мне. Я вздохнула, сдала назад с подъездной дорожки и направилась вниз по улице.

Было слишком самонадеянно считать, что мы сможем провести весь день вместе. Дела Стаи не отпустили бы его так просто.

Я притормозила возле знака СТОП. Пассажирская дверь открылась, и Джим скользнул на сидение рядом со мной. Я щёлкнула центральным замком. Хаха! Теперь он в ловушке.

— Я отправляюсь на поиски Эйанг Иды. Она — милая старушка, которая пропала из своего дома. На месте остались следы тёмной магии.

Он кивнул:

— Можно пойти с тобой?

— Да. Пристегивайся.

— Давай, я поведу, — предложил он.

Я рассмеялась.

— Дали, — сказал он, переходя на этот свой «я-супер-серьёзный-альфа-самец» тон. — Я видел, как ты водишь.

— Никто не водит Пуки, кроме меня. Ты знаешь это. Ремень.

Джим защёлкнул ремень безопасности и обхватил себя руками.

Я надавила на педаль газа. Мы вошли в следующий поворот на скорости 30 миль в час. Пуки не накренился, но подумывал об этом. Джим выругался.

Я хихикнула:

— Магия сейчас на подъёме. Сейчас моя максимальная скорость — 45 миль в час.

Джим скрестил ноги. Если бы он был в форме ягуара, его шерсть встала бы дыбом, а когти впились в обивку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы проехали мимо взмывающих к небу развалин офисного здания, внутренности которого давным-давно были разграблены предприимчивыми соседями. Магия ненавидела побочные продукты технологии, такие как тротуары, компьютеры и высокие здания. Всё, что было выше трёх или четырёх этажей, если только оно не было построено вручную и защищено заклинаниями, рассыпалось в пыль. Весь центр Атланты лежал в руинах, и здания всё ещё рушились без предупреждения то тут, то там. Большинству обитателей Атланты было все равно. Повторное воздействие раздражителей, вызывающих страх, создает привычку, которая, в свою очередь, значительно снижает тревожность. Мы привыкли к хаосу и технологиям. Падающие здания и монстры больше не пугали нас. Во-первых, я не так уж и боялась монстров. Во-вторых, я была одним из них.

— Когда ты собираешься рассказать о нас своей матери? — спросил Джим.

Никогда.

— Ты ведь в курсе, что мы с ней знакомы?

Я что-то прохрипела в ответ. Это было лучшее, что я могла выдать.

— Я слишком стар, чтобы прятаться в шкафах, — сказал он.

— Тебе не приходилось бы прятаться в шкафах, если бы ты не скидывал вещи.

— В чём дело? — спросил он.

Такие девушки, как я не получают таких парней, как он. А если и получают, то не могут удержать. Джим был таким, каким должен быть альфа клана: могущественный, свирепый и безжалостный. С Кланом Кошек не просто справляться. Нам нравилась наша независимость и нас раздражала власть, но мы слушались Джима. Он заслужил это. Он правил, как альфа, он дрался, как альфа и он был сложен, как альфа: широкие плечи, сильные руки, мощная грудь, кубики пресса. Вы смотрели на него и думали — «ух ты». Вы смотрели на меня и … Я была такой, какой альфа клана не должна быть: физически слабой, не переносила вид крови, с отвратительным зрением, которое не мог исправить даже Lyc-V, потому что это было связано с моей магией. Если бы я превращалась в какого-нибудь смертоносного боевого зверя, этого бы хватило. Но мой образ свирепого тигра был всего лишь пушистой оболочкой. Я бы могла сражаться, если бы от этого зависела моя жизнь, но альфа живёт битвой.

Не то чтобы Джим был помешан на убийствах. Он прибегал к физической силе только в крайнем случае, и когда дрался, он делал это с методичной точностью, жестоко и молниеносно. Мне это в нём нравилось. Он был настолько компетентен, что иногда становилось страшно, и я восхищалась тем, что он был так хорош в том, что ему приходилось делать. Но я также видела его в бою достаточно долго, чтобы распознать волнение в его глазах, когда он наносил удар, и тихий момент удовлетворения, когда его противник падал замертво на землю. Джим не искал драки, но, когда драка находила его, он наслаждался победой.

Оборотни были всецело сосредоточены на физической форме и внешности. Мне казалось это таким несправедливым, что я часто плакала из-за этого, когда была подростком. В довершение всего, я творила волшебство. Не только магию очищения белого тигра, но и настоящую магию, основанную на заклинаниях. Я использовала каллиграфию, чтобы писать проклятия. Правда, они не всегда срабатывали. Оборотни не доверяли магии. Они были частью магической природы сами по себе, и не особо нуждались в ней. Этот факт только усиливал мою отстойность.

В обществе оборотней альфа-пара действовала как единое целое. Они вместе поддерживали законы, вместе принимали решения, и когда им бросали вызов, они вместе отвечали на вызовы. В сложной ситуации я не была бы полезна Джиму. Я была бы уязвимым местом. Так что все эти чудесные сказочные вещи: его запах у меня в машине, его большое тело у меня в постели и наши украденные тайные свидания, были временными. Скоро Джим очнётся и ощутит реальность. Он бросит меня, и это разобьёт моё сердце на части. Когда это случится, и я говорю «когда», а не «если», я хочу спокойно зализать свои раны. Я не хочу жалости от своей матери, своей семьи или Стаи. Меня уже достаточно жалели.