Оловянное царство - Элииса

у меня в кости не вплавлен свинец.

— Так ты шулер?

— Конечно, я шулер, Полу-бритт. Я солдат и за мной осталось пол легиона, сам-то как думаешь? Но вопрос был не про меня. Что ты ищешь в Повисе?

Амброзий задумался. Картина перед его мысленным взором стояла спокойная и самая заурядная. Новая и совсем для него незнакомая.

— Я хочу найти себе дело. На жалованье отстроить хозяйство и вызвать слуг из галльского дома отца. Взять себе молодую жену.

Вортигерн поджал губы, и они скривились на его лице тонкой змейкой.

— Надо же, — ответил он. — Надо же. Вроде это я три раза был в рабстве, но мыслит, как раб, здесь только Амброзий из Рима.

Он оскалился в широкой песьей улыбке и пришпорил коня.

— Ну и что ты теперь будешь делать? — крикнул он и обдал Амброзия дорожной пылью.

Тот пустил коня следом, и, поравнявшись с всадником, увидел все тот же безумный оскал.

— Ну же! — крикнул ему Вортигерн, но его голос почти перекрывал свист ветра в ушах. — Ты давно так не мчался во весь опор! Признай, что тебе это нравится! Вот это — свобода! Это, забитый римский звереныш!

Год назад Амброзий мог убить за такие слова. Он бы не стал, но это было дозволено, и никто не встал бы между ним и обидчиком. Теперь они были на равных, и Амброзий чувствовал, как такой же кривой и звериный оскал расползается по его лицу от уха до уха. Бешеная злость клокотала в груди. Он не знал, скачка ли это, обычная гонка, или он волком хочет вцепиться в глотку нового командира. Он решит это, когда обгонит его.

Лагерь уже остался далеко позади. Они выехали на пыльную пустошь, где изредка мелькали клочки дикого вереска и невысокие кривые осины. Амброзий гнал своего коня во весь опор. Внезапно Вортигерн резко натянул поводья и остановился. Амброзий еле смог удержаться в седле, скачка закончилась так же неожиданно, как и случилась.

— Ну что! — крикнул Вортигерн. Лицо солдата-императора налилось кровью, как у великанов в местных поверьях, но тот смеялся. — Тебе же понравилось, скажешь нет?

Амброзий спешился, подошёл к нему с лёгкой дрожью в ногах и со всей силы ударил того по лицу. Вортигерн пошатнулся, но не упал. Оттер рукавом кровь из разбитой губы.

— Славный удар, — прошипел он и выплюнул на землю выбитый зуб. — Это считать как «нет»?

Амброзий смотрел на него. После удара и скачки он больше не чувствовал той жгучей злобы.

— Это считать как «да». Но кулаком по роже ты заслужил. Тебе нужен тот, кто не даст тебе сдачи?

Вортигерн показал красные от собственной крови зубы. Сейчас тот как никогда походил на матёрого волка. Потом он хлопнул центуриона от души по обоим плечам и рассмеялся.

— Мне нужен такой, как ты. Я разрешаю тебе построить моих ребят. Обучить их. С твоей помощью они добудут мне царство и славу. Но не забывай — настало другое время.

— Я это понял.

И время другое. И он, Амброзий, другой, раз это не пугает его. Не без колебаний он протянул руку Вортигерну.

— Значит, уговор? — спросил он.

— Уговор, — ответил солдат-император. — Добро пожаловать в новый дом, Амброзий Полу-бритт.

— Что-то не так?

Вортигерн отвечал ему крепким рукопожатием, но прежде довольное, жесткое и насмешливое лицо его стало рассеянным и удивленным. Будто в ровный строй выверенных и четких планов встряло вдруг что-то новое и незнакомое. Он наклонился и поднял из дорожной пыли булыжник.

— Что это? — спросил Амброзий.

Вортигерн не ответил. Амброзий переспросил, вместо ответа солдат протянул ему камень.

— Скажи мне сам, что это.

Лицо солдата вновь стало спокойным и безмятежным, но смешинки из глаз пропали. Амброзий взял в руки булыжник, отряхнул его от пыли. Под слоем грязи камень был иглистый и заостренный, блестящий и темно-серый.

— Это руда, — ответил он Вортигерну. Затем взвесил булыжник в ладони. То было не железо, которое в избытке добывалось к востоку от этих земель, камень был легче. Темный блеск металла в породе притягивал взгляд.

— Это олово, — кивнул Вортигерн.

— Касситерит?

Амброзий поднес камень ближе к глазам. Вортигерн оказался прав.

— Такого качества руда не валяется под ногами просто так, Полу-бритт. Камень пролежал здесь долго, но явно упал с какой-то телеги. А ты знаешь, что это значит?

Он, центурион Амброзий, знал это получше многих других. Все эти люди, что явились на остров почти четыреста лет назад, все эти тысячи римлян, что уже многие годы мертвы, его собственный легион и товарищи, его брат Утер, он сам — все они оказались здесь по одной лишь причине, имя которой олово. Кто владел оловом — тот владел всем. И теперь, пожалуй, оно было ценнее золота. Амброзий Полу-бритт понимал, о чем говорил узурпатор. Где-то здесь была шахта.

— И не простая шахта, — Вортигерн понизил голос. Амброзий поежился, будто тот прочел его мысли. — Взгляни-ка еще раз, Полу-бритт, взгляни хорошенько. Лишь восьмая часть в этом камне — пустая порода. Все остальное — чистейшее олово… Нас сюда привела судьба, а не кони. Где-то здесь должен быть вход.

Если это олово, думал Амброзий. Если это взаправду, действительно олово, такая огромная и богатая жила, то Регед и близлежащие земли — уже не пропащий край, окутанный туманом, будто тяжелым сном. Тогда, еще очень давно, Рим возлагал на эти острова большие надежды. Безумные и неоправданные, эта далекая от привычного теплого моря земля казалась всем недостижимым северным раем, до которого так трудно добраться. А если трудно — то там будет все. Золото, серебро, рубины, лежащие под ногами, прекрасные женщины. Так в свое время говорили об Индии, пока вернувшийся Александр не опроверг безумные сказки. Но однажды пара отчаянных караванов привезла из Британии несколько возов блестящего касситерита. Для императоров прошлого этого оказалось достаточно. Началось завоевание нового Оловянного царства.

До олова они добрались, это верно, в далеких разбросанных городах империи появилось немало новой блестящей бронзы. Но руда была бедная и баснословных богатств не прибавила. На любых весах это не стоило стольких лет, стольких войн и потерянных легионов. И вот он, Амброзий, держит в руках руду, достойную самых наивных мечтаний, а Рим уже шагнул за порог.

— Я нашел его, — негромко окликнул он Вортигерна.

Тот подошел к нему. Вход в шахту наполовину порос высокой травой и кустарниками, почти неприметный, но все же это был он. Вортигерн достал из седельной сумки короткий факел. Затем поманил Амброзия за собой.

— Мы спустимся туда? Сейчас? Не лучше ли вернуться и взять