Пожар сердец - Джейми Харкот

— Господи, я все еще не могу поверить, что в наше захолустье приходила звезда! На днях в Лондоне состоится премьера его нового фильма.

— Премьера, — не веря своим ушам, переспросила Аннетт, и туман в ее голове начал проясняться.

— Как, неужели ты не знаешь? Завтра вечером премьера его новой картины! Как жаль, что ты больна и не сможешь пойти на прием. Я бы отдала все на свете, лишь бы побывать в обществе таких шикарных мужиков, как он. И как ты умудрилась об этом забыть? Ой! — И она виновато посмотрела на Аннетт. — Извини, это я забыла, что с тобой произошло, и несу всякий бред.

Медсестра ушла, и Аннетт, глухо застонав, опустила голову на подушку. Боже, тот самый Саймон Бэтфорд! Теперь, ясна и его сила, и самоуверенность, и… недосягаемость. Она сразу заподозрила неладное, как только увидела его, но у нее не хватило воображения представить, что ее кузен — Саймон Бэтфорд, один из самых знаменитых кинорежиссеров.

У него была репутация известного в мире шоу-бизнеса дельца, имеющего значительное состояние. На съемочной площадке он требовал беспрекословного повиновения и от статистов, и от звезд первой величины. Несогласные, неподчиняющиеся тотчас же получали расчет. Саймон Бэтфорд сам выбирал сценарий, контролировал монтаж фильма и доводил своих людей до седьмого пота, лишь бы картина получилась идеальной. В основном он снимал триллеры, такие же сильные и бескомпромиссные, как он сам.

Конечно, она читала о нем в светской хронике, причем каждый раз это были скандальные новости. А она-то, дурочка, наивно думала, что этот самоуверенный тип в конце концов оставит ее в покое. Нет, подумала она с горечью, он не из тех, кто быстро отступает. Похоже, тетя Эльза — единственный человек, к которому он привязан, а раз она желает видеть Аннетт, то…

Ее шансы избежать Америки свелись к нулю.

Глава вторая

На следующее утро Аннетт встала с восходом солнца. День обещал быть чудесным — в комнату проникали розовые предрассветные лучи, ветерок шевелил легкие занавески на окнах. Девушка радовалась тишине и покою раннего утра — в такие часы она могла побыть наедине со своей печалью. Но не сегодня. С того момента, как она оторвала голову от подушки, по меньшей мере половина обслуживающего персонала побывала в ее палате. Кажется, сердито подумала Аннетт, натягивая юбку, весь госпиталь уже в курсе того, как мне повезло с родственниками!

Она быстро оделась и подошла к зеркалу. На ее худенькой фигуре мешковатая одежда — подарок одной из сиделок — выглядела ужасно: юбка едва держалась на стройных бедрах, а старомодная блузка напоминала бесформенный балахон.

Аннетт перевела взгляд на свое лицо и в первую секунду не узнала себя — так она изменилась. Щеки, на которых раньше играли ямочки, поражали мертвенной бледностью, под глазами из-за частых слез и бессонницы залегли тяжелые тени. Впрочем, не все ли равно, как я выгляжу, подумала она, ведь единственный человек, чье мнение мне дорого, умер.

Почувствовав, как защипало в носу, она усилием воли проглотила ком в горле. Потом подошла и села на краешек аккуратно заправленной кровати. Скоро придет Саймон, напомнила она себе, значит, я должна взять себя в руки, быть сильной. Что-то подсказало ей, что она не сможет запретить себе думать о нем, и Аннетт стала вспоминать в деталях вчерашний разговор с Саймоном.

Вызывающая мужественность этого человека, резкий голос и суровый взгляд посеяли в ее душе семена смятения и страха. И виной тому не больница: знала, что в обычной обстановке было бы то же самое.

Все утро и половину дня Аннетт провела, сидя на кровати и подперев голову руками. От долгого ожидания стало казаться, что внутри нее натянута какая-то струна, которая оборвется, едва раздастся стук в дверь.

Но стука не было — около четырех часов дня без всякого предварительного объявления Саймон Бэтфорд вошел в ее палату. Словно испуганный зверек, она тут же вскочила на ноги. Сердце у нее билось так сильно и быстро, что Саймон мог при желании услышать этот громыхающий звук.

Конечно, он заметил ее нервозность, но больше всего его внимание было поглощено другим — скептическим взглядом Саймон рассматривал то, что было на ней надето.

— Где вы откопали этот наряд? — спросил он строго, оглядывая ее с головы до ног. — В мусорном баке, что на заднем дворе?

Аннетт вспыхнула, презрение в его тоне заставило девушку с достоинством расправить плечи.

— Я не могла выбирать. Эту одежду дала мне ночная сиделка. Вы же знаете, все мое…

— Ладно, об этом позже, — перебил ее Саймон. — Нам пора. Идемте. — Он не удержался, еще раз окинул ее оценивающим взглядом, а потом покачал головой.

Аннетт ощутила удушливую волну смущения. До его прихода она и думать забыла, что выглядит не лучшим образом, а теперь, когда этот кошачий взгляд скользит по ее телу, она кажется себе абсолютно раздетой! Ей захотелось убежать и запереться в ванной, чтобы не видеть этого бездушного человека, но, взяв себя в руки, она сдержалась.

— Подождите, мне еще нужно позвонить в банк, — выдавила она, когда Саймон уже взялся за ручку двери. — Эту одежду мне дали, конечно, от чистого сердца, но я все-таки хочу заплатить за нее. И еще я должна заказать новую кредитную карточку и…

Не говоря ни слова, Саймон взял ее под локоть и повел за собой по больничным коридорам к выходу. Он шел быстро, и Аннетт едва поспевала за ним. Одновременно она пыталась довести до конца прерванный разговор, но после нескольких слабых «послушайте» и «подождите» он бросил на нее весьма красноречивый взгляд, и Аннетт благоразумно замолчала.

Когда они были уже внизу, у справочной, Саймон, видимо, решил сменить гнев на милость.

— Как зовут вашу благодетельницу? — спросил он таким тоном, будто делал ей великое одолжение.

— Кого? — не поняла Аннетт.

Он вполголоса выругался.

— Сиделку! Ту, которая дала вам эти ужасные вещи. — Аннетт съежилась, когда он, прищурившись, снова оглядел ее. — Держу пари, она стащила это с выставки одежды первобытных людей. Говорите же скорей, как зовут эту даму и сколько стоит ее барахло!

Дрожащим от негодования голосом Аннетт сообщила ему фамилию сиделки и сумму, которую она собиралась отдать. Удовлетворенно кивнув, он достал из кармана брюк несколько помятых купюр, подошел к справочному столу и, сказав несколько слов дежурной, оставил деньги у нее.

— Идемте, — коротко сказал он, вернувшись, а заметив, что ее всю трясет, добавил с оттенком жалости в голосе: — У вас вид умирающей, Аннетт. Ну, ничего, стакан бренди и здоровый сон в мягкой постели приведут вас в порядок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});