Игра в безумие - Джулиан Саймон

Удовлетворенный, предложил Блейни виски. Ведь он выиграл. Перешли в гостиную. Хартфорд говорил исключительно об игре, которая только что закончилась, и какую диспозицию следовало бы попробовать на следующей неделе. Блейни постарался изобразить восторг. Занялся он игрой в солдатики, ожидая получить удовольствие, но продолжал исключительно потому, что был в «Тимбэлс» начальником отдела сбыта, а Хартфорд — заместителем коммерческого директора. Надеялся, что это ему чем-то поможет, но пока ничего не добился.

Когда Блейни ушел, Хартфорд вернулся в большую комнату и заботливо уложил солдатиков, пушки и декорации в коробки. Он один занимал весь верхний этаж огромного викторианского особняка в Мейд Вейл, который переделали в доходный дом. Поглядев немного на тихую улицу внизу, пошел спать. Обстановка спальни состояла из правильных прямоугольников: постель, комод, туалетный столик, стул с высокой спинкой. Аккуратно повесив пиджак и брюки, швырнул сорочку и белье в корзину для грязного белья, переобулся в тапки, с удовольствием взглянул на литографии Мондриана на стенах и лег в постель.

Глава V

СТРАНИЦЫ ДНЕВНИКА

Начало мая.

Посмотрел «Глаза без лица», французский фильм о враче, отрезающем у людей куски кожи и пересаживающем их на изуродованное лицо своей дочери. Не понравился он мне, ничего интересного. Бонни не пришла и хорошо сделала. Эти новые фильмы не сравнить со старыми. Хотя «Психо» мне понравился, это было здорово. Душевая, и по стеклу стекает кровь…

В нашей Игре что-то меня не удовлетворяет. Что я имею в виду? Попытаюсь пояснить. Например, этот дневник, для кого я его пишу? Вероятно, для себя, возможно, и для Бонни, хотя мне не очень хочется давать ей его читать. Может, разок и покажу. Но никому больше. Вообще-то это неправильно, не хочу, чтобы кто-то его читал, это ведь моя тайна. Но, с другой стороны, хочу, чтобы все узнали об Игре, чтобы люди поняли, что игра фантазии не имеет границ. И хочу знать, какими фантазиями забавлялись они.

Я объяснил Бонни, как нам с ней повезло, что мы можем беседовать о наших фантазиях. Не уверен, поняла ли она, в некоторых вещах она дура дурой. Разумеется, думала, что я хочу заниматься с ней сексом. Бессмыслица. Я уже говорил, но теперь напишу большими буквами:

ДРАКУЛЕ СЕКС ОТ БОННИ НЕ НУЖЕН.

Да и ей тоже. Тем более, его Бонни совсем не привлекает.

Правда, Бонни, правда, это бы нам испортило всю Игру. Дракуле нужно нечто иное, включить в Игру третьего. Я говорил Бонни, она в нерешительности. Убежден, когда она не со мной, то совсем иная. Рассказала, что в детстве каждое воскресенье ходила в церковь. Когда случалось провиниться, отец ее бил, и мать наказывала. Я спросил, возбуждали ли ее страдания мучеников, дал ей пару книг о пытках и подобных вещах; ей было интересно, я видел, но не знаю, что чувствовала потом. Я расспрашивал, мучила ли она животных, рассказал о кошке, которую видел когда-то, давным-давно. Мальчики повесили ее вниз головой и содрали шкуру. Неужели это было? А если было, неужели я в этом участвовал? Не знаю, не помню. Но Бонни мне не ответила, а когда я снова спросил, мучила ли она зверушек, нахмурилась.

Полагаю, что да.

Рассказал Бонни, во что я верю. В жизни главное — это власть. Люди в большинстве своем глупы, у них нет никакой Власти, даже в мечтах. Нынче все так измельчало. Я испытал ее, прочитав из великого учителя Ницше: «Все утратившее мужественность, все, что превращает нас в рабов, — все это хочет сегодня быть хозяином человеческой жизни. О мерзость! Мерзость! Мерзость!».

Казалось, на нее это подействовало. Бонни меня обожает, признает мое превосходство. Это правильно.

Третий в нашей Игре очень важен. В единице есть нечто магическое — один всегда один — и треугольник тоже. Двое — нечто совсем иное. Это было моей проблемой в прошлом. Какова же связь между Сексом и Страданием?

Уже скоро. Я установил контакт с Третьим. Очень многообещающе, хотя и приходилось быть осторожным. О Бонни я не упоминал. Мечтаю о том моменте, когда мы встретимся все втроем, когда будем общаться вместе, как общается Бонни с Дракулой в свободном полете фантазии.

Для подготовки я купил магнитофон. Что-то он запишет?

Глава VI

ИСЧЕЗНУВШИЕ

Анна-Мари была свободна каждый вечер, но обычно предупреждала Пенелопу, если хотела задержаться дольше чем до одиннадцати. Двадцать седьмого мая в восемь вечера она вышла из дому. Пенелопа заметила, или ей это показалось, что та была возбуждена и взволнована. Собиралась вернуться около полуночи.

В два часа ночи Пенелопа отправилась спать. Утром Анны-Мари дома еще не было. Пенелопа и Дик совещались за завтраком, не уволить ли ее, когда наконец покажется. На другой день, в воскресенье, позвонили в полицию.

В среду утром, первого июня, в полицейский участок Роули пришел Дарлинг. Обратился к сержанту Сандерсу, который знал его как одного из пяти или шести агентов по торговле недвижимостью в городе. Дарлинг несмело спросил, не известно ли что-нибудь о секретаре-машинистке Джоан Браун, которая работала у него. В понедельник она не явилась на работу, а когда он зашел к ней узнать, не больна ли, оказалось, что та собрала вещи и уехала.

— Понимаю, сэр. Она вам ничего не говорила? Вам не казалось, что ей разонравилась работа и она собирается уйти?

— Ничего подобного. Я был вполне удовлетворен ее работой. — Звучало это как показания перед судом. — Это очень странно. И прискорбно. Она была обязательна, что сегодня редкость. Если вернется, другой секретарши мне не нужно.

— Она долго работала у вас?

— Нет, недолго. Месяца три.

— Не знаете, у нее дома не было никаких неприятностей?

— Дома… — Дарлинг, безупречно одетый, с «бабочкой» в горошек, задумался над этим словом. — Даже не знаю, где ее дом, никогда не говорили об этом. Здесь она снимала комнату. Полагаю, приехала из Лондона. — Он оперся на барьер. — Вы, возможно, думаете, что я зря поднимаю панику, сержант, но не понимаю, почему она ушла, не сказав мне ни слова, не оставив письма. Это странно.

Сержант, который и в самом деле думал, что Дарлинг зря поднимает панику, обещал заняться. Донесение о двух исчезнувших девушках попали на стол сержанту Плендеру из криминальной полиции. Он доложил о них шефу, инспектору Харли.

Был жаркий день, в воздухе пахло грозой. В кабинете Харли было слишком душно. Инспектор не относился к людям, которые ищут работу на свою голову.

— Не понимаю, чего вы всполошились, Гарри.

— Исчезли две девушки, инспектор, двое за четыре дня.

— Нельзя утверждать, что Браун исчезла. По донесению, она собрала вещи и уехала. Она же все забрала, да?

— Да, но, по словам миссис Рэмсон, ее хозяйки, была очень расстроена, особенно последние два дня. И не упоминала, что хочет уехать, хозяйку это удивило не меньше, чем ее начальника, Дарлинга.

— Агента по торговле недвижимостью? Я его знаю. — Харли поцыкал зубом. — Что это была за девушка, местная шлюшка?

— Нет, инспектор. Скорее, особа сдержанная и замкнутая.

— Как она уехала, вы выяснили?

— Нет. Я расспрашивал и на вокзале, и на автобусной станции, но ее не помнят. Это неожиданность. Фото у нас нет.

— Но уехала она по своей воле, в этом нет сомнений.

— Я так не думаю. Тут еще второй случай…

— А, та француженка…

— Да. Анна-Мари Дюпон. Служанка у Сервисов. Полагаю, особа с ветерком в голове, но не слишком испорченная. Оставила чемодан, одежду, обувь — вообще все.

Инспектор взглянул на фотографию, приколотую к донесению Плендера.

— Очень миленькая. Вы же сказали, с ветром в голове, вот ее ветром и сдуло.

Плендер шутку не принял.

— Значит, все барахло оставила здесь. Это ничего не значит. Ставлю десять к одному, что работает сейчас в каком-нибудь стриптиз-клубе, где тряпки ей не нужны. Знаете, каковы по большей части эти иностранки, что приезжают к нам учить язык? Профессионалки, которые строят из себя любительниц.

— Да, инспектор.

— Вижу, вы со мной не согласны. Но, чтобы меня убедить, вам достаточно указать хоть на какую-то связь между секретаршей Браун и служанкой Дюпон. Можете?

— Пока нет.

— Как родственники?

— Сервис написал родным Анны-Мари во Францию. Кажется, матери ее уже нет в живых, жила с отцом и старшей сестрой. Родственников Браун я еще не разыскал.

— Ладно. Пока продолжайте действовать обычным путем. И, полагаю, Гарри, через неделю-другую обе найдутся, увидите. — Харли утер лоб.

Глава VII

ЛЮДИ ИЗ «ПЛАСТИКА»

Первого июня, в праздник, они перебрались в «Плющ». За Бобом Лоусоном каждое утро приходила служебная машина, чтобы отвезти его в правление, но Боб в дороге занимался документами и диктовал письма, поэтому Полю места в машине не предлагал. Поль с Дженнифер ехали или шли пешком на станцию и садились в поезд. Дорога занимала сорок минут. Поль читал «Файненшел Таймс» и «Таймс», Дженнифер листала женские журналы. Элис оставалась дома одна.