Заветное желание - Сева Голубев

беспрерывно двигались, издавая странный шипящий звук. Точно газировка только-только налитая в стакан.

Костя попятился от отца, споткнулся о что-то отвратительно влажное и больно приземлился на пульт от телевизора тем самым включив говорящую коробку:

– … был найден изуродованный труп. Это уже третий случай за сегодня, милиция не комментирует произошедшее, но наши источники предполагают, что это дело рук одного преступника, который передвигается по городу и нападает на тех, кто его подвозит. Также наши источники поделились с нами ужасающими подробностями: на всех телах есть следы каннибализма.

Отец медленно приближался к нему, Костя попытался встать и его рука утонула в какой-то холодной, ледяной жиже. Он повернул голову чтобы рассмотреть странный предмет, о который споткнулся и встретился с голубо-серыми глазами матери, еще более крупными, чем при жизни, и на фоне залитой кровью кожи голубого в радужках стало даже больше.

Костя попытался закричать, но пересохшее горло будто сдавила рука невидимого чудовища, как часто бывало во сне, и изо рта вырвался лишь слабый свистящий хрип.

“Просыпайся! Просыпайся!” мысленно пинал самого себя Костя, пытаясь встать на скользком от крови полу. Наверняка он все еще спит, в этот самый момент елозит ногами по уже надорванной простыне, пытаясь выпутаться из одеяла. И никаких монстров не существует. Все это просто сон.

Но видение не исчезало. И Костя не просыпался.

А вот шаркающие шаги отца уже были совсем близко.

Так и не сумев встать Костя проскользил на четвереньках по полу до двери, ведущей во двор. Ему очень повезло, будь сейчас зима дверь была бы заперта, а пока тепло, мать оставляла ее открытой, чтобы ничто не мешало ей выходить курить на веранду. Прохладный воздух нежно обдал лицо и на секунду Костя замешкался, слишком ошарашенный равнодушием все еще зеленых деревьев, ярких цветов и поющих птичек. Мир продолжал жить, как будто ничего не происходило. До Кости донесся детский смех из соседнего двора.

Плечо пронзила адская боль. Он дернулся, вкладывая все оставшиеся силы в то, чтобы выбросить свое тело с бетонной лестницы веранды вперед, прямо в цветочную клумбу. Вскакивая на ноги, он бросил взгляд назад и увидел сгорбившегося отца, лицо его было окровавлено, изо рта свисал ошметок Костиной футболки, но никакой гримасы на том лице не было, на него смотрела жуткая маска, лишенная всяких эмоций, чувств и мыслей.

– Ты не мой папа! – отчаянно прокричал Костя и понесся к калитке.

Ему часто снился похожий сон. Это было вскоре после развода родителей. Неизвестный преследовал его и калитка никак не открывалась. Он уже чувствовал горячие дыхание хищника на своей шеи, когда замок щелкнул и калитка отворилась. Мгновение растянувшееся до вечности Костя чувствовал себя в теплой безопасности, вбежав в родной двор. Но стоило ему сфокусировать взгляд, как преследователь оказывался прямо перед ним. И тут он всегда просыпался.

Сейчас от кошмара он так просто не отделается. Опасность реальна и она медленными, неуверенными шагами приближается к нему. Калитка не сопротивлялась его нажиму, наоборот она открылась настолько легко, что Костя не рассчитав силы вылетел на улицу и повалился на влажную, холодную траву, усыпанную дубовыми листьями. Что-то резко резануло голень изнутри, словно в ней лопнула натянутая струна.

Встать не получалось. Каждая попытка лишь подбрасывала дров в невидимый костер разгоревшийся в его правой ноге. Костя услышал скрип калитки, поворачивать голову не было необходимости, он знал, что отец вялыми, механическими движениями пытается переступить через порог, но нога цепляется за край и раз за разом соскальзывает вниз. У Кости есть несколько секунд.

Игнорируя разрывающую ногу боль Костя энергично заработал руками, подтягивая себя по мокрым листьям вперед, к дороге. Куда он направляется? Ответа не было. В голове было пусто. Только пульсирующая кровь, ритмично бьющая по стенкам черепа: “Давай, давай, давай!”.

По асфальту было ползти намного труднее. Каждое движение оставляло за собой кровавый след с мелкими кусочками содранной кожи, но Костя упорно продолжал. Там за дорогой спуск к реке, если он доползет и сбросит себя в воду последует ли монстр за ним? И если последует, кто из них лучше справиться с течением реки? Маленький мальчик или полуразложившийся труп?

Костя вздохнул с облегчением, когда асфальт закончился, он поставил руку в высокую, сочную осоку и тут же вскрикнул от ужаса и боли. Резко выдернул руку из травы и прижал к груди, словно раненого котенка. Из ладони торчал острый, блестящий в лучах солнца, осколок толстого, зеленого стекла. Несколько квадратных метров вокруг него были усеяны плотным ковром из разноцветных осколков. Теперь Костя знал, чем занимались все лето шумные подростки вечерами под его окнами. Он выдернул стекло и тут же припал к ране губами. Успеет ли он проползти вокруг стекла?

Думать над ответом долго не пришлось. Холодные пальцы крепко сжали его голень и потащили Костю назад. Он хватался за острые листья осоки, не обращая внимания на жгучие, болезненные порезы мгновенно усыпавшие его ладони, но трава только обрывалась или вырывалась с корнем, замедляя движение к неминуемой гибели лишь на доли секунды.

Шум мотора Костя услышал задолго до того, как красный, проржавевший мопед вылетел из-за поворота. Мать с самого детства предупреждала его об этом участке дороги. “Дорога изогнута здесь так, что ты не видишь машину даже тогда, когда она уже очень близко. Здесь нужно быть внимательнее обычного.” И эти мопеды, на которые жаловались все в округе. Подростки собирали их своими руками из хлама, набранного со свалок и из дедовских гаражей. На глушители даже не думали тратиться – в их странной вселенной мальчиков подростков, чем громче ревел твой разваливающийся на ходу железный зверь, тем более статусное положение ты завоевывал.

Столкновения Костя увидеть не успел, будто моргнул в самый важный момент фильма, пропустив спасение главного героя. Видимо он потерял сознание и когда открыл глаза вокруг уже была куча народу, люди в форме и машины с мигалками. Сам он сидел на жестком полу машины скорой помощи, свесив ноги на улицу, обернутый в колючее одеяло. Молодой мужчина от которого странно пахло лекарствами бесцеремонно ощупывал его и через плечо сообщал о своих открытиях плотной, ищущей что-то в глубине машине и ругающейся женщине.

На дороге лежала белая простыня, через которую просматривались очертания человеческого тела. В нескольких метрах от нее лежал искореженный мопед, который вряд ли подлежал восстановлению. Спиной ко всему этому стоял болезненно худой, скучающий молодой человек в кожаной коричневой куртке. В руках он держал микрофон и совершенно без эмоций зачитывал текст