Не вся трава зеленая - Эрл Гарднер

Я отрицательно покачал головой:

– Мне срочно нужны деньги.

Она вздохнула с сожалением:

– Тогда я вам не покупатель.

– Ладно, – ответил я. – Попробую стукнуться к соседям. Кто живет в квартире 62-Б?

– Там нет никого.

– Квартира не сдается?

– Там жила женщина, но съехала. Нэннси Бивер. Она говорила, что ее имя звучит именно так, с двумя «н»: Н-э-н-н-с-и.

– Тоже пишет?

– Думаю, что да. Она много работала на машинке. Хотя я не встречала в продаже ее книг.

– Общительная?

– Не могу сказать, но вообще она неплохой человек. И так неожиданно уехала! Я ничего и не подозревала до вчерашнего дня.

– Любовники?

– Не знаю. Здесь каждый живет своей жизнью. Например, в квартире 60-Б живет пара Остинов. Я не знаю, чем они занимаются. Он, кажется, где-то при должности. Что касается ее… Я никогда не слыхала, чтобы у них стучала машинка. Мне кажется, она художница. Они оба очень скрытные. Этот район города вообще отличается замкнутым образом жизни. – Она подумала с минуту, а потом добавила: – Это единственный способ выжить здесь.

– А мисс Бивер не намекала вам, что собирается уезжать? – спросил я.

– Нет, я ничего такого и предполагать не могла, пока она не начала выносить из квартиры картонные коробки и чемоданы.

– Выносили вещи грузчики?

– Нет, таксист, – ответила она. – Она договорилась, чтобы он помог ей.

– Картонные коробки и чемоданы, говорите вы?

– Да, картонные коробки. Наверное, с полдюжины, клеенные лентой и с почтовыми наклейками. Сначала она вынесла коробки, а примерно через полчаса вернулась и забрала чемоданы.

– Все это время ей помогал водитель такси?

– Да.

– Желтое такси?

– Да, по крайней мере, я так думаю.

– Один и тот же водитель?

– Не знаю. Господи! Почему вы так интересуетесь Нэннси Бивер?

– Будь я проклят, если я сам знаю, – сказал я, – но мне нравится сопоставлять факты, чтобы понять людей. Любого человека я рассматриваю как потенциального героя рассказа. То, что вы мне поведали, возбудило мое любопытство.

– Короче, она уехала, и вы не сможете продать ей пишущую машинку.

– Вы не думаете, что мисс Бивер вернется?

Она покачала головой.

– Скажите, – начала она опять, – сколько вы хотите заработать на машинке?

Я снова посмотрел на ее машинку.

– Не могу вас порадовать. Ваша машинка в том еще состоянии. Ее нужно почистить, смазать, отрегулировать.

– Это давно надо было сделать, но я все откладывала. Когда нет постоянной работы, на статьях и тому подобном много не заработаешь. Я не могу без машинки, но у меня не так много денег, чтобы купить новую. Некоторые гонорары, которые я получаю за рассказы, составляют меньше пяти долларов… знаете, в этих дешевых журналах…

– Приходится туго, – согласился я. – Возможно, если ваши рукописи будут выглядеть более… скажем, более солидно, вы сможете больше заработать.

– Я как раз это и имею в виду. Вот почему мне хотелось бы узнать, сколько вы окончательно хотели бы получить. Я ведь не могу жить, чтобы совсем не есть, и через две недели надо еще вносить плату за квартиру.

– Я не могу назначить иную сумму…

– Может быть, вы все-таки согласитесь получить сейчас пятнадцать долларов, а через две недели остальные двадцать?.. У меня приняли рассказ. Двадцать долларов я получу наверняка.

– Извините, – сказал я, – но для меня это неприемлемо. К кому еще в этом доме вы посоветовали бы мне обратиться?

– Ни к кому, – ответила она. – На этом этаже всего четыре квартиры. Четвертую снимает какая-то дама, занимающаяся бизнесом. Она рано уходит на работу. А о людях, которые живут этажом выше, я вообще ничего не знаю.

Я положил свою пишущую машинку в кейс.

– Мне очень жаль, – выразил я сожаление. – Попробую спросить в соседнем доме. Вы там никого не знаете?

Она покачала головой.

– Мы не общаемся с соседями. У каждого свои знакомые, вот и все. Но мне бы, конечно, хотелось иметь эту машинку…

– Жаль, что я не могу позволить себе продать ее на ваших условиях, но мне тоже нужно думать о своем существовании.

– Вы пишете?

– Время от времени.

– Вы выглядите состоятельным. Производите впечатление человека, которому не составляет труда продать свои произведения.

– Неужели я кажусь именно таким?

– Да, в вас есть какое-то высокомерие, видимо, от самоуверенности. Вам наплевать на нас, писателей, живущих на случайные заработки. Мы осознаем всю тщетность наших усилий и постепенно погружаемся в пучину разочарований. Пока я наблюдала это у других, но, похоже, подобный финал ждет и меня.

– А знаете, что я сделаю? – обратился я к ней. – Вы славная, и я готов рискнуть. Ладно, давайте пятнадцать долларов, и машинка ваша, а я приду за остальными через две недели.

– Неужели вы пойдете на это? – спросила она, и ее лицо посветлело.

Я кивнул.

– Как чудесно! Мне в последнее время не раз приходило в голову, что мои работы выглядят, как бы это сказать… не очень профессионально оформленными.

– Новая лента отнюдь не пошла бы во вред вашей машинке.

– Новые ленты денег стоят, – сказала она, – а деньги не растут на деревьях.

Она прошла в чуланчик и, пошарив там, вернулась с двумя пятидолларовыми и пятью однодолларовыми бумажками.

Я отдал ей свою пишущую машинку, ее положил в кейс и сказал:

– Помните, я вернусь через две недели. Надеюсь, новая машинка принесет вам удачу.

– Принесет. Обязательно принесет! Я знаю! – радостно воскликнула она. – У меня даже настроение поднялось. Вы сказали, вас зовут Лэм?

– Дональд Лэм.

– Я достану эти деньги, Дональд. Уверена, что у меня получится. Эта сделка буквально оживила меня. Я чувствую настоящее вдохновение. Теперь все пойдет по-другому. И даже наскребу на гамбургер – ведь на голодный желудок много не наработаешь.

– Это правда, – согласился я.

Она проводила меня до двери, потом в порыве чувств, обхватила меня руками и поцеловала в щеку.

– Вы замечательный человек! – сказала она.

Унося ее разваливающуюся пишущую машинку, я вернулся к автомобилю, анализируя информацию, которую мне удалось получить о Нэннси Бивер.

Две ездки в такси. Одна – с картонными коробками, после которой она вернулась через полчаса. Потом вторая, с чемоданами, – насовсем.

Я вернулся и изучил список жильцов, мне нужен был управляющий. Узнав, где он находится, я направился прямо туда. Управляющим оказалась женщина средних лет, тучная и циничная.

– У вас есть свободные квартиры? – спросил я.

– Одна освобождается на третьем этаже, номер 62-Б. Очень хорошая квартира.

– Могу ли я взглянуть на нее?

– Не сейчас. Она еще не убрана. Жилец выехал только вчера и оставил все в беспорядке.

– Я сделаю на это скидку.

– Я не могу сейчас подняться с вами. Мне должны позвонить из другого города.

– Дайте мне ключ, и я сам посмотрю, – предложил я.

– Чем вы зарабатываете на жизнь? – спросила она.

– Литературным трудом.

Она покачала головой.

– Писатели ненадежные клиенты. На словах у них все хорошо, но, когда надо платить, оказывается, что у них нет денег. И такое происходит сплошь и рядом.

– Сколько вы хотите за эту квартиру? – спросил я.

– Пятьдесят пять долларов, – ответила управляющая.

– Я не из таких, как вы описали, и мог бы внести плату за первый месяц и заплатить вперед еще пятьдесят пять за следующий месяц проживания. В любое время, если я не заплачу, вы можете взять эти пятьдесят пять долларов.

– Это другое дело, – обрадовалась она. – Должно быть, у вас дела в порядке.

– Мне удается сводить концы с концами, – скромно ответил я.

Она протянула ключ.

– Учтите, там полный хаос. Но я сегодня же наведу там порядок.

– Разумеется, – успокоил я, – я это учту.

Снова поднявшись по лестнице, я вошел в квартиру.

Там и вправду царил кавардак. По полу всюду в беспорядке разбросаны бумаги. В спешке скомканными обрывками была переполнена и мусорная корзина.

Шкафы открыты настежь, ящики комода выдвинуты.

Я разгладил несколько листков. В основном это были рекламные объявления, обычно рассылаемые по почте. На одном был отпечатан список вещей: три книги с названиями и именами авторов; полпачки бумаги для пишущей машинки; пачка копирки, карандаши, ручки, резинки, ленты для машинки, конверты…

В этом списке не было ничего, что могло бы объяснить, почему этот лист вынули из машинки, смяли и швырнули в корзину.

Вверху стояло имя – Нэннси Армстронг, коробка 5.

Я сложил бумагу, сунул в карман и вышел из квартиры. Отдавая ключ управляющей, я сказал, что еще подумаю и не против взглянуть на квартиру еще раз после того, как ее уберут.

Приехав домой, я отыскал телефонный справочник и посмотрел раздел «Склады».

Меня заинтересовала компания «Интернэшнл сторидж», филиал которой находился в пяти кварталах от Биллинджер-стрит, где раньше проживала Нэннси Бивер.

Снова сев в машину, я отправился в таксомоторный парк. Дежурная в ответ на мой вопрос сказала: