Магия лавандовой зелени - Андрэ Нортон

— Но миссис Пигот сказала, что городским детям нравится туда приходить. Они считают это интересным.

— Может, и интересно, — впрочем, Холли и в этом сомневалась, — если не приходится здесь жить. Мама должна забрать нас отсюда, должна… — Она говорила все громче, но замолчала, когда Крок схватил ее за руку и крепко сжал.

Он сердито смотрел на нее.

— Холли Уэйд, оставь маму в покое. Не смей плакать при ней — слышишь?

Холли вспомнила все беды, которые преследовали ее с того проклятого момента, когда пришла телеграмма. Изо всех сил она выдернула руку.

— А ты не говори, что мне делать, Крокетт Уэйд!

— Буду говорить, если ты станешь тревожить маму. Думаешь, ты умная, потому что у тебя хорошие отметки в школе и ты на год старше нас с Джуди? Но ты глупая, Холли Уэйд, глупая, когда нужно помочь маме. Ты ничего не делала, только говорила злые вещи и действовала еще злее! Папа стыдился бы тебя!

Холли хотелось закричать, ударить Крокетта прямо по губам. Но это было бы по-детски — как тогда, когда ее тошнило в автобусе. Она не даст ему понять, как ей плохо. Никому не даст понять. В глубине души она понимала, что мама не возьмет их с собой, как бы они ни упрашивали. Ей придется стать новой Холли Уэйд, которая живет на мусорном дворе, ездит в старом грузовике под старым грязным брезентом и живет в таком месте, где когда-то ведьма прокляла семью…

Прокляла семью — каково быть ведьмой, как в волшебной сказке, и чтобы твои желания исполнялись? Холли прекрасно знала, каким было бы ее первое желание: чтобы та телеграмма никогда не приходила, чтобы они оказались в Бостоне и жизнь продолжалась так же, как раньше. Если бы она была ведьмой, она бы так сделала своим волшебством.

Она все еще мечтала об этом, когда грузовик свернул с шоссе на боковую дорогу, по бокам показались деревья и кусты, и день стал еще темней.

2. Сокровищница

Да, в Димсдейле оказался дом, но очень странный. Уэйдам не удалось разглядеть его снаружи, потому что из грузовика их провели прямо в боковую дверь. Внутри Холли откинула капюшон от дождя, который превращал ее лицо в маску из красных цветов, и смогла видеть лучше.

Одна большая комната с темными углами, потому что горит только одна лампа на столе. С одной стороны вверх уходит крутая лестница, но сама комната разделена на части перегородками, доходящими Холли до подбородка, если она чуть наклонит голову. Перегородки разделяют комнату на узкие секции и напоминают широкие шкафы без дверок. И они завалены разными вещами, как будто кто-то плотно забил их чем попало и всякими коробками. На двух перегородках полки, а на них что-то похожее на груды посуды и ряд электрических тостеров. Чем-то эта забитая комната напоминала магазин миссис Пигот, только здесь гораздо теснее.

Сбоку от стола с лампой большой камин, такого большого Холли не видела никогда в жизни. Пещера такая огромная, что по боковым стенам устроены даже сиденья, как будто люди забираются туда, чтобы согреть руки и ноги у горящего в центре огня.

Запахи — очень странные запахи — острые, и похожие на запах выпечки, и такие, которые Холли не могла бы назвать. Но запахи хорошие, решила она, вопреки своему стремлению найти в этом доме-мусорном дворе одни недостатки. В комнате никого не было. Дедушка, наверно, отводил грузовик в гараж, но где бабушка?

Стол поверх красно-белой полосатой скатерти накрыт газетами. А на газетах разбитая посуда: чашки без ручек, треснувшие тарелки.

Неужели бабушка и дедушка такие бедные, что у них нет другой посуды? Эта мысль заставила Холли перестать думать о собственных несчастьях. Прежде чем она успела шепотом задать этот вопрос маме, дверь в конце очень длинной комнаты открылась и вошла бабушка.

Если дедушка оказался гораздо ниже, чем представляла себе Холли, бабушка была гораздо выше. Она худая и ходит чуть сгорбившись, будто очень торопится туда, куда идет, и голова у нее всегда впереди тела. Волосы лежат на голове плотным узлом, и из этого узла торчат два гребня с блестящими камнями — красным и зеленым. На носу очки, в красной оправе, круто загнутой по углам. И сидят они на месте не очень надежно: бабушка постоянно поднимает руку и поправляет их. На ней свитер, хотя в комнате от огня очень тепло (по другую сторону от стола есть еще большая печь). Уэйды уже сняли свои плащи и пальто. Поверх свитера и яркой юбки-шотландки на бабушке большой передник со множеством разноцветных пятен и полос, так что можно только догадаться, что первоначально передник был белым.

— Слава Господу за его милосердие. Вот и вы, целые и невредимые. И как приятно видеть тебя, доченька! — Она протянула к маме руки, и мама оказалась в ее объятиях, как будто только к этому и стремилась.

— Он добр к нам, дитя. — Теперь мама спрятала лицо на плече бабушки. И Холли с непривычным страхом поняла, что мама плачет. — Он милосерден. Все будет со временем хорошо. Так было и с нами. Много черных дней было у нас в прошлом, у Лютера и меня. Но Господь всегда посылает в утешение что-нибудь хорошее. И я не верю, что Джоэл мертв. Никогда так не думай! Джоэл, он боец — он не утонет, не таков Джоэл!

— Садись сюда. — Бабушка отвела маму к креслу с высокой спинкой у огня. — В такой день словно сам дьявол насылает свою чуму. Отдыхай, доченька, и успокойся. Ты теперь дома и в безопасности — и Джоэл тоже будет здесь. Все со временем, как пожелает Господь.

Теперь мама слегка улыбалась, хотя щеки ее еще были влажные.

— Вы заставляете меня в это верить, мама Уэйд.

— Мерси… зови меня Мерси, дочь. Так лучше. Ну а теперь — вы, молодежь… — Она потрепала маму по плечу и повернулась к детям. Дважды поправила очки, как будто они нужны ей, чтобы в следующий раз, когда увидит внуков, обязательно узнать их.

— Холли, — кивнула она, — и Крокетт, и Джуди…

— Папа зовет меня Банни, — заговорила Джуди. Лицо бабушки сморщилось в улыбке.

— Правда? Ну, он всегда всех называл по-своему. Но всегда эти имена подходили. Посмотрите на часы! Лютер хочет есть, вы, наверно, тоже. Подкрепиться не хотите?

Крок принюхивался.

— Пахнет ужасно вкусно. — Он улыбнулся бабушке. — Вы делаете имбирный хлеб? Эта миссис Пигот, из магазина, нам давала.

— Пекет миссис Симмс, — кивнула бабушка. — Имбирного хлеба нет Но если вы похожи на своего папу, вам понравится мой свежий хлеб — с медом, чтобы легче есть.

— А теперь, — она подошла к столу, — уберу свою работу и накрою стол на целую семью. — Хотя вся посуда на столе была разбитой, она убирала ее осторожно, переносила на полку в одном из странных шкафов так, словно это настоящее сокровище.

— Они все разбиты, — откровенно заявила Джуди.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});