Лучший шпионский детектив - Ирина Гордеева

– Интересно, на чём я могла проколоться? – вроде бы даже и не спрашивает, а рассуждает знакомый мне женский голос. – Не оборачивайтесь! Сидите прямо и смотрите вперёд! У меня пистолет! – добавляет она, увидев, что я хочу повернуться.

Я подчиняюсь.

– Так я задала вопрос!

В таких случаях лучше говорить правду: навредить это мне ничем не может, а искренний ответ создаст степень доверия к моим словам, – и я рассказываю про стереооткрытку.

– Генри, ну ты теперь понял, что ты – идиот? Так что впредь не напрягай мозги, действуй руками – это у тебя лучше получается, – а думать буду я!

– Вы полагаете, у вас будет что-то «впредь»? – дёрнул меня чёрт съязвить.

Это сразу же останавливает готовую вспыхнуть между ними перепалку.

– Генри, ну что ты так тащишься? Давай быстрее! Что же касается «впредь», мистер Харрис, то лично у вас это «впредь» будет, может, и не очень приятным, но зато интересным. Это я вам обещаю.

Хоть несколько и стемнело, но в маршруте я ориентируюсь. Настораживает, что мне не завязали глаза: в моём положении это означает, что поездка назад не запланирована. Надо что-то предпринимать. Допустим, отстегнуть незаметно ремень я смогу. Но что дальше? Оружия у меня нет, а выпрыгнуть на ходу не получится: как только Эдна подала голос, Генри заблокировал мою дверь. Значит, надо ждать, пока ситуация не станет более благоприятной.

Но эта женщина снова на шаг впереди меня. Я чувствую, как мне в шею впивается игла шприца, и буквально сразу и машина, и вечерний пейзаж за её окном начинают, ускоряясь, вращаться, пока полностью не растворяются в ярком белом пятне.

Моё возвращение в реальный мир носит довольно грубый характер. Обычно в таких ситуациях принято осторожно похлопывать по щеке, но со мной не церемонятся, и я начинаю приходить в себя после весьма мощного удара в челюсть. Мотаю головой и с трудом открываю глаза.

Я на стуле в каком-то помещении. Надо мной склонился Генри. Он уже готов повторить процедуру пробуждения, но, увидев, что я очнулся, удовлетворённо кивает и отходит в сторону. Я протягиваю руку к челюсти и осторожно её массирую. Это даёт мне возможность осознать, что я не привязан. Посмотрим, можно ли этим как-то воспользоваться.

– Давненько не виделись, Харрис!

Я поднимаю взгляд и обалдеваю. Да и есть отчего: передо мной Бернардо Дзанутти! Кого же тогда они убили? И как так получилось, что полиция его опознала в качестве трупа?

– Приятно на тебя посмотреть, Харрис! Выглядишь, как полный идиот, даже рот от изумления раскрыл. Пожалуй, окажу тебе небольшую услугу: перед тем, как прихлопнуть, расскажу, как мы всё это провернули. Очень уж мне хочется посмотреть на твоё лицо, когда ты узнаешь, что с тобой играли, как со щенком.

Насчёт «прихлопнуть» вряд ли врёт: в правой руке у него пистолет и, разговаривая со мной, он постукивает стволом по левой ладони.

Уже довольно осмысленным взглядом окидываю комнату. Кроме этих двоих никого нет.

Дзанутти всё понимает.

– Да, её здесь нет. Хотя всё придумала именно она. Умная женщина, правда, Харрис? Вот ведь что можно выжать из невинного вроде бы увлечения: так просто, ни для чего, разыскивать в интернете по фотографиям похожих людей. И вот тебе – раз! – и пригодилось. Представляешь, оказывается, в Оклахоме живёт… в смысле, жил… бедолага, похожий на меня так, что дальше просто некуда.

– Не понимаю, – пожимаю я плечами. – Ну, привезли беднягу, убили… А дальше? Судмедэксперты снимут с трупа отпечатки пальцев, и выяснится, что это не ты.

– Для того, чтобы снять с трупа отпечатки пальцев, нужно, как минимум, иметь труп!.. Ох, как приятно смотреть на твоё лицо, Харрис! Век бы любовался. Так нет ведь у них трупа, нет, понимаешь? Привезли в морг, положили в камеру… А потом приехали эксперты, открывают, а там – пусто! И ничего сложного, я ещё и не такое могу делать.

– Где Эдна? – спрашиваю я, лишь бы о чём-то спросить.

Они переглядываются.

– Это ты о Милдред? Да ладно, скажу тебе и это. Ты ведь всё равно никому не расскажешь. Она, видите ли, почему-то против того, чтобы я с тобой покончил. Думала, я велел привезти тебя сюда, чтобы выведать всё, что мне нужно. А как узнала, так с ней даже истерика случилась. Пришлось связать и запереть в комнате: пусть остынет, свыкнется… Так что если ты хотел перед смертью с ней попрощаться, ничего не выйдет. Снова разволнуется – ты ведь этого не хочешь? Она и так расстроилась, что тебя не посадили. Считала, что в убийстве тебя обвинить не смогут: улики слабые да и труп – главное доказательство – исчезнет… Но я решил по-другому, и такой вариант мне гораздо больше нравится.

Он снова, на этот раз как-то многозначительно, стукнул пистолетом по ладони.

– Ну вот, у меня, собственно, всё. Пора заканчивать. Впрочем, если есть какие-то вопросы – с удовольствием отвечу. На тебя смотреть очень забавно – почему бы не поразвлечься?

Я лихорадочно размышляю. Их двое. Пушки у обоих. Более реальный вариант, естественно, Дзанутти. Если броситься к нему, Генри стрелять мне в спину побоится: можно ведь и в шефа ненароком попасть. Выхватить у Дзанутти пистолет, приставить к виску и потребовать, чтобы Генри выбросил оружие. Но расстояние между нами метра четыре. Нет, не успею. Как бы заставить его подойти поближе?

– Зачем тебе вообще весь этот цирк понадобился? Ну, чтобы тебя посчитали убитым?

– О-о! Значит, понадобился. А вот тебе это знать действительно ни к чему. Там, где ты скоро окажешься, этим не интересуются: либо цветочки нюхают, либо в котлах варятся – это уж куда направят. От всей души желаю тебе последнего и прямо сейчас в этом помогу.

Он решительно поднимает пистолет. Ну, всё, Мэтт. Громкий звук выстрела – вот последнее, что ты услышишь в этом мире.

Но всё происходит не так. Громких звуков я слышу не один, а несколько: внизу раздаются мощные удары в дверь и доносится голос Вильямса:

– Откройте! Полиция!

Карнеги утверждает, что для каждого человека самый приятный в мире звук – это звук его имени. Но бывают, оказывается, ситуации, когда слово «Полиция!» звучит гораздо приятнее, чем «Мэтт Харрис»!

И Генри, и Дзанутти просто ошеломлены, но это не будет продолжаться вечно. Так оно и есть. Оба, как по команде, поднимают стволы и направляют в мою сторону. Генри успевает раньше Дзанутти, но не раньше меня: за долю секунды до выстрела я нырком бросаюсь ему в ноги, обхватываю их и с силой дёргаю, одновременно пинком сшибая с ног Дзанутти.

Сразу же после выстрелов дверь внизу начинает обнадёживающе трещать, и слышно, что она вот-вот вылетит. Это заставляет моих врагов поменять тактику: они вскакивают на ноги и бросаются к двери в дальнем углу комнаты. Дзанутти всё же на бегу оборачивается и стреляет в мою сторону, но я мигом перекатываюсь к стене, и он тоже мажет. Генри таких попыток, к счастью для меня, не делает.

В боевиках детективу в таких случаях положено, даже будучи безоружным, преследовать негодяев, ловко уворачиваясь от пуль. Я такой глупостью заниматься не собираюсь, но к окну подскакиваю. На улице темно, однако от окон падает свет, и я вижу, что буквально рядом с домом озеро или река; ещё виден дощатый причал и силуэт катера. Не составляет труда сообразить, что будет дальше.

Откуда-то снизу выскакивают две тёмные фигуры; но я различаю, кто из них кто. Они бегут к причалу, Дзанутти впрыгивает в катер и запускает двигатель, Генри отвязывает канат и следует за ним. Несколько секунд – и катер резво начинает удаляться.

К причалу подскакивают полицейские и открывают стрельбу. Непонятно, удалось ли им в кого-то попасть, но катер уверенно набирает ход и скрывается в темноте.

– Живой! – приветствует меня Вильямс, входя в комнату. – Ну, благодари Роджерса и его друга-мотоциклиста. Роджерс сразу же обратил внимание на такси, которое резко тронулось с места, едва ты вышел. Стал незаметно за ним следовать, позвонил мне, доложил обстановку и сообщал маршрут. Словом, здесь всё обошлось, но этих мы упустили.

– А чего ж ты дом-то не оцепил? Тогда бы они не ушли.

– Смотрите-ка, он мне решил указать, что надо было делать! Не оцепил потому, что сразу кое-кого спасать бросился. Роджерс сказал, что тебя из машины, как мешок, выволокли. Поэтому и торопились мы. А вот ты, Харрис, повёл себя действительно непрофессионально. Даже забудем о том, что ты – частный сыщик, но ведь едва ли не в каждом детективном романе сообщается, что в подобной ситуации нельзя садиться в первое же такси! Книжки читать нужно, если сам не соображаешь!

Я досадливо морщусь: прав он, конечно. И в этом, и в том, что я действительно действовал очень глупо.

– Что теперь делать, ума не приложу, – размышляет Вильямс. – Твою красавицу мы по нашей базе пробить не смогли: похоже, она ни в чём не засветилась. Так что и в розыск не подашь. Для этого надо знать, кто она такая…

– Может, у неё самой спросить? – предлагаю я.

Вильямс смотрит на меня непонимающе.