Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. - Юрий Аксютин

Особый интерес мемуары представляют для изучения общественных настроений. Написанные представителями самых различных слоев населения, они и представляют сравнительно широкий диапазон мнений и суждений{30}. Однако, оставаясь по сути своей сугубо субъективными, эти материалы свидетельствуют лишь о том, что какое-то мнение было, высказывалось, даже обсуждалось, но не о том, насколько было распространено и разделялось другими людьми.

Пока изучение общественных настроений сосредоточивалось на жизни людей отдаленных эпох, историку приходилось иметь дело лишь с теми источниками, которые были уже зафиксированы и дошли до наших дней. В отличие от этнолога и психолога он был лишен возможности проводить «полевые исследования». Однако, если обратиться к проблемам современной истории, источниковый арсенал историка значительно расширяется. Его существенно может дополнить «устная история», которая уже становится новым направлением исторических исследований{31}. Да, конечно, устная история собирает наподобие пылесоса все и без всякого разбора. Как и любые воспоминания о прошлом, устные свидетельства носят не очень-то надежный характер. Они часто неточны в силу ограниченных возможностей человеческой памяти и в значительной мере окрашены сегодняшним отношением к прошлому.

Но ведь и официальные документы можно считать объективными с большой натяжкой. Работая с такого рода информацией об общественных настроениях, необходимо иметь в виду, что документы КГБ фиксируют не норму, а отклонение от нее, своего рода политико-психологическую патологию, с точки зрения режима. Как широко она была распространена?

На этот вопрос в какой-то мере могут ответить массовые ретроспективные интервью. Сбор и количественная обработка устных воспоминаний помогает спуститься до уровня «молчаливого большинства», дать слово тем слоям и категориям советского общества, о пристрастиях и настроениях которых трудно получить полное и объективное представление из всех прочих источников.

Для сбора устных свидетельств и оценок были разработаны вопросы специальной анкеты, и студенты факультета истории, политологии и права Московского педагогического (ныне государственного областного) университета провели по ней в 1994-1999 гг. опрос полутора тысяч человек (своих родителей, близких и дальних родственников, просто знакомых и даже случайных встречных), помнящих о событиях той эпохи. Рассказы этих людей, а главное высказанное ими личное отношение к тому или иному событию, к тому или иному политическому лидеру, дали возможность и некоторые основания для того, чтобы попробовать выявить количественные оценки различных секторов спектра политических настроений и предпочтений времен «оттепели», проследить динамику популярности Хрущева. В этом и заключается в значительной мере новизна данного исследования.

Многие суждения и оценки, вошедшие в данную книгу, возникли в результате долгих, многолетних дискуссий с коллегами по совместной исследовательской и преподавательской работе — О.В. Волобуевым, Ю.Н. Жуковым, В.В. Журавлевым, Е.Ю. Зубковой, С В. Кулешовым, В.С. Лельчуком, Л.А. Опенкиным, Т.В. Осиповой, Ю.В. Сигачевым, Н.И. Смоленским, Н.С. Хрущевым-внуком, В.В. Шелохаевым, а также с В. Таубмэном.

Глава 1.

КОЛЛЕКТИВНОЕ РУКОВОДСТВО: ПРОБЛЕМА ЛИДЕРСТВА И ЛЕГИТИМАЦИИ

1.1. 130 дней Берии

1.1.1. Передел власти у гроба Сталина на фоне массовых апокалипсических настроений

Уже при первом известии о болезни вождя, 2 марта 1953 г., в 10 часов 40 минут утра в кремлевский кабинет Сталина вошли 11 человек, 9 из которых через три дня и составили новое, коллективное руководство. Это были 7 из 9 членов бюро Президиума ЦК КПСС (Л.П. Берия, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, Г.М. Маленков, М.Г. Первухин, М. 3. Сабуров и Н.С. Хрущев). Не было только И.В. Сталина и Н.А. Булганина, который, вероятнее всего, остался у постели больного. Были также 4 члена Президиума ЦК КПСС (А.И. Микоян, В.М. Молотов, Н.М. Шверник и председатель Комиссии партийного контроля при ЦК КПСС М.Ф. Шкирятов). С ними явились начальник Лечебно-санитарного управления Кремля И.И. Куперин и врач-невропатолог Р.А. Ткачев. Последняя пара вышла через 10 минут, а остальные оставались там до 11 часов утра. Второй раз они (с Булганиным, но без Хрущева, а вместо Ткачева был министр здравоохранения А.Ф. Третьяков) появились там вечером, в 20 часов 25 минут. Оба врача вышли оттуда в 21 час 10 минут, остальные — в 21 час 25 минут{32}. Что они там все делали и утром и вечером — неизвестно. Но сам факт, что в первый день болезни вождя эти люди появлялись в его кремлевском кабинете все вместе, говорит о многом. Некоторые историки предполагают, что там, вдали от суеты у постели умирающего вождя, обсуждались принципиальные вопросы перехода власти к новому руководству. Причем «новому» только в том смысле, что оно и по количеству и по личному составу отличалось от того, что Сталин сформировал сразу же после XIX съезда КПСС. Как известно, Президиум ЦК из 25 членов, заменивший собою Политбюро из 11 членов, был уже в силу одного этого неработоспособным органом и ни разу не собирался. А в созданное тогда же бюро Президиума ЦК из 9 членов не вошли Молотов и Микоян, не приглашался Сталиным на его заседания и еще один ветеран — Ворошилов. Теперь все они возвращались в узкий руководящий коллектив. Но так как бюро Президиума ЦК было органом нелегитимным, о нем ничего не говорилось в новом партийном уставе, а об избрании и деятельности ничего не сообщалось в печати, и о нем почти никто не знал, было решено его ликвидировать, а Президиум ЦК сократить в 2,5 раза. Собравшись в этом составе утром 2 марта, они фактически составили новый директивный орган партийного руководства. А для его надлежащего оформления решили созвать через три дня пленум ЦК{33}.

Можно согласиться и с утверждениями других историков, что, восстанавливая таким образом свое безраздельное господство в руководстве партией и страной, ближайшие соратники смертельно заболевшего вождя тщательно готовились к такому повороту событий, ибо оставить за бортом Президиума ЦК в одночасье два с лишним десятка его членов и кандидатов без предварительного сговора невозможно{34}. Другое дело, что теперь нам известно и то, что в этом предварительном сговоре у смертного одра Сталина активно участвовали далеко не все они, что фактически всем там заправляли два человека: Берия и Маленков.

4 марта было, наконец, опубликовано первое правительственное сообщение о состоянии здоровья Сталина. Оно было подготовлено не позже вечера 3 марта. И тогда же по решению бюро Президиума ЦК стали рассылать приглашения на пленум ЦК, первоначально намеченный на следующий день{35}. По каким-то причинам это мероприятие отложили еще на один день. А тем временем все или почти все вопросы передела власти взяли на себя Берия и Маленков. Если остальные члены бюро Президиума неотлучно дежурили парами у постели не приходящего в сознание генералиссимуса, то они все время находились наверху, о чем-то совещаясь, и лишь время от времени спускались к остальным. 4 марта Маленков диктует заведующему своим секретариатом А.М. Петраковскому список членов нового Президиума ЦК и нового Совета министров и собственноручно вносит в него поправки{36}.

5 марта состав правительства был утвержден на совместном заседании пленума ЦК КПСС, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР, начавшемся в 8 часов вечера и закончившемся через 40 минут. На нем присутствовали 118 из 124 членов ЦК, 102 из 111 кандидатов в члены ЦК, председатель Центральной ревизионной комиссии, 8 министров — не членов ЦК и 3 члена Президиума Верховного Совета — не члена ЦК. Председательствовал Хрущев. Министр здравоохранения Третьяков проинформировал о состоянии здоровья Сталина, а Хрущев посчитал нужным добавить:

— С самого начала болезни товарища Сталина у его постели непрерывно находятся члены бюро Президиума ЦК. Сейчас дежурит товарищ Булганин, поэтому он не присутствует на заседании{37}.

Затем слово было предоставлено Маленкову. Он сказал:

— Все понимают огромную ответственность за руководство страной, которая ложится теперь на всех нас. Всем понятно, что страна не может терпеть ни одного часа перебоя в руководстве. Вот почему бюро Президиума ЦК поручило мне доложить вам ряд мероприятий по организации партийного и государственного руководства… При выработке этих мероприятий мы исходили из того, что в это трудное время важнейшей задачей является обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны, что в свою очередь требует величайшей сплоченности, недопущения какого-либо разброда и паники{38}.