Наследство рода Болейн - Филиппа Грегори

Одно меня тревожит. В моем возрасте уже пора отправляться ко двору, мое место при королеве, я же Говард — но у нас нет королевы! Королева Джейн умерла в родах — мне кажется, можно было постараться выжить, а так получается, что фрейлины теперь ни к чему. Так неудачно! Нет девушки несчастнее меня — мне стукнуло четырнадцать, я живу в Лондоне, а королева возьми и умри, теперь двор на годы погрузился в траур. Иногда мне кажется — весь мир против меня в заговоре. Неужели мне суждено жить и умереть старой девой?

Какой смысл быть красавицей, если этого никто не видит, если никто из придворных меня даже не знает? Сегодня же с тоски утопилась бы в Темзе, кабы не мой сладчайший, прекраснейший возлюбленный — Фрэнсис, Фрэнсис, Фрэнсис!

Он — моя последняя надежда. А ведь я могу выиграть весь мир! Зачем же всеведущему и всемогущему Богу было создавать меня такой красоткой, если не для великого будущего? У Него ведь есть план? Нет, Он в премудрости Своей не оставит меня пропадать в Ламбете.

ДЖЕЙН БОЛЕЙН

Бликлинг-холл, Норфолк, ноябрь 1539 года

Наконец оно пришло, теперь, когда дни стали короче и я с ужасом готовилась еще к одной зиме в деревне. Оно пришло, долгожданное письмо. Кажется, я его ждала целую вечность. Теперь жизнь начнется снова. Вернусь к ярко горящим свечам дорогого воска, теплу жаровни, полной угля, в круг друзей и соперников, к музыке, вкусной еде и танцам. Благодарение Богу, меня вызывают обратно, я снова окажусь при дворе, буду прислуживать новой владычице. Герцог, мой учитель и покровитель, опять нашел мне место при опочивальне королевы. Буду прислуживать новой королеве Англии. Буду служить Анне Английской.

Имя звучит в ушах набатным колоколом: королева Анна, еще одна королева Анна. Уж верно и советники короля, обсуждая новый брак, не раз вздрагивали от этих слов, не раз их мороз по коже пробирал. Не забыли же они, сколько несчастий на нас всех навлекла первая Анна. Бесчестье королю, пагуба всему семейству, а мне — потеря всего на свете. Как забыть мои страдания! Но нет, похоже, мертвая королева давно уже исчезла из памяти. Вот уже появилась новая королева Анна, другая Анна, а моя королева Анна, сестрица, обожаемая подруга, мучительница, стала туманным воспоминанием, да и то лишь моим. Порой мне кажется, что на всю страну я единственная, кто ее еще помнит. Порой мне кажется, что на всем белом свете я одна, кого еще волнует прошлое, я последняя, на ком лежит проклятие памяти.

Она мне нередко снится. Во сне всегда такая же молодая, смеющаяся, беспечная, озабоченная только чередой бесконечных удовольствий. Чепец сдвинут на затылок, из-под него выбиваются черные пряди, рукава длинные, по последней моде, слова произносит подчеркнуто на французский манер. Подвеска в форме буквы «Б» на шее гордо провозглашает: королева Англии — истинная Болейн. Мне снится, что мы в залитом солнцем саду, Георг весел и счастлив, мы сидим рядом, держась за руки, а Анна улыбается нам обоим. Мне снится, что мы скоро станем богаче всех на свете, у нас будут поместья, замки и земли. Дома наши построят из камня разрушенных аббатств, расплавят кресты нам на украшения. Будем есть рыбу из монастырских прудов, наши гончие понесутся по монастырским землям. Аббаты и приоры отдадут нам свои жилища. Вся страна станет служить нашей славе, богатству и увеселениям. И в этот самый момент я просыпаюсь и лежу в темноте, трясясь от страха. Сон — сплошное величие, а наяву — леденящий ужас.

Хватит предаваться мечтам! Я снова заживу при дворе как ближайшая подруга королевы, ее постоянная наперсница. Все буду видеть, все знать! Снова окажусь в центре жизни, придворная дама новой королевы Анны. Стану ей верно прислуживать — не хуже, чем трем другим английским королевам, женам Генриха. Если он осмелился жениться снова, не побоялся призраков былого, чего страшиться мне?

А еще буду служить моему родичу, дядюшке покойного мужа, герцогу Норфолку, Томасу Говарду, величайшему человеку в Англии, если, конечно, не считать короля. Вояке, знаменитому внезапными жестокими атаками и быстрыми походными маршами. Придворному, не подвластному никаким веяниям, всегда стоящему на страже интересов короля, собственного семейства и себя самого. Человеку таких благородных кровей, что у него не меньше прав на престол, чем у любого из Тюдоров. Он мой родич и покровитель, мой господин. Он уже спас меня однажды от неминуемой смерти, научил, что делать и что говорить. Подхватил меня, когда я споткнулась, провел сквозь тени Тауэра, вывел к свету. С тех пор я ему предана до гроба. Он знает — я целиком принадлежу ему. И у него нашлась для меня работенка, теперь я смогу заплатить свой должок.

АННА

Клеве, ноябрь 1539 года

Получилось! Я выиграла! Буду английской королевой. Амелия прижимает платок к глазам, она простужена, но делает вид, что плачет о моем отъезде. Маленькая лгунья! Она совершенно не расстроится, когда я уеду. Ей же лучше — останется единственной герцогиней в Клеве, это гораздо приятнее, чем быть при мне младшей сестренкой. А когда я выйду замуж — ах, что за брак! — ее шансы на удачный союз значительно повысятся. Мать тоже не выглядит особенно счастливой, но ее тревога совершенно искренна. Хотелось бы думать — она не хочет расставаться со мной, но дело не в этом. Ее беспокоит, сколько денег из казны моего брата придется заплатить за путешествие и за свадебные наряды. Она его казначей, его домоправительница, и, хотя Англия не требует приданого, эта свадьба обойдется дороже, чем хотелось бы моей матери.

— Даже если герольдам не надо платить, их надо кормить, — раздраженно ворчит она.

Как будто герольды — дорогая, редкая игрушка, на которой я настаиваю из тщеславия. Сибилла, одолжившая нам герольдов, откровенно написала мне — ее репутация в Саксонии будет подпорчена, если я отправлюсь к одному из величайших монархов Европы только что не в телеге и всего с парочкой стражников.

Брат все больше помалкивает. Это его величайший триумф, громадный шаг для герцогства вперед, в мир. Он в союзе с остальными протестантскими герцогами и принцами Германии, все они надеются — этот брак побудит Англию присоединиться к ним. Если протестантские державы объединятся, то смогут атаковать Францию или земли Габсбургов, принести туда реформу. Они смогут и до Рима дойти, ограничить влияние Папы его собственным городом. Во славу Господу послужит, если я стану хорошей женой мужу, который ни разу еще не был доволен.

— Выполняй свой долг перед Богом так же, как перед супругом, — напыщенно заявляет брат.

Что именно он имеет в виду? Я жду продолжения.