Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского - Гомер

Руки слёзно простёр, мольбу матери милой поведав:

«Мама! Краток ты век мне дала, а потом в темноту;

Не судил славы мне Олимпиец гремящий, ни чести:

Зевс одну присудил мне на грешной земле пустоту!

И Атрид Агамемнон могучий меня обесчестил, – {355}

Наших подвигов славу похитил, и властвует ей!»

Так в слезах он вопил, и услышала мать его вести, —

Бездны моря покинув, от старца морского, скорей,

Словно лёгкий туман, она в пене морской выходила,

Села к милому сыну, струящему слёзы очей, {360}

Приласкала рукой, обнимала, и так говорила:

«Что ты, сын мой, рыдаешь? Какая печаль настаёт,

Гложет сердце твоё? Не скрывай, не держи до могилы!»

Ахиллес быстроногий, сквозь стон тяжкий так речь ведёт:

«Мать, ты всё всегда знаешь, зачем объясненья пристали? {365}

Мы на Фивы священные, град Этионов в поход

Уходили, и град разгромили; что взяли, предстали

Пред всем станом, как должно; делил сход ахеян полон, —

И Атриду тогда Хрисеиду прекрасную дали.

Иерей дальновержца потом, Аполлона, Хрисон {370}

Фоакс, он приходил к кораблям быстролётным ахеян,

Дочку пленную чтоб искупить, выкуп был принесён.

Золотой скиптр, венец Аполлона держал, обнадеян;

Умолял убедительно весь стан ахеян большой,

И Атридов всех больше, строителей рати ахеян. {375}

Сразу дружно ахейцы вскричали, – вот так, хорошо!

Честь окажем, приняв иерея блистательный выкуп;

Но Атрид Агамемнон на это в сердцах не пошёл,

Иерея прогнал, словом льва уподобившись рыку.

Огорчился старик, отошёл; но ему Аполлон {380}

Внял, молящему сыну любезных богов; бросил пику, —

Истребленья послал на аргивян народ; быстро он

Гиб, толпа на толпе, и бессмертного стрелы летали.

Был широкий ахеян весь стан стрел дождём поражён.

Тут Калхас прорицатель раскрыл гнева бога скрижали. {385}

Первый я предложил умилить то, чем бог раздражён.

Гневом вспыхнул Атрид, встал, и с места, свирепый, ужалил, —

Начал словом грозить, а угрозы его, как закон!

Дочь Фоаксу отцу с Одиссеем ахеяне ныне

В корабле увезли, и дары примиренья Хрисон {390}

Примет пусть. Но ко мне приходили послы, чтобы силой

Брисеиду забрать, что отдали ахеяне мне!

Ведь могучая ты, заступись за храбрейшего сына!

На Олимп ты взойди, и моли бога Дия вдвойне!

Помнишь, Дию когда угождала и словом, и делом. {395}

От отца я слыхал, – ты услугой, великой вполне,

Похвалялась. От Зевса ты тучегонителя смело,

Из бессмертных одна лишь презренные козни богов

Отвратила, когда оковать Олимпийцы хотели, —

Гера, и Посейдон, и Паллада Афина. Без слов, {400}

Ты, богиня, представ, открывала тот заговор Дию,

На Олимп многоглавый призвав из сторуких богов,

Бриарей ему имя в богах, Эгеон в смертном мире.

Этот страшный титан, и отца своего посильней,

Близ Кронида он сел, и огромный, и славный задира. {405}

Все его ужаснулись, отпрянув от божьих дверей.

Ты напомни о том, и моли, обнимая колено,

Пусть желает в боях постоять за троянских людей,

Утесняя до самых судов, и до моря ахеян,

Смерть несёт, – пусть народы коварным царём насладит; {410}

Агамемнон Атрид пусть познает, как в силе рассеян,

И преступен, ахейцу храбрейшему так досадив!»

Сыну так отвечала Фетида, пролившая слёзы:

«Сын! Зачем я тебя воспитала, для бедствий родив!

Лучше б ты пред судами без слёз и печалей, угрозой {415}

Оставался. Ведь краток твой век, и предел недалёк!

Злополучен ты, сын, кратковечен, как цвет на морозе!

В злую пору в дому я тебя породила, сынок!

Вознесусь на Олимп многоснежный, метателю грозных,

Всё поведаю Дию; быть может, вернёт он должок. {420}

Ты теперь оставайся при быстрых судах крутоносых,

Гнев питай на ахеян, на битвы совсем не ходя.

Зевс увёл к отдалённым водам Океана все грозы

Сам, с семьёю бессмертных, на пир к Эфиопам уйдя;

Но, в двенадцатый день возвратится к Олимпу, я знаю; {425}

И тогда, к величайшему Диеву дому придя,

Там к ногам припаду, и царя умолить попытаюсь!»

Слово кончив, пустилась в дорогу, а сын промолчал,

О прекраснейшей деве в душе своей скорби питая.

Одиссей хитроумный безбрежную даль пробежал; {430}

К иерею Хрисону дошёл с большой жертвой священной.

С шумом лёгкий корабль бежит, видя отрадный причал.

Паруса опускают, слагают на судне степенно,

Притянув к гнезду мачту, канатами быстро спустив,

И корабль гонят к пристани, дружно взбив вёслами пену. {435}

Там бросают канаты, к причалу концы закрепив,

И с дружиною сходят на берег, прошедши пучины;

Скот на жертву ведут, Аполлону-стрельцу посвятив.

Им вослед Хрисеиду, пришедшую в землю отчизны,

К алтарю Одиссей хитроумный сам деву ведёт, {440}

Просит девы руки у отца, говоря, чин по чину:

«О, Хрисон! Агамемнон, властитель мужей, отдаёт

Вашу деву обратно, а Фебу царю жертвы жиру,

За данайцев принесть. Я ж прошу руку, сердце её;

И, по чину аргивян, обряд сделай в храме ты миру!» {445}

Так просил. Его благословил, и с весельем обнял

Дочь свою иерей. Всё готовили к славному пиру.

И алтарь величайший всех дружно на круг свой принял.

Вымыв руки водой, вверх и соль и ячмень все бросали.

И Хрисон, воздев руки, молился: «Ты слышишь меня! {450}

Я Хрисон вездесущий, что за серебро здесь предали,

И распяли, убили; разрушил я царство теней.

Ты был благ к моим людям, когда от грехов пострадали;

Ты прославил меня, поразивши ахеян, вдвойне!

Так и ныне услышь, и, моленье моё совершая, {455}

От народов данайских ты мор отврати на войне!»

Помолился святой. И внял Феб Аполлон, поспешая.

И, обряд совершив, жертвам соль и ячмень раздобыв;

Шеи подняли вверх, закололи, тела освежая,

Отсекли бёдра, салом обрезанным быстро покрыв {460}

Слоем вдвое, остатки сырые на них положили.

Старцы их на дровах все сжигали, вином окропив;

А юнцы возле них, пятизубцы в бока им вонзили,

Бёдра жарили дружно. И, печень сырую вкусив,

Остальное, дробя на куски, на рожны насадили; {465}

Осторожно всё жарят, и, всё на столах разместив,

Кончив дело такое совместно, и пир учреждая,

Все пируют, никто не нуждается. Лишь утолив

Голод пищей, а жажду питьём, наконец, утоляя,

Полнят юноши чаши с вином, по столам разнося, {470}

Одаряют всех кубками, справа до самого края.

Целый день, в хор собравшись, и пенье богам принося,

Стреловержцу запели ахейские отроки песни, —

Мир просили; и он в небесах веселился, простя.

Солнце трижды зашло; мрак всю землю, спустившись, завесил, {475}

Передал гребцов сну у причала прекрасных судов.

Лишь явилась Заря, жарким пламенем утра прелестна,

Подняла в путь обратный ахеян. Дул ветер с лесов,

Чтобы морем бежать, сребролукого дар Аполлона.

Мачту ставят, и, белые крылья раскрыв парусов, {480}

Свежий ветер подул кораблю, и, вздуваясь вдогонку,

У него вокруг киля вскипев, зашумел пурпур вод.

Быстро судно летело, вспахав пышно борозды-волны.

И, как скоро довёл в стан ахейских судов мореход, —

Извлекли на покатую сушу корабль быстробежный, {485}

На песок высоко, подкатив брёвна толстых колод.

Разошлись все кругом, по шатрам возвращаясь поспешно.

Он меж тем враждовал, оставаясь при чёрных судах,

Ахиллес быстроногий Пелид, сын богов безутешный.

Не был он у мужей славных, сильных, учёных, в делах; {490}

Не был в грозных боях; только сердцем печаль сокрушая,

Вечно праздный сидел, но душа в бой рвала удила!

С той поры, наконец, день двенадцать кругов пробегает,

И семья всех богов достигает Олимпа вершин;

Впереди идёт Зевс. И Фетида спешит, прибегая, {495}

Слово молвить о сыне; из пенного моря пучин,

Словно ранний туман на великое небо доплыла;

Одного лишь Кронида, сидящего там, поспешив,

На вершине Олимпа нашла, и глаза утолила.

И к нему восседает, колено обнявши одно, {500}

Подбородка касаясь рукой, мать, страдая, молила:

«Всё тебе, Дий Кронид, мой верховный владыка, дано!

Я тебе, Зевс-отец, из бессмертных, могла всё своею

Делать волей, исполни моленье моё лишь одно!

Кратковечен мой сын, и над ним Смерть жестокая веет, – {505}

Вождь мужей Агамемнон ему не смог славы простить, —

У него сам похитил награду, и властвует ею.

Олимпиец, премудрый мой Зевс, сыну дай отомстить!

Дай троянам победы, карая ахеян сурово, —

Пусть предстанут, возвысив по праву, все сына почтить!» {510}