Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом - Крисанн Бреннан

Я не помню, о чем мы беседовали тем весенним днем. Я лишь помню, что потребовались некоторые усилия, чтобы преодолеть странность новой дружбы и выяснить, кто кем из нас являлся, кем мы были вместе и кем мы могли друг для друга стать. В воздухе витало определенное волнение. Я думаю, что с той поры, как он пригласил меня к себе и я приняла это приглашение, мы оба понимали, что ворота открываются нараспашку и наступают времена любви.

* * *

К середине мая подготовка фильма Марка вошла в финальную стадию, и практически все, кто принимал участие в еженедельной работе над ним, пришли отметить данное событие. Мы устроили формальный званый вечер ночью в центральном кампусе – самом сердце нашей общественной жизни. Собравшись насладиться запахом свободы ночного воздуха в последний раз, мы, группа ярких счастливых людей, одетых в платья и смокинги (Стиву удалось где-то раздобыть цилиндр), поднимали бокалы, ели и смеялись, сидя вокруг длинного, освещенного свечами стола, подобно героям картин Феллини. Свет свечей и наличие квартета создавали у нас впечатление, словно мы находимся в каком-то элегантном немом кино.

Этой весной, работая над созданием фильма и посещая в некоторые субботние дни баскетбольные игры, мы со Стивом смогли узнать друг друга получше. Он не любил много говорить, однако был забавен и энергичен, и ему очень хорошо удавалось рассмешить меня. Но он был очень скромным. Настолько скромным, что ему никак не удавалось поцеловать меня в первый раз. Я была настолько смущена его попытками сделать это, что в конечном итоге я сама поцеловала его.

После того как мы уже были вместе некоторое время, Стив отважился заявить мне, что я – его «северная сельская девчушка», та самая из песни Боба Дилана, что была его истинной любовью, та самая, с которой он познакомился до того, как придут слава и богатство, та самая, что пострадает от веяний времени. Даже тогда он расположил меня в своей «как у Боба Дилана» жизненной хронологии. Я не понимала, что мне отведена некая роль в некоем мифическом сценарии, который он сам для себя придумывал.

Я была небольшой, изящной девушкой – всего пять футов два дюйма – с длинными русыми волосами, приобретавшими золотой оттенок при попадании на них солнечного света. У меня были высокий лоб и слегка удлиненное лицо, утонченные, выразительные руки и зеленые глаза. Дислексия оказала влияние на формирование моей личности как возбужденной, креативной и ненасытной к решению проблем – яркой, но довольно невежественной в отношении правил поведения. Я полагаю, что Стив, должно быть, интуитивно почувствовал, что я обладаю проницательным умом и при восприятии мира вокруг себя ориентируюсь прежде всего на чувства.

Что я нашла в Стиве?

С того самого момента, когда я увидела его в первый раз, я знала, что он гений, по тому, как светились его глаза. Спустя некоторое время я поняла, что он обладал запредельной интуицией и был развитым не по годам человеком с темными волосами и мраморно-белой кожей – настолько чувствительной и тонкой, что, как я позже поняла, являлось полной противоположностью его характера. Он немного шепелявил. Его верхние и нижние зубы сводились вместе идеально, придавая его ближневосточным губам и носу еще более характерный вид. В его улыбке крылось что-то, делавшее его похожим на пирата, у которого в сундуке припрятано бесценное сокровище. Меня в нем привлекало выражение глубокой печали на его лице. Однако в его фигуре была также и неописуемая целостность, которая создавала впечатление, что он обладает необходимой скромностью и силой, чтобы идти по миру таким, каков он в действительности есть. Я восторгалась этим с самого начала. Я знаю, некоторым может показаться маловероятным присутствие в характере Стива такой черты, как простота, однако это как соль в шоколаде – небольшой контрастный вкус, который помогает понять его истинную и настоящую силу. Сочетание всех этих качеств проявилось в личности: непочтительной, яркой, странной, оригинальной, забавной и полной загадок. Мое восхищение им, абсолютное и искреннее, не знало границ.

Мы отличались друг от друга по многим параметрам. В то время как он полагался на логику и интуицию, я ориентировалась на свои чувства и на то, что мне подсказывала душа. Тем не менее мы разделяли основные творческие ценности и были склонны экспериментировать. Стив и я хотели найти пути для преодоления различных ограничений, и этот импульс был сильнее страха совершить ошибку. Никто из нас не придавал большой важности необходимости быть правым. Ощущение, что мы стали друг для друга истинными инь и ян, все еще не покидает меня, однако через некоторое время это же самое качество развело нас по разные стороны и оказало на наши отношения губительное влияние.

В те дни я считала Стива своим проводником, поскольку видела в нем интеллектуальную честность. Он был высокого роста и обладал утонченной внешностью без лишних прикрас. Я представляла, что именно так должен был выглядеть Авраам Линкольн: скромный и честный, забавный – ничего лишнего. Моя жизнь в те времена сводилась к повседневности домашних будней, которые наносили существенный урон моей возможности выстраивать следующие этапы моей жизни, однако Стив продвинулся намного дальше в представлении о своем будущем и о дороге, которая его туда приведет. У него был эфемерный взгляд на вещи, я видела, как он систематизирует всю информацию, которая заключала в себе сведения о масштабах и цели. Он говорил замаскированными метафорами, и было видно, что внутри него также идет активный диалог. Я хотела узнать больше об этом внутреннем диалоге. Мне требовалось получить больше информации, и вскоре я начала обращать внимание на его арсенал знаний, чтобы понять, как он смотрит на вещи. Я считаю, что он был в равной степени счастлив и заинтересован в том, чтобы взглянуть на мир сквозь мои импульсы, восприятие и креативность.

Стив любил играть словами, которые казались мне непонятными и странными, часто говоря, что он был «cамозванцем», или загадочно повторяя, что что-то должно продлиться «сорок дней и сорок ночей», или что было «тридцать девять минут второго». Также он много раз повторял, что шут – это самая сильная карта, отсылка, которая обозначала архетип и нечто большее, поскольку шут – в картах таро он обозначается нулем – связан одновременно со всем и ни с чем. Все дело в потенциале. Ставя себя в эту звездную роль и подмигивая мне с блестящей улыбкой, Стив был Шутом, тем самым, который ходит по краю известного мира и волей-неволей расплачивается за это. И да, он был отважным шутом, с малых лет знавшим, что ему уготована значительная роль в жизни. Однако все это расходилось с его мрачным предупреждением о том, что он «не хороший парень». Это выражение он взял из песни Томаса Дилана «Under Milk Wood». Я поражалась всякий раз, когда он его произносил, и не понимала его смысла. Еще он также любил повторять, что «его дни сочтены». Я никогда не понимала, о чем он говорит, но наклоняла голову, чтобы послушать как будто бы внутренним ухом, пытаясь найти ход мыслей во всей этой мешанине.