Навозный жук летает в сумерках… - Мария Грипе

— А правда, что раньше здесь была виселица? — поинтересовался он — просто так, чтобы что-то сказать.

Натте уставился на него.

— Так, по-твоему, мы знакомы? — с недоверием спросил он.

— Да, несколько раз виделись.

— Что-то не припомню.

— Ничего не поделаешь, — Давид начинал раздражаться. С какой стати он должен это выслушивать? Конечно, жаль старика, но разве он не сам виноват?

— Иди ты к черту! Придется тебе меня выслушать, потому что я буду с тобой говорить!

— Это срочно?

— Посмотрите, какой наглец! Если я сказал, что хочу с тобой говорить, значит, срочно! Понятно?

— Понятно.

— Где ты был сегодня вечером?

— Мы просто гуляли по деревне.

— Где это по деревне?

— Просто бродили.

— Кто это «мы»?

Прямо допрос какой-то. Давид не знал, как положить этому конец. Разговор совершенно бессмысленный, ну какое Натте до этого дело? Но лучше, наверное, все-таки ответить.

— Юнас, я и Анника. А что?

— И какого черта вы шатаетесь ночью по деревне?

— А что в этом такого? Мы просто гуляли и смотрели.

— Вот-вот, смотрели! И на что же вы смотрели?

— Так, по сторонам… Например, мы были у реки, а потом забрели в Селандерское поместье.

Натте встал и сильно покачнулся. Потом швырнул пустую бутылку о камень так, что она разлетелась вдребезги. Но затем он пришел в себя и впился в Давида взглядом:

— Мне послышалось, ты сказал: Селандерское поместье?

— Да, а что?

— Какого черта вас туда занесло?

— Просто так. Мы забрели туда случайно.

— Вот как… значит, случайно? И ты хочешь, чтобы я в это поверил?

— Да, конечно.

Натте на минуту замолчал и зашагал по траве — видимо, пытался думать. Давид осторожно сделал шаг назад — может, самое время…

Но тут Натте снова на него уставился. Только выражение его лица изменилось. Глаза наполнились слезами, и он запричитал:

— Не-ет… не-ет… я туда больше ни за что не пойду. Клянусь всем святым, туда я больше ни ногой! И никто меня не заставит! Ни за что на свете!

— И правильно, — Давид решил, что лучше согласиться.

— Проклятое Селандерское поместье, — всхлипнул Натте. Глядя перед собой, вздыхая и стеная, он покопался в карманах и извлек окурок сигары. Давид помог ему прикурить. Неожиданно Натте заговорил другим тоном — растроганным и доверительным.

— Обещай дяде Натте не ходить к Селандерскому поместью!

— Почему?

— Почему-почему! — Натте выпустил дым и засопел. — Мне-то почем знать? Обещай!

— Что я должен обещать?

— Поменьше болтай. Ты должен только слушать, потому что дядя Натте, он знает… много чего!

Давид промолчал, а Натте только дымил и загадочно кивал. Потом сделал неуверенный шаг, схватил Давида за плечи и снова заныл:

— Давным-давно, в детстве… в тыщакаком-то году, я был еще совсе-ем мальчишкой и ходил играть в Селандерское поместье, потому что папаша мой там работал, он был столяр, и брал меня с собой… И, скажу тебе, я до сих пор об этом жалею.

— Да что вы…

— Да что вы, да что вы — тоже, заладил, я бы на тебя посмотрел. Этот чертов мерзавец хотел, чтобы мой отец распилил пополам куклу… большую, красивую, чудесную куклу… вот так… прямо посередине… пополам… прямо у меня, малого, на глазах.

— Почему он это сделал?

— Потому что подлец, вот почему. До сих пор не могу забыть. Это же убийство!

— Это была твоя кукла, Натте?

— Чего? Я в куклы не играл. Неужели ты думаешь, что у моей матери были деньги на игрушки? Но моя мать была умной женщиной, знала толк в вещах… и всегда говорила, что на доме этом лежит проклятие. Что знаю, то знаю, за то и выдаю, — торжественно произнес Натте.

— Понятно, — ответил Давид.

Натте вдруг снова недоверчиво на него посмотрел.

— Понятно? — переспросил он. — Что ты можешь понимать? Этого никто не может понять! Все, некогда мне с тобой! Проваливай!

И так замахнулся, будто хотел смести Давида с дороги. Похоже, его снова что-то рассердило.

— До свидания, Натте!

Давид сделал было несколько шагов, но Натте опять заорал:

— И если у тебя есть мозги в голове, то не суйся в Селандерское поместье! А то огребешь неприятностей на свою голову! Слышишь?

— Слышу, слышу! — прокричал Давид в ответ. И заспешил домой.

ЦВЕТЫ

— Она была хорошей покупательницей. Жаль, что она уезжает, — произнесла мама и задумчиво посмотрела на остальных.

— Кто?

— Фру Йорансон из пансиона.

— А, та тетенька! Подозрительная особа, — сказал Юнас.

Они сидели за завтраком — мама, папа, Юнас и Анника. Все немного торопились, потому что пора было открывать «Рингарюдскую лавку» — магазин, которым владели родители.

Но рано утром позвонила фру Йорансон и спросила, не знает ли мама кого-нибудь, кто согласился бы поливать летом цветы в Селандерском поместье. Самой фру Йорансон не так давно пришлось закрыть пансион — она неважно себя чувствовала и собиралась в санаторий для аллергиков.

— Надеюсь, она поправится, — сказала мама.

— Да, у нас будут убытки, если пансион закроется навсегда, — ответил папа. — Ей надо просто немного отдохнуть… ну и разумеется, мы придумаем, как помочь ей с цветами.

— Она спросила, не могу ли я порекомендовать какого-нибудь надежного человека. Ты никого не знаешь? — поинтересовалась мама. — Наверное, она надеялась, что я сама… но мне, честно говоря, и магазина хватает.

— А мы с Юнасом не можем? — спросила Анника.

— Ну уж нет! — возмутился Юнас. — Не собираюсь я поливать ее колючки!

— Тогда я сама буду ходить к ней! — сказала Анника и сердито посмотрела на брата.

Маме предложение понравилось. Она сразу же позвонила фру Йорансон. Как приятно, что ее дети могут чем-то помочь, когда она сама занята.

Фру Йорансон попросила, чтобы Юнас и Анника пришли к ней сегодня же в одиннадцать.

Папе и маме пора было спускаться в магазин. Юнас и Анника остались одни.

— Ну и зачем ты в это ввязалась? — спросил Юнас.

А дело было в том, что Анника вспомнила странный сон, о котором им вчера рассказывал Давид. Вот было бы здорово попасть в дом и посмотреть, правда ли то, что он говорил. И Давиду эта идея наверняка понравится.

— Ты думаешь только о Давиде!

— Неправда. А тебе что, не хотелось бы побывать внутри?

Ну да, если только не связывать себя кучей бесполезных обязанностей, то заглянуть в дом Юнас был вовсе не прочь.

— Но ее овощи будете поливать сами, — сказал он. Вот так и получилось, что Давид, Юнас и Анника во второй раз за эти сутки шли в Селандерское поместье. Только теперь у них там было дело.

«Странно, — размышлял Давид, — сколько лет тут живем, думать не думали о Селандерском поместье, и вдруг ни с того ни с сего все словно завертелось вокруг этого дома». Сначала он ему приснился! Вчера они случайно туда забрели! Потом он встречает Натте, и тот рассказывает ему про поместье. А сегодня они идут туда поливать цветы! Странные совпадения.

— Но ведь такие совпадения случаются довольно часто, — сказала Анника. — Ей не очень-то хотелось соглашаться с Давидом, который видел во всем этом что-то сверхъестественное.

— Наверное, это просто случайность, — продолжила она.

— А что такое, по-твоему, случайность?

Ну, этого Анника точно не знала… Случайность есть случайность. А Натте, между прочим, был пьяный — неудивительно, что он городил чепуху.

— Ну а сон? — спросил Давид. — Что ты на это скажешь?

Да, сон действительно странный! Тут не поспоришь.

— Наверное, у тебя шестое чувство, — предположила Анника.

— А что такое, по-твоему, шестое чувство? А? — не унимался Давид. На это Аннике ответить было нечего.

Селандерское поместье стояло немного на отшибе, за деревней. Это был большой белый дом, окруженный полузаросшим парком. Рядом живописно протекала река, вокруг были лиственный лес и луга. Здесь можно было совершать замечательные прогулки, и из усадьбы получился неплохой пансион, но вообще место имело немного запущенный вид. Сюда никогда не приезжало много гостей одновременно. В основном это были знакомые фру Йорансон, одинокие люди, которые просто хотели подышать деревенским воздухом. Фру Йорансон снимала это поместье, но не владела им.

Когда дети добрались до места, высокая железная калитка была приоткрыта. Они прошли по аллее. Впереди шагал Юнас с включенным магнитофоном.

— Добрый день! Говорит Юнас Берглунд! Сейчас без одной минуты одиннадцать, и мы с коллегами подходим к Селандерскому поместью, чтобы нанести визит фру Йорансон. Если вы помните, эту пожилую даму мы видели вчера при очень странных обстоятельствах…

— Слушай, Юнас, твой магнитофон сейчас совершенно некстати. Мы пришли сюда не для того, чтобы играть в сыщиков! — сказала Анника.

Наверху открылось окно, и появилась голова фру Йорансон.

— Здравствуйте, дети! Не могли бы вы войти через кухню? А то я только что вымыла пол в большой прихожей.