Аптекарь сатаны - Виталий Михайлович Егоров

говорить.

– Где он сейчас?

– Он уже ушел. Придет только поздно вечером.

– Как его зовут?

– Юлиан.

– Фамилия?

– Не знаю.

– Он работает у вас вышибалой?

– Да, он боксер.

– А где он был во время фуршета?

– Не знаю, но в конце фуршета он уже находился в зале.

– А у кого узнать его фамилию?

– У заведующей.

– Она здесь?

– Да, в кабинете.

Опера быстро направились к ней, Лидия Петровна, сидя на стуле, провожала их взглядом, полным безнадежного отчаяния.

Заведующая, пухлая женщина старше тридцати лет, встретила сыщиков настороженно. Михаил, уже заранее зная ее имя и отчество, обратился к ней:

– Марина Геннадьевна, мы из уголовного розыска. Хотели бы узнать фамилию и место проживания парня, который работает здесь охранником.

– Юлиана, что ли?

– Да. Как его фамилия?

– Леший…

– Нам бы его настоящую фамилию, а не прозвище.

– Это и есть настоящая фамилия – Леший Юлиан… Сейчас посмотрим отчество, – заведующая подтянула к себе календарь и, полистав страницы, сообщила: – Георгиевич.

– А что, он не устроен у вас официально? – спросил ее Михаил, заметив, что заведующая роется в записях на странице календаря.

– Нет, временно, – проронила та, с тревогой поглядывая на милиционеров. – Он у нас работает, как это называется… – женщина немного призадумалась, – вышибалой. Он спортсмен, боксер, выводит пьяных посетителей из заведения.

– Место проживания?

– А почему вы интересуетесь им? – уклонилась от ответа заведующая. – По поводу кражи этого чорона? Зря тратите время, он на такое не способен.

– Марина Геннадьевна, позвольте нам самим решать, на что тратить время, – вдруг вскипел оперативник. – Итак, где он живет?

– Где-то на ДСК [1], точный адрес не знаю, – недовольно хмыкнула женщина и засобиралась на выход. – Я тороплюсь, еще вопросы будут?

– Нет! – резко ответил ей Михаил, и оперативники вышли из кабинета. Заведующая вышла следом.

Опера застали Лидию Петровну все так же отрешенно сидящей на стуле. Михаил посмотрел на часы – шесть вечера. Он обратился к женщине:

– Лидия Петровна, позвоните своей подруге в музей и попросите, чтобы она до утра никому не сообщала о пропаже экспоната. Надеюсь, что ночью мы найдем вам чорон.

– Серьезно?! – воскликнула удивленная женщина. – Я вас отблагодарю!

– Не стоит никого благодарить, это наша работа, – как можно мягче улыбнулся опер женщине, внеся в ее душу спокойствие. – Теперь идите домой и выспитесь, а то вторые сутки не спите, а мы, как только найдем чорон, позвоним вам домой.

– Я буду держать телефон возле себя, звоните даже ночью! – воскликнула она с искоркой чаяния в голосе. – Жду и надеюсь!

4

– Давай за ним! – воскликнул Чижов, когда опера вышли на улицу. – Это он совершил кражу, больше некому!

– Будем надеяться, что он, – осторожничал Михаил. – Очень похоже на него, сейчас пробьем этого Лешего по адресному бюро.

– Ну и фамилия у него! – воскликнул Чижов, продиктовав по рации данные подозреваемого работнику адресного бюро. – Не удивлюсь, если он обитает у какой-нибудь ведьмы или кикиморы!

Узнав местожительство Лешего, который действительно оказался прописан в районе ДСК, опера поймали на улице машину и выехали на задержание предполагаемого преступника.

Лешего оперативники застали дома. Тот сидел в одних шортах и пил чай. Чуть старше двадцати лет, рост выше среднего, мускулистое тело, короткая стрижка, настороженно-изучающий взгляд.

– Юлиан? – спросил его Михаил.

– Да, Юлиан. А че ко мне приехали? В «Ландышах» же всех проверили.

– Мы хотели расспросить тебя более подробно, одевайся.

– О чем?! Опять об этом чороне?! Не знаю я, куда он пропал! – начал вскипать подозреваемый.

– Одевайся, – тихо повторил Михаил. – Или ты не понимаешь человеческого слова?

Строгий голос оперативника охладил Лешего. Он натянул на себя джинсы и футболку, надел кроссовки. В это время в квартиру зашла невзрачная женщина старше средних лет и, увидев Лешего с двумя незнакомыми мужчинами, поинтересовалась:

– Юлик, ты куда?

– Да вот… из уголовного розыска, хотят со мной поговорить.

– А по какому поводу? – насторожилась женщина.

– Да на работе пропал какой-то чорон, вот и хотят поговорить насчет этой кражи.

– А при чем тут он?! – гневно спросила она у оперативников, схватив в руки дворницкую метлу из грубых прутьев, странным образом вдруг появившуюся в квартире. – Хотите на него повесить чужое?! Нет, никуда он не пойдет! Где санкция прокурора?!

«Если она сейчас оседлает метлу и полетит, меня это нисколько не удивит, – подумал Чижов, опасливо отодвигаясь от разгневанной женщины. – Точно ведьма!»

– До санкции прокурора еще рановато, хотим просто побеседовать, – ответил ей Михаил и кивнул подозреваемому: – Идем.

– У меня председатель Верховного суда знакомый, я пожалуюсь ему! – вслед им крикнула женщина, размахивая метлой.

– Это ваше право, – издалека бросил ей Михаил, закрывая дверь подъезда и облегченно выдохнул: – Фу-ты, нехилый у нее веничек!

– Мама убирается в подъезде, – ответил Леший, следуя за оперативниками, – и во дворе тоже.

– А-а-а, дворничиха, – протянул Михаил. – Тогда понятно.

– Нет, она работает в Верховном суде уборщицей, а тут просто подрабатывает, – пояснил на ходу подозреваемый.

– Вот почему она угрожает нам председателем суда, – усмехнулся Михаил. – Но мы не из пугливых и не такое видали.

Посадив Лешего в камеру, опера пошли к начальнику для доклада. Увидев оперативников, начальник бросил свои дела и живо поинтересовался:

– Чем хотите меня порадовать?

– Пока еще ничем, Юрий Владимирович, – ответил ему Михаил. – Но подозреваемого задержали, он в камере.

– И как его вычислили? – удивленно хмыкнул начальник. – В ходе вашего эксперимента?

– Да.

– Ну-ка, расскажите, – заинтриговался руководитель. – Интересно послушать!

Когда Михаил рассказал о проведенном эксперименте, начальник восхищенно воскликнул:

– Так это он и есть, больше некому! Давайте, колите его, до утра чорон должен быть в наших руках!

Когда оперативники завели Лешего в кабинет, время уже подходило к десяти вечера. Михаил сразу заметил, что внешний лоск с подозреваемого слетел, как осенний лист, он выглядел угрюмо и замученно, взгляд из настороженно-изучающего превратился в блуждающий. Очевидно, камера сделала свое дело.

– Что, Юлиан, первый раз в камере? – спросил его Михаил, улыбнувшись. – Привыкай и рассчитывай мотаться по таким камерам лет так двенадцать.

– Да за что, товарищ милиционер? – попытался изобразить удивление подозреваемый. – Я ничего не совершал такого серьезного, чтобы на столько лет посадили.

– Правильно! Ты, когда воровал чорон, думал, что это мелочь, кража личного имущества, но ты не учел одного обстоятельства.

– Какого же? – насторожился подозреваемый.

– Такого, что краденая вещь принадлежит государству. А чорон этот стоит двадцать пять тысяч, – Михаил озвучил цифру, которая первой пришла ему в голову, – так что это хищение государственного имущества в особо крупном размере. А за такое преступление какое наказание? Правильно: расстрел. И никто не узнает, где могилка твоя! – в конце протяжно пропел оперативник.

От этих слов Леший стал пунцовым.