Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

– Выпустите нас, или мы убьем его, – заявил он.

– Он христианин, – сказал я, показывая ему висевший у меня на шее молот Тора, – так что мне плевать, что вы с ним сделаете.

Уиллиболд ошеломленно уставился на меня, но в следующий момент обернулся, привлеченный полным муки возгласом: это один из разбойников заорал от боли. Снег опять окрасился красным, и на этот раз я увидел, кто все это учудил. Отнюдь не боги, а пастух, который вышел из-за деревьев с пращой в руке. Он достал из мешка камень, вложил его в кожаный ремень и раскрутил пращу. Она со свистом рассекла воздух, он выпустил один конец, и еще один камень полетел в сторону чужаков.

Они в панике пригнулись, и я знаком дал понять пастуху, чтобы он выпустил их из своеобразного загона. Он свистом отозвал собак, и люди и овцы мгновенно разбежались в стороны. Из чужаков на месте остался только первый лучник, он все еще лежал на земле, сраженный камнем в голову. Молодой предводитель – он оказался храбрее остальных – пошел ко мне, вероятно, решив, что товарищи поддержат его. Однако никто за ним не последовал. Его лицо исказил неподдельный страх, он обернулся, и в этот момент сука бросилась на него и вонзила клыки в руку с мечом. Он заорал, попытался стряхнуть собаку, но к ней на подмогу уже мчался другой пес. Парень еще орал, когда я мечом плашмя ударил его по затылку.

– Можешь отозвать собак, – сказал я пастуху.

Первый лучник все еще был жив, но на волосах над правым ухом у него запеклась кровь. Я сильно пнул его в ребра, и он застонал, хотя и не пришел в сознание. Я передал его лук и колчан пастуху.

– Как тебя зовут?

– Эгберт, лорд.

– Теперь ты богач, Эгберт, – сказал я.

Жаль, что он так и не стал богачом. Я бы с радостью вознаградил Эгберта за его труды, но я к тому моменту сам был почти нищим: я потратил деньги на людей, кольчуги, оружие – в общем, на все, что требовалось для разгрома Хестена, – и вступил в зиму практически без средств.

Остальные разбойники исчезли, сбежали. Уиллиболда трясло.

– Они искали тебя, лорд, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Им заплатили, чтобы убить тебя.

Я остановился возле лучника. Камень, выпущенный пастухом, пробил ему череп, и между заляпанных кровью волос виднелись куски кости. Одна из собак обнюхала его, и я похлопал ее по плотной шерсти.

– Хорошие собаки, – обратился я к Эгберту.

– Волкодавы, лорд. – Он взвесил на руке пращу. – Но вот это получше.

– А ловко ты с ней обращаешься, – отметил я. Это было мягко сказано: на самом деле в его руках праща превращалась в смертоносное оружие.

– Все двадцать пять лет отрабатывал удар, лорд. Нет ничего лучше камня, чтобы отогнать волков.

– Значит, им заплатили, чтобы они убили меня? – спросил я у Уиллиболда.

– Так они сказали. Им заплатили, чтобы убить тебя.

– Иди в хижину, – сказал я, – согрейся. – Я повернулся к молодому предводителю, которого стерег пес покрупнее. – Как тебя зовут?

Поколебавшись, он с явной неохотой произнес:

– Верфурт, лорд.

– И кто заплатил тебе, чтобы ты убил меня?

– Не знаю, лорд.

Кажется, он действительно не знал. Верфурт и его люди пришли со стороны Тофесестера, небольшого поселка на севере. Он рассказал мне, как какой-то человек пообещал ему заплатить серебром по моему весу, если он убьет меня. Этот человек сообщил, что напасть на меня лучше всего в воскресенье утром, так как все домочадцы будут в церкви. Для этой работы Верфурт завербовал с десяток бродяг. Вероятно, он понимал, что предприятие рискованное – обо мне ходила определенная слава, – но жажда наживы перевесила.

– Тот человек был датчанином или саксом? – спросил я.

– Саксом, лорд.

– И ты не знаешь его?

– Нет, лорд.

Я задал ему еще несколько вопросов, но он смог добавить лишь то, что незнакомец был тощим и лысым, без одного глаза. Описание ничего мне не дало. Одноглазый и лысый? Да это может быть кто угодно. Я допрашивал пленника, пока не выжал из него все бесполезные сведения, а потом вздернул и его, и лучника.

А Уиллиболд показал мне волшебную рыбку.

Дома меня ждала делегация. Из Уинтансестера, столицы Альфреда, прибыло шестнадцать человек, и среди них было по меньшей мере пять священников. Двое, как и Уиллиболд, приехали из Уэссекса, еще двое, мерсийцы, представляли Восточную Англию. Я был знаком с обоими, хотя и не сразу узнал их. Тридцать лет назад я вместе с этими близнецами, Сеолнотом и Сеолбертом, был в заложниках в Мерсии. Нас, детей, захватили датчане. Меня такая участь порадовала, а близнецы ее возненавидели. Сейчас этим совершенно одинаковым, крепко сбитым, круглолицым и седобородым священникам было под сорок.

– Мы следили за твоими успехами, – сказал один из них.

– С восхищением, – закончил другой.

Сейчас, так же как и в детстве, я не мог различить их. Они всегда заканчивали фразы друг за друга.

– С отторжением, – сказал один.

– С восхищением, – сказал другой.

– С отторжением? – не без раздражения спросил я.

– Известно, что Альфред разочарован.

– Тем, что ты сторонишься истинной веры, но…

– Мы ежедневно молимся за тебя!

Два других священника, оба западные саксы, были людьми Альфреда. Они помогли ему закончить свод законов, и сейчас, судя по всему, приехали ко мне с советами. Остальные одиннадцать были воинами, пятеро из Восточной Англии и шестеро из Уэссекса – все они в пути защищали священников.

И они привезли волшебную рыбку.

– Король Йорик, – сказал то ли Сеолнот, то ли Сеолберт.

– Желает заключить союз с Уэссексом, – закончил его близнец.

– И с Мерсией!

– С христианскими королевствами, как ты понимаешь.

– А король Альфред и король Эдуард, – подхватил нить беседы Уиллиболд, – отправили дары королю Йорику.

– Альфред еще жив?

– Хвала Господу, да, – ответил Уиллиболд, – хотя и болеет.

– Он близок к смерти, – вмешался один из западных саксов.

– Он, когда родился, уже тогда был близок к смерти, – сказал я, – и с тех пор, сколько я его знаю, он всегда умирает. Он проживет еще не меньше десятка лет.

– Дай Боже, чтобы так и было, – сказал Уиллиболд и осенил себя крестом. – Но ему уже пятьдесят, и он угасает. Он на самом деле умирает.

– Вот поэтому он и жаждет заключить этот союз, – продолжал западно-сакский священник, – и поэтому лорд Эдуард обращается к тебе с просьбой.

– Король Эдуард, – поправил своего коллегу Уиллиболд.

– Так кто обращается ко мне? – спросил я. – Альфред Уэссекский или Эдуард Сентский?

– Эдуард, – сказал Уиллиболд.

– Йорик, – хором сказали Сеолнот и Сеолберт.

– Альфред, – сказал западно-сакский священник.

– Все они, – добавил Уиллиболд. – Это важно для них всех, лорд!

Как выяснилось, Эдуард, или Альфред, или они оба хотели, чтобы я поехал к королю Йорику из Восточной Англии. Йорик был датчанином, но принял христианство и прислал близнецов к Альфреду с предложением объединить в великий союз христианские части Британии.

– Король Йорик считает, что переговоры должен вести ты, – сказал Сеолнот или Сеолберт.

– Опираясь на наши советы, – поспешно проговорил один из западных саксов.

– Почему я? – спросил я у близнецов.

За них ответил Уиллиболд:

– А кто знает Мерсию и Уэссекс лучше тебя?

– Многие, – ответил я.

– И эти многие, – сказал Уиллиболд, – пойдут за тобой куда угодно.

Мы сидели за столом, на котором были расставлены кувшины с элем, доски с хлебом и сыром, миски с похлебкой и яблоками. В главном очаге горел огонь, отбрасывая отблески на закопченные балки. Пастух оказался прав: дождь перешел в снег, который изредка залетал в зал через дымовое отверстие. Там, за палисадом, на голой ветке качались Верфурт и лучник, их тела уже стали пищей для голодных птиц. Большая часть моей дружины была в зале и прислушивалась к разговору.

– Не самое подходящее время года для заключения союзов, – заметил я.

– У Альфреда осталось мало времени, – сказал Уиллиболд, – а он очень желает этого союза, лорд. Если все христиане Британии объединятся, лорд, то, когда молодой Эдуард унаследует корону, его трон будет надежно защищен.

В его словах был резон, но вот зачем такой союз Йорику? Сколько я себя помню, Йорик из Восточной Англии всегда метался между двух огней – христианами и язычниками, датчанами и саксами. С чего это вдруг он решил объявить о своей лояльности христианским саксам?

– Из-за Кнута Ранульфсона, – пояснил один из близнецов, когда я задал вопрос.

– Он повел своих людей на юг, – сказал другой.

– В земли Сигурда Торрсона, – сказал я. – Знаю, я передал эту новость Альфреду. И Йорик боится Курта и Сигурда?